Некромерон - Угрюмов Олег - Страница 46

– Протестую! – И эльф оказался прямо посреди столика с напитками. – Вполне кондиционный слог, особенно если учесть, что пережил очевидец и автор.

– Уж не вы ли?

– Он, он, – ворчливо сказала мумия. – Ты – брысь работать. А вы поторопитесь. Я хочу присутствовать при вашем разговоре, но не хочу, чтобы вы тут застряли до вечера. Вам еще доспехи подбирать.

– Немаловажное дело, – прогудел Думгар.

– Так вот, – торопливо заговорил Мадарьяга. – Описывать весь ужас попавшего в плен этого пространства нет смысла. Нет таких слов в нашем мире, Зелг. Бессилие, беспомощность, мрак, безмолвие, нарушаемое лишь изредка наиотвратнейшими звуками стонов и криков. Твари, противные разуму. Ваш эльф очень удачно выразился – лишенные смысла. Там все лишено смысла: и свет, и тени, и сами города, построенные вопреки всем законам градостроения, – все зыбко, шатко и ненадежно. А также ты постоянно находишься в опасности, ибо напасть на тебя могут откуда угодно и кто угодно. Ты всего лишь пища для ненасытных и неприкаянных существ, монстров, порождений Бэхитехвальда. Не знаю, как их называть, да и они сами, уверен, не знают.

Мне посчастливилось вырваться из цепких объятий этого мертвого мира в ту ночь, о которой ты только что слышал. Я видел своими глазами, как исчезали с неба созвездия, как дома наплывали на деревья, как если бы и те и другие были бесплотны; я наблюдал, как несчастные создания нашего мира принимали жестокую смерть, которой я с таким трудом избежал. Я видел армии, марширующие по полям Кассарии, и мне удалось последовать за ними. Я вынес из Бэхитехвальда одну тайну, и оттого Бэхитехвальд долго потом преследовал меня.

– Какую? – жадно спросил Такангор.

– Генсена можно убить в этом мире. Но лишить его существования можно только в Бэхитехвальде.

– Как же туда попасть?

– Попасть легко, а выбраться сложно, – ответил почему-то Узандаф.

– Дедушка…

– Он самый.

– Ты там был?

– Увы. Но собирался. Впрочем, Генсен пресек мои попытки. Прямо тут, в этой библиотеке. Так что я имею на него дополнительный зуб. Бургежа, а что вы все время пишете?

– Потрясающая фраза! – откликнулся военный корреспондент. – «Имею на него дополнительный зуб». Сенсационный материал.

– Я не позволю это публиковать.

– Вы нарушаете закон о свободе поговорить и пописать!

Мумия ошарашенно всплеснула руками и огляделась в поисках поддержки.

– А я ввожу военную цензуру! – рявкнул Такангор. – Офицер Бургежа, исполнять приказ старшего по званию!

– Есть исполнять, – прошептал Бургежа. – Но фраза все равно гениальная.

– А тут я и не спорю, – согласился Узандаф.

– Словом, – вздохнул Мадарьяга, – есть подозрение, что старый враг снова почтит нас своим присутствием. И бороться с ним на сей раз придется тебе, мой мальчик.

– Ничего страшного, – сказал Такангор. – У него есть я, а у меня – все, что нужно вашему Генсену: маменькины наставления, боевой топорик, неплохая армия и даже собственный военный корреспондент.

– Дедушка, а дедушка, а ты тоже армии мановением руки поднимал?

– Всяко бывало.

– Не понял.

– Все очень просто. Прилюдно – да, мановением руки. Это торжественно и поэтично, об этом потом в летописях упоминают. А так, для хозяйственных нужд и пальцами пощелкать можно. Сам попробуй.

– Я не умею.

– А чего тут уметь? У тебя вот волосы пепельные, как у всех да Кассаров. И мертвых ты поднимать можешь, как мы. Это в крови. Да и Кассария вокруг – то есть куда уж более? Ну, попробуй.

Зелг неуверенно пощелкал пальцами.

– А заклинания?

– Это чтоб пыль в глаза пускать. Ну, для большего, что ли, плезиру. Скажем, рыкнешь вот эдак: «Восстаньте, мои вассалы!» – так живых со страху кондратий хватит. А на самом деле нужно только в уме держать, чего именно ты этим щелканьем хочешь сказать.

