Обратная сторона вечности - Угрюмова Виктория - Страница 45

— Я догадываюсь, — говорит юноша.

— Боги! — вдруг оживает Барнаба. — Как же я испугался!

— Как?

— По первому разряду, — торжествует толстяк, — с обмороком! Я уже настоящая личность?

Хехедей-мерген и его воины вернулись довольно быстро. Меньше часа понадобилось им, чтобы поймать прячущегося в кроне вековой сосны стрелка, вооруженного луком незнакомой формы. Что-то в этом оружии было странное, вычурное, бросающееся в глаза.

— Нехорошее оружие, — сказал Хедерге, рассматривая его.

— Почему? — спросила Каэтана.

Она и сама чувствовала исходящий от оружия поток ненависти и злобы, но хотела, чтобы об этом сказал кто-нибудь еще. Потому что ей начинало казаться, что у нее развивается параноидальная подозрительность ко всему сущему. А такой роскоши она себе позволить не могла.

— Я не знаю, кто его делал, но это работа не человека…

— Почему?

— Так не соединяется тетива — это не должно действовать. А если действует, то, значит, этот лук сработан при помощи колдовства. Колдовство же ни один мастер не станет применять. Или во внешнем мире это не так?

— Нет, ты прав. Именно так: настоящие мастера работают, не используя заклинания. Маги не делают луки — им не до того.

— Это оружие сделано с единственной целью. И цель эта — убить тебя, вмешался в разговор Хехедей-мерген. — Надо как следует допросить этого негодяя.

По его знаку воины подвели покушавшегося на жизнь богини.

Стрелявший в нее оказался щуплым, низкорослым человечком, бросавшим по сторонам испуганно-настороженные взгляды.

— Позволь мне допросить его, — попросил Хехедей. — Или хочешь сама этим заняться?

— Лучше это сделаешь ты. А я послушаю, что у него на уме. А потом отведем его к Тойонам.

— Мудро.

Вождь повернулся к человеку и спросил:

— Кто послал тебя?

Молчание.

— Кто велел тебе убить эту женщину?

Молчание.

— Кто сказал тебе, что она здесь?

Молчание.

— Так ничего не выйдет, — не выдержал Хедерге. — Надо сразу вести его к Тойонам. Что толку, если он будет молчать? Мы теряем драгоценное время.

Молодой человек повернулся к отцу и поднял правую бровь, привлекая его внимание. Затем сказал громко:

— А лучше всего, отец, позволь нам расстрелять его из луков. Мои воины давно не стреляли по живым мишеням и уже допускают досадные промахи…

Хехедей кивнул, сохраняя абсолютно серьезное выражение лица. Головной убор из перьев качнулся и зашелестел, обласканный теплым ветром. Увидев, что вождь согласен, человек загнанным зверем метнулся сначала в одну сторону, затем в другую. Потом открыл рот и протяжно, дико замычал.

Языка у него не было…

Поздно вечером Каэтана и Хехедей-мерген сидели у огня в просторном доме вождя. Остальные давно угомонились. Первым ушел спать Барнаба, прихватив с собой блюдо с фруктами. Потом попрощалась старшая дочь Хехедея, затем разошлись слуги. Хедерге собирался сидеть с ними до последнего, но отец одним движением ресниц отправил его прочь. Юноша печально пожелал всем спокойной ночи и ушел к себе. Вождь и богиня остались вдвоем.

— У тебя прекрасная дочь, — сказала Каэ тихо. — Она такая красавица, что я не отвожу от нее глаз. А я все-таки женщина. Представляю, что она делает с юношами.

— Она не сводит глаз с тебя, — усмехнулся Хехедей. — Ей кажется, что ты настолько прекрасна, что она готова сквозь землю провалиться от стыда за собственную внешность.

— По-моему, девочка придумала себе лишнего.

— Не знаю, — сказал вождь.

Повисло тягостное молчание. Обоим не хотелось говорить о сегодняшнем происшествии, но нужно было. Когда неудавшегося убийцу привели в пещеру к Ан Дархан Тойону и Джесегей Тойону, случилось непредвиденное: он рванулся из рук державших его воинов, вырвался, бросился в одну сторону, затем в другую, неловко споткнулся и упал. Падая, он налетел грудью на копьевидный выступ скалы. Смерть его была мгновенной. А усилия, приложенные Тойонами, чтобы допросить мертвого, не увенчались успехом. Либо у человека не было не только языка, но еще и души, либо у его души был столь могущественный господин, что он сразу прибрал ее к рукам, не дав ей ни на секунду задержаться вблизи тела.

