Некромерон - Угрюмов Олег - Страница 22

Если бы он обратился со всеми своими переживаниями к знающим людям, они бы ответили на это, что выше радости обретения себя еще не придумал человек. Равно как и не выдерживал более серьезного испытания.

Он прерывисто вздохнул, и тут же, откликнувшись на этот вздох, отделилась от стены черная громада и двинулась к нему, сотрясая пол, заставляя стонать стройные мраморные колонны и вспугнув призрачные огни.

– С возвращением в отчий дом, милорд, – пророкотал Думгар. – Как прошла поездка? Желаете отобедать с дороги?

– Вообще-то я, кажется, был голоден, – неуверенно признался Зелг.

– Я бы посоветовал вам выпить бокал-другой доброго мугагского вина, ибо хоть я и горжусь нашими виноградниками, но при некотором помрачении рассудка ничто не отрезвляет лучше, чем мугагское желто-зеленое, урожая восемь тысяч триста двадцать первого года от рождества Тотиса, и предпочтительно с северо-западного склона. В свое время я скупил почти весь обоз, до Бебатиса доехало всего пара ящиков, а уж в Тиронгу оно вообще никогда не попадало.

Когда-то юный Зелг мечтал попробовать хотя бы глоток упомянутого Думгаром вина, однако добрая матушка Ласика взвыла, как волк-оборотень, едва услышала цену за стакан известного всему миру напитка. Сообщение о том, что ему принадлежит не одна и не две бутылки, несколько поколебало герцога.

Либо Зелг был плохим дипломатом и не умел скрывать свои чувства, либо Думгар был очень хорошим физиономистом, однако он молвил, отечески улыбаясь:

– Вероятно, милорд плохо представляет себе масштабы своего богатства.

– Вероятно, – ошарашенно покивал головой Зелг.

– Милорд, вероятно, так же плохо представляет себе масштабы своего могущества.

– Боюсь, что совсем не представляет.

– Это печально, ибо нас ждут тяжкие испытания. И ваше могущество нам бы очень пригодилось.

– Не знаю, о каких испытаниях ты еще говоришь, – мне и впечатлений сегодняшнего дня хватит с лихвой на несколько месяцев.

Думгар покачал головой, и его каменные губы сложились в печальную улыбку.

– У вас нет нескольких месяцев, у вас нет и нескольких недель. Я боюсь оказаться злым пророком, но что-то подсказывает мне, что у вас нет и нескольких дней в запасе.

– Не что-то, а газетные статьи, – буркнул скрипучий голос откуда-то с потолка. – Не изображай из себя провидца, тебе для счастья с головой хватит происхождения и фигуры. Не отнимай чужой хлеб.

Зелг задрал голову и обшарил потолок взыскующим взглядом. Надо сказать, что потолки в господском доме были высоченные, и казалось, что стены стремятся ввысь и растворяются во тьме, не достигнув цели. Только изредка, освещенная приглушенным голубоватым светом все тех же загадочных светлячков, выглядывала из тьмы какая-нибудь неописуемая морда с ощеренной пастью. «Хвала богам – скульптуры!» – подумал да Кассар.

Справа болталось нечто похожее не то на сгусток тумана, не то на влажную сероватую тряпку – словом, невразумительное. Настораживало только, что временами в этой бесформенной клубящейся массе наблюдались две ослепительные ультрамариновые вспышки, будто две подружки – шаровые молнии подмигивали молодому наследнику. И голос, скрипучий, въедливый голос доносился явно оттуда же.

– Что это? – тоскливо спросил Зелг, прекрасно понимая, что спрашивать не стоило, ибо ответ его все равно не устроит.

– Не что, а кто, – сказал голос, и вспышки спустились поближе к столу. – Доктор Дотт, к вашим услугам. Некогда семейный лекарь славных герцогов да Кассар, а ныне по совместительству фамильное привидение. Впрочем, бестелесность не является синонимом профессиональной несостоятельности. Напротив, диагностические способности мои намного выросли, ибо теперь я зрю в корень, минуя внешнюю шелуху. Так что я еще могу не одного пациента…

– …загнать в гроб, – едко сказал Думгар.

