Некромерон - Угрюмов Олег - Страница 47

– Особенно мне, – буркнула Мунемея. – Инструмент отдай. Кухонная утварь все-таки, а не оружие. И откуда ты такой выродился, ума не приложу.

– От вас, – заметил Милталкон.

– Весь в братца! Значит, так, слушай меня внимательно, второй раз повторять не буду, а просто скручу в бараний рог и посажу под замок на солому и воду. Я тебя породила, я тебя и воспитаю. Чего бы это тебе ни стоило!

– Маменька, да это уже геноцид какой-то! – в непритворном ужасе вскричал молодой минотавр.

– А тесачок умыкнуть аккурат в тот день, как я собралась всю семью котлетками побаловать? Это и хорошо, конечно, потому что иначе я бы прошляпила твой побег. Погоню бы пришлось организовывать, обед не успела бы приготовить, а питание всухомятку – худшее из зол.

– Кстати, маменька, о котлетках, – выпятил грудь Милталкон, твердо решивший идти до конца. – Это каннибализмом попахивает. Братоубийством и жестокосердием.

– Переведу на сушеные блювабли. И ляпики. Пожизненно.

– Не надо. Про котлеты это я так, в порядке полемики.

– Кольцо в нос вставил, «Королевский паникер» читает, удрать на войну намеревается. Ты бы еще на паялпу заявился, чтоб во всем братцу наследовать.

– А можно? – расцвел наивный минотавр.

– Я тебе покажу, можно! – замахнулась на него Мунемея. – Я тебе сейчас все роги-то и поотшибаю, не надо будет даже на арену выходить. Я тебе так дам, что ты у меня будешь иметь все!

– Вот вы меня пришибете под горячую руку, – рассудительно заметил Милталкон, кружа вокруг разгневанной родительницы, – а кто тогда в тыл ударит?

Мунемея внезапно успокоилась и уселась на валун перед входом в лабиринт. Рассеянно сорвала молодой побег бублихулы и принялась его пережевывать в глубокой задумчивости.

– В тыл-то кто же?..

– Либо твой брат это уже предусмотрел, – спокойно откликнулась минотавриха, – либо я очень сильно в нем ошибаюсь. А ты давай марш на кухню – тесачок на место пристрой, потом наноси воды, потом полей садик и садись изучать труды великого полководца Тапинагорна Однорогого. А то как на войну бежать и кольцо в нос вкручивать, так он брату подражает. А как матери по дому помогать и уроки учить, тут мы сразу самостоятельные и независимые. Куда пошел? Газету матери отдай!

В Оружейной палате Зелгу безумно понравилось, несмотря на то что в самой глубине души он продолжал полагать себя пацифистом. Однако же фамильные стальные вороненые доспехи с крылатыми наплечниками, шлем в виде рогатого черепа с черным гребнем, ниспадавшим до лопаток, боевые перчатки, снабженные острыми и длинными когтями и с рукоятью в виде раскрытой руки скелета, не могли оставить его равнодушным. Удивительно было и то, что доспехи пришлись ему как раз впору, и то, что, надев их, он ощутил внезапный прилив сил и храбрости. Но было ли то какое-нибудь особенно хитрое заклятие либо естественное воодушевление, молодой человек уточнять не стал. Довольно и того, что воинственный дух окреп в нем и сегодняшнее сражение уже не представлялось чем-то невозможным и смертельно опасным.

Голем одобрительно хмыкал и окидывал герцога взглядом довольного дедушки, вроде тех, что всем и каждому тычут портретик внука и поясняют, что это вылитый он сам в молодости.

Доктор Дотт шелестел черным кожаным плащом где-то под сводами зала и кокетничал с привидением очаровательной девушки, всем бы прелестной, кабы не торчал у нее из спины мясницкий топор. Впрочем, доктора эти мелочи не смущали.

Из дальнего закутка доносились вздохи и стоны. Зелг решил было, что это страдает какой-то застенчивый местный призрак, не исключено, что и несчастливый соперник Дотта, но тут стон перерос в разочарованное фырчание, и стало очевидным, что это Такангор Топотан пытается примерить на себя особо приглянувшийся панцирь.