— Так мы ничего и не узнали, — сказал Хехедей. — Но думаю, он умер не случайно.

Каэ только кивнула. У нее полученная информация уже просто не укладывалась в бедном мозгу. И она не знала, о чем необходимо позаботиться в первую очередь — о путешествии в Иману, о поисках предателей, о сборе войск или еще о чем-то, что она уже успела забыть. Было еще одно дело, самое главное. Впрочем, все дела сейчас были самыми главными.

— Я хочу спросить тебя, — Хехедей замялся, — ты ведь не сама. бросилась на землю, когда стрела летела?

— Нет, не сама, — признала Каэ.

— Хедерге стоял совсем близко, ему было плохо видно, но я заметил, как словно кто-то толкнул тебя.

— И сильно толкнул, доложу я тебе.

Каэ продемонстрировала вождю изрядно разбитый локоть и громадный синяк на предплечье.

— Сила большая приложена, — оценил Хехедей, присмотрелся к синяку и охнул: — Похоже на следы пальцев.

— Ладно, — махнула рукой Каэтана. — И так горя немало, ну ее — эту тайну.

— Я бы на твоем месте не стал так легкомысленно относиться к происшедшему.

— А что делать? Выяснится, когда выяснится.

Вождь встал, прошелся по комнате, налил из кувшина хмельного меда в два стакана. Один поставил перед Каэ, другой взял себе.

— Еще один вопрос. В тебя верит достаточно много людей?

— Да, Хехедей. Целая страна и еще неизвестно сколько людей по всему Варду. Иногда приезжают и с других континентов, но все-таки реже. У меня сейчас плохо с географией… Путаю, что было неизвестно когда, что происходит в мире теперь. Приеду в Сонандан и сяду разбирать карты.

— Просто если ты не одинока, то я не стану отпускать Хедерге вместе с тобой. Что скажешь?

— Хорошо, что ты об этом заговорил. Конечно, не отпускай его отсюда. Я не смогу пообещать тебе, что он вернется к своим богам и в свой дом целым и невредимым. В моей жизни уже случилась огромная трагедия, когда несколько прекрасных существ — среди них были и люди, и альв, и два оборотня — доверили мне свои судьбы, и теперь я в ответе за их смерть. С этих пор я предпочитаю рисковать сама. А Хедерге — прекрасный юноша, такой же красивый, как его отец и сестра, смелый, гордый, чистый. Он настоящее сокровище. Постарайся его уберечь.

— Постараюсь, только вот он хочет совсем другого.

— Объясни ему ты, что нечестно думать о себе, всем будет хуже, если он пойдет со мной.

— Ты знаешь, Ан Дархан и Джесегей объявили, что йаш чан не станут принимать участие в последней битве?

— Это я их попросила.

— Отчего?!!

— Пойми меня, Хехедей-мерген. Я знаю, что вы прекрасные воины, но вас слишком мало. Вы не переломите ход сражения, к тому же ты слышал, что самая главная битва разыграется не во время столкновения армий, все будет зависеть от того, насколько успешно я выполню все, что мне предназначено. А вашим богам нужно, чтобы их кто-нибудь любил…

— Это я и сам знаю.

— Мало ли что случится? Нужно, чтобы всегда оставалось место для света, любви и тепла, с которого мог бы начаться новый мир.

— Ты думаешь, что все может закончиться так ужасно?

— Я не хотела бы зарекаться от поражения. Это недальновидно. Только глупцы уверены в себе так, что и слышать не желают о своей неправоте. Должна признать, пока я проигрываю.

— Вместе с тобой проигрывает весь Арнемвенд.

— Если честно, я бы пришибла сейчас своего великого и могучего отца.

— Ты считаешь, что Барахой виноват во всем, что теперь происходит?

— Не стану так говорить. Но он виноват в том, что не приходит сейчас, чтобы хоть в чем-то помочь.

— У тебя есть мы.

— Спасибо. Но знаешь, как страшно, что вы есть у меня? Я один раз уже осталась одна. Хехедей! Мне не нужна победа такой ценой.

— Ты так любила их? — тихо спросил вождь.