Зелг подумал о том, чтобы восстал из праха… дальше мысль еще не додумалась, а на столике с напитками, бодро пританцовывая, образовалась из осколков разбитая Бургежей чашечка в мелкий синий цветочек. Зелг готов был прозакладывать очень многое на то, что кабы чашка умела улыбаться, то она непременно бы расплылась в счастливой улыбке.

– Ух ты! – восхитился Карлюза. – Чашка!

– Смотри-ка, – одобрил Узандаф. – А мне бы и в голову не пришло. Хозяйственный ты, внучек, хвалю.

– Да оно само как-то вышло.

– Само собой ничего не случается. Это тебе ее просто жалко стало. Ну а теперь попробуй кого-нибудь призвать. Ну, не знаю…

Герцог послушно махнул рукой, и в воздухе замерцало и засеребрилось нечто весьма недовольное.

– Я имею право на личную жизнь?! – возмущенно заявило оно. – В третий раз приступаю к любимой женщине с серьезным предложением руки и сердца, и в третий раз – такой чудовищный конфуз. В первый раз, лет четыреста тому, только-только встал на колени и покраснел, как положено, но тут объявили поход против харцуцуйцев. Вернулся лет пять спустя, бросился в объятия, стал объясняться, но тут выяснилось, что это не совсем моя возлюбленная. Страшный конфуз. К тому же меня заколол ревнивый муж. Спустя столько лет моя первая невеста меня простила и разрешила сделать предложение – что же теперь? В чем проблема?

– Простите великодушно, – смутился Зелг.

– В чем дело, спрашиваю?

– Учусь вызывать усопших.

– Щас как дам в нососопелку, – взвился призрак, – вся наука в голову устремится! Моршанскую звезду покажу! Привидением заделаю! Вина прокляну, чтоб скисли в бульбяксу!

– Чем тебе бульбякса не нравится?! – стал наступать на наглеца Такангор.

– И тебя прокляну!

– Кхм! – кашлянула мумия.

– Ах! Милорд! – засветился призрак. – Какое счастье видеть вас, какое счастье!

– Ты чего мне внука огорчаешь? Явился – поздоровайся и ступай к невесте. Передавай от меня поздравления и пламенный привет.

– А может, я вызову ее сюда, чтобы милорд сам, так сказать, лично, от имени да Кассаров… и подарочек какой-нибудь…

– Нет, ну что же это такое? – огорчился Узандаф. – Раз в жизни решишь забыть, что ты жестокий и коварный некромант и проявить любезность, как тебе тут же начинают усаживаться на голову и свешивать ноги. Думгар, предприми что-нибудь, будь любезен.

– Голубчик, ты все еще хочешь жениться? – уточнил Думгар.

– Да, ваша милость, – произнес призрак гораздо тише и внятнее.

– И не хочешь, чтобы твоя третья попытка завершилась полным фиаско? Вроде того, что тебя затузил недовольный голем?

Привидение согнулось в земном поклоне и в таком положении всосалось в вентиляционный ход.

– Сумасшедший дом, – вздохнул Узандаф, сочувственно хлопая внука по плечу. – Когда выиграешь войну, придется тебе наводить тут порядок.

– И куда это ты собрался на рассвете? С узелочком?

Мунемея была настолько разгневана, что спрашивала почти спокойно.

– На войну, – потупившись, отвечал Милталкон.

– Ну а тесачок мой зачем прихватил?

– Это же и корове ясно: папашин топорик вы братцу всу… вручили. А мне досталось, что осталось.

– А чем я котлеты рубить буду, ты подумал?

– А то, маменька, вы голыми руками котлет не на мясорубите. Да от одного вашего вида капуста сама квасится.

Тут минотавр с ужасом понял, что перегнул палку, и почти шепотом завершил:

– В самом высоком смысле этого слова.

– В самом высоком… Хрмм… И что ты собираешься делать? Кстати, на какой войне?

– Так вот же ведь, синим по серому, в «Королевском паникере» указано, что королевские войска осадили замок Кассарию, и тщетно пытается недалекий рогатый быкоподобный главнокомандующий собрать хоть какие-то войска и заставить кучку жалкого сброда защищать их ненавистного господина. Это же они о Такангоре клевещут, маменька. А я подумал, что возьму-ка ваш тесачок да как обрушусь с тыла в самый разгар сражения. То-то радости.