Не выходите замуж на спор - Лисина Александра - Страница 10

Оборотень посмотрел на нее и фальшиво вздохнул:

— И правда, чего это я… Давай я передам господину Эсси, что ты не придешь на левитацию?

Улька посмотрела на него, как на врага, и даже отсела за соседний столик, чтобы выразить всю глубину своего возмущения. Василек с готовностью оскалился, демонстрируя, как быстро у него испортился характер, а сидящий на краю обеденного стола и болтающий в воздухе копытцами Шмуль негромко сказал:

— Хель, так как насчет книги? Если нужно, я добуду.

Его разбойничья физиономия на этот раз была непривычно серьезна, а сиреневые крылья беспокойно подрагивали, словно фей очень хотел, но не мог взлететь.

«Совесть, что ли, замучила?» — подумала я, уже прикидывая про себя, как это можно использовать.

— Без меня ты не пойдешь, — как всегда неожиданно встрепенулся ангел и пристально посмотрел на фея. — Один не справишься. Гарантирую.

Мы тоже внимательно посмотрели на Мартина и одинаково посмурнели. У нашего ангела был еще один полезный дар: он очень точно предчувствовал беду. И если наш золотоволосый мальчик сказал, что в одиночку Шмуль попадется, значит, так оно и будет.

— Марти, ты уверен? — беспокойно заерзал оборотень, хмуро зыркнув на пробежавших мимо двух смешливых нимф. Те хихикнули при виде него, испуганно зажали ладошками рты при виде меня и тут же умчались, что-то тревожно щебеча на своем птичьем языке.

Нашу группу в УННУН хорошо знали. И старались обходить стороной. Вернее, обходили в основном меня и иногда Шмуля, когда тот был не в настроении. Но сегодня оборотень закрыл меня широкой спиной, сама я умышленно не высовывалась, поэтому мимо нашего столика народ перемещался гораздо свободнее, чем обычно, и менее расторопно.

— Что делать будем, Хель? — выжидательно посмотрел на меня оракул, когда поблизости не осталось ни одной живой души. — Если ты говоришь, что книга хорошая, надо брать. Она наверняка денег стоит.

Я задумалась.

Вообще-то сборник было бы неплохо прибрать для себя — толковая вещь. И крайне редкая. У маменьки когда-то был один экземпляр, но неполный. А потом его и вовсе спалили, по неосторожности обработав каким-то очищающим заклинанием. Хм… Ну, как спалили… Я же и сожгла по малолетству, когда без спросу вскрыла ее тайник. Зато еще тогда, в детстве, потирая ноющую задницу, я твердо усвоила, что проклятия всегда в цене. И вообще, у них и благословений сходная основа, так что если я смогу понять одно, то, может, и мой дар наконец начнет срабатывать как положено?

— Хель? — нетерпеливо подпрыгнул на столе фей. — Так что ты скажешь? Брать книгу-то или нет?

— Без меня ты никуда не пойдешь, — так же уверенно заявил Мартин, в кои-то веки решив настаивать. Молодец. Поначалу его на каждое дело надо было волоком тащить, привитые с детства догмы «не убий», «не укради» испортили его безвозвратно. Но за три года плотного соседства с нами он начал потихоньку оттаивать. И сообразил, что ради друзей можно иногда поступиться принципами, прекратив призывать нас покаяться после каждого мелкого грешка.

— Пока рисковать не будем, — приняла решение я, когда вопросительные взгляды обратились в мою сторону. — Одного Шмуля отпускать нельзя. Мартин ему в случае чего не помощник. Да и Улька, пока не сдаст все зачеты, в качестве прикрытия бесполезна. Но, Зырян, на всякий случай обрати внимание на свои сны и запоминай, будь добр, что увидишь. Закрытые секции — плохо изученные помещения, там даже чутье Васьки способно дать сбой, да и ловушек может быть понатыкано столько, что спалимся, не успев зайти. С этим нельзя торопиться. Надо думать, смотреть и планировать…

На левитации, как всегда, было скучно. Новая дисциплина началась всего две недели назад, так что пока нас только пичкали зубодробительными формулами и напрочь не подпускали к практике.