– Не обращайте внимания, ваша светлость, – на удивление спокойно отреагировало привидение. – Мы с ним и при жизни постоянно пикировались, а уж после моей смерти только тем и занимаемся, что ведем словесные баталии. К слову, лучшего полевого врача, чем я, вам тоже не сыскать. Ибо, согласитесь, кто вернее разберется в проблемах умерших людей, чем лекарь, который и сам, мягко говоря, не пышет жизнью.

И Дотт тихо рассмеялся, видимо весьма довольный своей шуточкой.

Зелг ощущал себя приблизительно как грядущий пациент привидения. Ему было вовсе не до шуточек. Он чувствовал, как железные пальцы неизбежности смыкаются на его горле, как судьба, будто гигантская приливная волна, выталкивает его к новому берегу, и не понимал, есть ли какой-то смысл сопротивляться или нужно смириться и пытаться соответствовать своему предназначению.

Вероятно, он бы надолго погрузился в философские размышления. Это была его излюбленная привычка, даром что ее на дух не переносила деятельная Ласика да Кассар. Однако углубиться в себя ему не дали.

Завертел огромной головой Думгар, спорхнул к пиршественному столу доктор Дотт и выжидательно замер в непосредственной близости от печеного гуся с яблоками (наблюдательный Такангор сразу бы признал в яблоках злополучный Весенний Припев). В зале похолодало, и даже вездесущие огни померкли, словно на них набросили кисею. Летучая мышь метнулась за колонну и затаилась. Зелг явственно ощутил, как ползут по спине мурашки – каждая размером с упитанную улитку. Весь замок замер, притих и как-то съежился, реагируя на чужое и чуждое присутствие, хотя никого и ничего да Кассар не увидел, сколько ни присматривался. И все же он знал, что пространство вокруг него не пустое, а заполненное тем, чего ни понять, ни объяснить нельзя. Хорошо бы хоть пережить.

– Вы ссссказали ему?

Свистящий звук пронесся по залу и смел бесплотного доктора до грандиозной пирамиды, сложенной из экзотических фруктов.

– Сссказали?!!

– Еще нет, – ответил за всех Думгар.

– О чем вы думаете, глупцы? – вопросил голос. Молодой герцог сказал бы об этом голосе, что, при всей неправильности подобного определения, его можно назвать морозным. Ибо все члены и суставы сковывало ледяным холодом от одной только вкрадчивой интонации.

– Грядет война, – молвил Дотт, выпутываясь из фруктов, – зреет смута. Король положил глаз на фамильные сокровища – чего уж тут не понять? Юноше нужно решить хотя бы одну локальную задачу, а затем приниматься за глобальные проблемы.

– Блудоссслов, – зашипело изо всех углов пиршественного зала. – Касссария проссснуласссь, Касссария требует крови. А вы боитесссь людей? Ссслушай меня, Галеассс! Касссария ждет… Касссария взывает, Касссария не проссстит предательссства. Я дам сссовет: Касссария не примет Зелга, но сссклонитссся перед Галеасс-сом. Ссспеши…

И внезапно все закончилось. Загорелись светлячки-светильники, исчез жестокий холод, оцепенение потихоньку стало отступать. С диким грохотом обрушились доспехи меченосца, стоявшие в нише, и разлетелся на осколки, будто стеклянный, огромный двуручный его меч. И хотя наследник подпрыгнул от этого грохота, а все же сей звук странным образом порадовал его, ибо относился к разряду постижимых и нормальных. Зелг утер ладонью холодный пот со лба:

– Кто это был?

– Не кто, а что, – поправил его слегка осипший доктор Дотт. – Не знаю, как и пояснить. Оно – Цигра, рок да Кассаров, но рок не враждебный, а, скорее, благосклонный. В самые опасные моменты является из Ничто и Ниоткуда и начинает вещать. Советы дает дельные, ошибается редко, но пару таких дружеских визитов – и вполне можно рассматривать образцы саркофагов для фамильного склепа, чтоб потом не нарекать на окружающих, что-де поместили твой бесценный прах в совершенно безвкусной второсортной поделке из фальшивого мрамора.

– Совершенно верно, – согласился молодой человек. – Хотя я не слышал, чтобы кто-то освоил производство фальшивого мрамора. Впрочем, наука шагает вперед семимильными шагами… А теперь мне кто-нибудь объяснит, о чем толковало это Цигра? Что значит – Кассария проснулась? Кого она ждет? Меня? Но я тут. И чем ее не устроит Зелг?