– И отчего люди все сплошь такие мелкие? – взвыл несчастный минотавр. – Такой нагрудник пропадает без дела. Пылится в безвестности!

– Сей нагрудник принадлежал известному герою и богатырю Бониксу, истребленному Валтасеем да Кассаром незадолго до смерти последнего, – будничным тоном пояснил Думгар. – Доспех сей был велик даже самому могучему из людей и с тех пор хранится в замке как бесполезный драгоценный трофей.

– Толку с ваших трофеев, – возмущался Такангор. – Вдвое меньше, чем нужно приличному минотавру.

– Минотавру доспехи не нужны, – безапелляционно заявил доктор Дотт, наскучив обществом девушки с топором и спускаясь с горних высей на грешную землю. – Минотавры берут натиском и яростью. Верно? Вот, помню, случилось мне как-то оперировать одного раненого: какая красота, подлинный шедевр. – И доктор плотоядно хихикнул. – Ребра выворочены, сам как расковырянная устричная раковина, хрипит, булькает. Попался минотавру под горячую руку. Ой, ваше высочество, что-то вы побледнели! Вероятно, здесь слишком спертый воздух.

Зелг беспомощно помахал рукой.

– А для красоты? А для солидности? Вон его высочество: без доспехов был пацифист-пацифистом, а теперь просто оторопь берет – так хорош, – защищался Такангор.

Зелг горделиво выпрямился. Ему и самому казалось, что хорош, просто врожденная скромность мешала заявить об этом вслух.

Думгар сдул с места надоеду Дотта и выступил вперед:

– А это, милорд, одно из сокровищ Кассарии, что вкупе с доспехами хранится для передачи наследнику.

И голем вытащил из металлического ящика длинный, круто изогнутый лук, щедро украшенный костью и серебром.

– Раритетный Лук Яростной Тещи. Без промаха бьет в цель, которую вы себе наметили. Имеет бонус стрельбы по особо подвижным целям.

– Яростной Тещи? – переспросил Зелг шепотом.

– Оная теща, согласно старинному семейному преданию, застрелила из него непочтительного зятя…

– Не столько застрелила, сколько нанесла непоправимый ущерб, несовместимый с жизнью и честью, – снова встрял доктор. – А у вас, милорд, положительно наблюдается аллергическая реакция на спертый и затхлый воздух. Ну, ничего. Завтра весь день проведете под открытым небом, на коне, среди людей. Разомнетесь, повеселеете. Опять же, природа вокруг.

Думгар снова сдунул надоеду в дальний угол и невозмутимо продолжил:

– …не имея никаких навыков в стрельбе из лука, а исключительно силой мысли и искреннего желания… Милорд Топотан, чем вы все время грохочете?

– Вашими драгоценными бесполезными трофеями, – буркнул недовольный Такангор. – Экипируюсь, понимаешь. А то на мне из доспехов одни только серебряные подковы. Если мама узнают, что я на поле битвы сунулся без нагрудничка, то голову мне оторвут. И завоевание мира придется отложить на неопределенный срок.

– Подождите, – сказал Думгар. – Что же вы не читаете пояснения? Вы упорно роетесь в разделе «Поверженные люди», а что вы хотите тут отыскать? Отправляйтесь в правый сектор к «Истребленным циклопам», «Павшим великанам» и обязательно загляните в раздел «Разное». Там складывали добычу, привезенную из незапланированных набегов, благодарственные подношения и взятки. Порядок, милорд, во всем должен быть порядок и смысл. И обращайтесь с вещами аккуратно, это все уникальные экземпляры.

– Да тут на целую армию хватит.

– Поразительная наивность! – отозвался голем. – Оружие и доспехи для воинских соединений, выступающих под знаменами его высочества, хранятся в арсенале. А это личная собственность мессира да Кассар, и каждая единица хранения должна быть учтена, переписана и передана грядущим поколениям.

Такангор остолбенел.

Зелг тоже почувствовал, что как-то не слишком много прав имеет на фамильные доспехи.

Карлюза сиротливо попытался пристроить на место шлем в виде волчьей головы, под который мог бы спрятаться целиком. Из-под кучи вещей выползла та самая прозрачная барышня с топором в спине и указала троглодиту на эльфийскую, почти невесомую кольчугу, сплетенную из лунного серебра.