Меня, как и Шмуля, левитация вообще не интересовала — летать мы могли и без нее. Мартину с Васькой она тоже была без надобности, к магии и ее аналогам наши ангел с оборотнем приспособлены не были. Улька и вовсе побаивалась высоты, а тяжеловесному оракулу, проходящему в некоторые двери только боком, летать было просто не суждено.

Тем не менее какая-то добрая душа включила эти занятия в расписание для нашей группы, и вот мы уже две недели отчаянно скучали, тщетно пытаясь понять, как управлять воздушными потоками, не имея крыльев, и, главное, как сдавать зачет, если в УННУНе и его окрестностях магия не работала. Господин Эсси, правда, утверждал обратное. И уверял нас, что левитация — совершенно особый вид магии, который, хоть и с оговорками, действовал даже здесь. Но мне было скучно на его занятиях, а сегодня я к тому же зверски хотела спать, поэтому даже не пыталась во что-то вникнуть.

— Хель, хватит дрыхнуть, — толкнул меня под локоть Василек, когда я под монотонный голос стоящего у доски гоблина снова начала клевать носом. — А то на реферат нарвешься.

Это да, гоблины — создания злопамятные.

Я торопливо протерла глаза и сделала вид, что не лежу на столе, а просто внимательно вчитываюсь в конспекты. Ну их, эти рефераты… вместе с зачетами и сессиями. Экзамены для меня — как эшафот для бессмертного. Убить не убьет, но по шее бьет больно. Третий год я с ними мучаюсь и всякий раз сдаю лишь с десятой попытки. А иногда получаю отметку в личном деле только после того, как испытаю на преподавателе врожденные способности суккуба.

Жаль, что на гоблинов они практически не действуют. И еще больше жаль, что директриса раздала остальным мужчинам-преподавателям защитные амулеты. Конечно, порой хватало даже простенькой симпатии, чтобы слегка подтянуть оценку до тройки. Но даже тут мне чаще всего не везло: большинство учителей в универе, как назло, были женского пола.

— Хель, да не спи же ты! — снова шикнул оборотень, когда увидел, что я опять сижу с безразличным взглядом и пялюсь в никуда. — У нас три часа еще будет на отсыпание. Потерпи, а?

Я виновато кивнула. Но через пару минут снова прикрыла чугунные веки, которые все тяжелее становилось не смыкать, и все-таки задремала.

Спать хотелось настолько сильно, что вскоре я даже про мстительного гоблина забыла, способного «обрадовать» меня сразу несколькими зубодробительными темами для рефератов. А ближе к концу занятия была готова лечь прямо на парту и, обняв учебник, сладко засопеть. От этого желания не спасали ни щипки, ни тычки, ни ботинок Васьки, чувствительно придавивший мне ногу. А просыпалась я лишь оттого, что всякий раз, закрывая глаза, снова и снова видела знакомую до боли комнату. И содрогалась от мысли, что этой ночью могла остаться там навсегда.

Коварный сон набегал и уходил волнами. Я то возвращалась в кошмар, то снова приходила в себя, едва успевая убедиться, что в спальне ничего не изменилось. Правда, больше чем на пару секунд я в ней не задерживалась, но все равно — это происходило так часто, что вскоре я перестала различать, где сон, а где реальность.

Единственное, что меня успокаивало, — там больше не было Князя, и никто не порывался снова меня убить. Потому что, если бы мне довелось всякий раз смотреть, как он безжалостно вскрывает мое нутро, словно раковину у ракушки, я бы, наверное, вовсе отказалась засыпать. Или набралась до предела мухоморовкой, чтобы вообще ничего не бояться.

Наконец урок закончился, и парни почти на руках оттащили меня в комнату, сгрузив бесчувственной колодой на постель. Улька, которую я попросила поискать что-нибудь для здорового и крепкого сна, тут же отправилась рыться в своих запасах. А когда я не сумела проснуться даже после холодного душа, с сочувственным видом протянула какой-то флакон.

— Два часа здорового сна он тебе обеспечит, — бледно улыбнулась она, словно подозревала, зачем мне лекарство. — Без всяких сновидений. А потом у него откат почти десять часов, во время которых ты при всем желании не уснешь.

— Давай, — со вздохом согласилась я, откупоривая флакон, и залпом выпила его безвкусное содержимое. — Двух часов мне будет достаточно, но если что — пихни меня в бок, ладно?