Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мужчина ее мечты - Угрюмова Виктория - Страница 19


19
Изменить размер шрифта:

К слову: в любовь с первого взгляда я по-прежнему не верю…

* * *

У Жоржа была странная работа: иногда он мог две-три недели подряд проводить вместе со мной; иногда исчезал на неделю-полторы; иногда только звонил, объясняя, что выкроить свободной минутки, чтобы увидеться, не в состоянии. Это же какая-то сумасшедшая жизнь, но я никогда не жаловалась.

Вероятно, дело в том, что я устроена не совсем обычным образом и обычные проблемы меня мало волновали тогда, мало волнуют и сейчас. Думаю, Жорж поначалу влюбился в меня, потому что я была молода и хороша собой, как и всякое юное создание, и уже потом, спустя долгое время, полюбил по-настоящему. Скорее всего сперва он и не собирался бросать семью — это уж после все получилось так, как мы и предполагать не могли.

Когда меня спрашивают, что я считаю ценным человеческим качеством, то помимо мудрости, доброты и терпения я всегда называю умение радоваться жизни, тому, что она дает. Я была так невероятно рада своей встрече с Жоржем, считала это таким удивительным подарком судьбы, что никогда не задавала ему лишних вопросов (да и вообще вопросов задавала так мало, что можно считать — не делала этого вовсе) и никогда не жаловалась на недостаток внимания с его стороны. На самом деле я постоянно ощущала, что он меня любит. И дело тут не в цветах, конфетах и самых разных маленьких и смешных или дорогих и ценных подарках, которыми он засыпал меня в течение многих лет. Просто этот жесткий и уверенный в себе человек окружил меня атмосферой такой нежности, что я чувствовала себя живущей на какой-то отдельной планете. Я была постоянно счастлива.

Мои многочисленные приятельницы (а у кого их не было в избытке в девятнадцать лет?) не знали, с кем я встречаюсь, но довольно быстро разобрались в том, что я не могу влиять на распорядок жизни любимого человека.

— Тебя это не возмущает? — удивлялись они. — Да выскажи ты ему наконец свои претензии. Пусть поступает с тобой как с человеком. Он что, на работе собирается жениться?

«Бедные девочки, — думала я. — Что они понимают в жизни?»

— Когда он разведется? — уныло бубнили они, искренне желая мне добра. — Вот увидишь, он тобой наиграется и бросит — не ты первая, не ты последняя. А если еще и ребенок будет? Ты в состоянии рассуждать здраво?

Они напрасно волновались, здраво рассуждать я умела всегда, даже в самые восхитительные и сладкие минуты своей жизни. Это мой существенный недостаток, потому что я никогда не умела с головой уйти в переживания и полностью забыть себя. И, рассудив здраво, я пришла к выводу, что окружающие правы: с этим надо что-то делать, и как можно быстрее.

В результате у меня не осталось приятельниц. Да они мне стали и не нужны. Жорж заменил мне и друзей, и подруг. Меня восхищало в нем все и устраивало тоже все. Не помню, чтобы я когда-нибудь выразила свое недовольство его словами или поступками. Да и на что я могла жаловаться, если видела, что любую свободную минуту он рвется провести со мной.

В день своего рождения — а ему исполнился тогда пятьдесят один год — Жорж принял одно из самых серьезных решений в своей жизни. Он оставил жену, согласился на давно предлагаемое повышение по службе, и мы переехали жить в небольшую уютную квартирку в районе Садового кольца, купленную им годом раньше специально для нас. Господи! Какое же это было счастливое время.

* * *

— Смятение опасно для любого человека, — тихо сказал Шу, разглядывая своего ученика. — Для тебя оно смертельно. Эта женщина внесла смятение в твою душу. Оставь ее, пока она не погубила тебя.

— Ты прав только в одном, учитель, — улыбнулся Даос. — Я действительно изменяюсь каждую минуту, которую провожу вместе с ней. Но это не смятение, а нечто иное. И ты не можешь просить меня оставить Нику.

— Я могу не только просить, но и требовать. — Голос китайца напрягся и зазвенел.

— Что угодно, только не это.

— Ты изменяешь своему предназначению, — печально молвил Шу. — Я не могу доказать тебе то, что можно только почувствовать. Как доказать человеку, что вода мокрая, если он не знает, что это такое? Я могу лишь сокрушаться о том, что случится с тобой, мальчик мой.

— Ты слишком суров к ней, — примирительно произнес Володя. — Ты просто не видел ее и не знаешь, какая она хорошая. Да, ты прав — мне придется решать, как поступать дальше. Но сейчас не заставляй меня делать выбор, оставь мне несколько дней чистого счастья. А там, как знать, может, я и уйду от нее навсегда; но пусть у меня останутся нежные воспоминания.

— Такие воспоминания разъедают сердце, как кислота, — прошептал китаец. — Тебе все время будет не хватать их. Либо ты с головой погрузишься в свое прошлое, либо станешь стремиться и будущее подогнать под него. В любом случае великое Дао оставляет тебя.

— Что же мне делать?

— Разберись в себе, — развел руками Шу. — Никто не сможет помочь тебе, кроме тебя. А меня беспокоит, что через три дня тебе предстоит работать. Не допустишь ли ты ошибку, которая станет роковой?

— Не допущу. У меня хватает выдержки, чтобы не думать о личном во время работы.

Володя круто развернулся и вышел из зала. Китаец остался стоять неподвижно, и его желтовато-коричневое лицо не выражало никаких чувств. И только голова медленно покачивалась справа налево, точь-в-точь как у знаменитых китайских фарфоровых болванчиков, — старый Шу испытывал горечь и печаль. Он слишком давно жил на этом свете, чтобы не понимать, что именно происходит сейчас с его мальчиком. Любовь, и как не вовремя. И оградить от этого невозможно.

* * *

— Давай угадаю, — резюмировал Макс, выслушав подробный рассказ Игоря о событиях последних дней. — Тебя погубят женщины. Числом — две штуки. Одна рыжая, другая блондинка. И ты падешь на боевом посту, погребенный под их прекрасными телами. Так что дело твое — табак.

Разумовский криво улыбался. Прав был дружище Макс, ох как прав. Узнанный им «топтун» возник в его жизни именно в тот день, когда он спас на перроне Нику и когда появились в его кабинете эти невразумительные клиенты со странной и сомнительной просьбой отыскать несуществующего человека.

Опознанный им, Игорем, субъект оказался личностью, известной в узких кругах и крайне неприятной. Он находился под защитой «конторы», работал в ней уже довольно давно, хотя вот так, с ходу, Макс не смог вспомнить, на кого конкретно этот сотрудник может работать сейчас. Обещал навести справки. Зато сразу смог сказать, что эта неприметная личность, по кличке Серый (а ведь и впрямь был серенький и незаметненький), в прошлом выполняла мелкие и грязные поручения, совмещая и слежку за своими же коллегами, и доносы, и, возможно, даже убийство, хотя это на сегодняшний день недоказуемо. Словом, полный букет. Другое дело, что все эти данные по идее должны бы отсутствовать в архиве, ибо после раздела Союза Серый никак не мог стать сотрудником Украинских служб. Он всю жизнь работал в Москве. Однако чего только не потеряли в бесконечных лабиринтах архива во время спешного дележа имущества! Это уже отдельная история. И то сказать — делили ведь русские люди, а у них все с размахом, все на авось, все с отчаянной широтой. Подумаешь, пара-тройка тысяч завалявшихся где-то документов. Тоже выдумали проблему…

— Проверь ты эту свою пассию, — посоветовал Макс, берясь за новую сигарету. — Откуда она такая краля тебе прямо под ноги выкатилась?

— Да не выкатывалась она, — пробовал защищаться Игорь. — Я за ее спиной стоял, а она газету читала и вообще меня не видела.

— Твоя наивность меня потрясает. Уж кто-кто, а ты, казалось бы, должен знать, как моделируются такие простые ситуации. Ну конечно, она тебя не видела. Не хватало еще, чтобы она откровенно подошла и попросила тебя с ней познакомиться. Я тебя по-дружески прошу, будь предельно осторожен. А я, с твоего позволения, тоже не стану сидеть сложа руки. Ты мне ее портретик-то подбрось…

— Не стоит, — пробовал отбиваться Игорь.