Семь дней в мае - Нибел Флетчер - Страница 2

— Ни черта интересного, полковник, — сообщил Хаф. — Все самое обыденное.

Он бросил телеграммы на стол, плюхнулся в соседнее кресло и, казалось, дремал, пока один из солдат караульного подразделения не принес по приказанию Кейси два больших кофейника из белого фаянса.

Дорси Хаф постоянно сутулился, рот у него был вечно полуоткрыт, словно он вот-вот начнет зевать. Он представлял собой тот тип офицера, к которому Кейси относился, как говорила его жена Мардж, слишком прохладно. Военно-морской флот интересовал Хафа разве что чуточку больше, чем весь остальной мир. Кейси давно уже решил, что позолоченные дубовые листья капитана 3 ранга никогда не украсят козырька фуражки Хафа. Однако во время воскресных дежурств у Кейси обычно не было срочной работы, и потому болтовня с Хафом стала для него своего рода привычкой.

— Ну, Дорси, что новенького? — спросил он. — Помимо девочек, разумеется.

— Да вот вчера вечером потратил на одну двадцать долларов, — ответил Хаф, как бы не слыша последних слов Кейси. — Да только ничего не получилось. Пустой номер… Да, должно быть, у нашего Джентльмена Джима на скачках в Прикнессе участвует лошадка. Если же нет — тогда непонятно, зачем он так старается собрать ставки со своих дружков?

Кейси рассеянно подумал, что на месте Хафа, будучи младшим офицером, он никогда бы не назвал председателя комитета начальников штабов так фамильярно в присутствии старшего офицера, к тому же непосредственного подчиненного председателя. Джентльменом Джимом называли генерала военно-воздушных сил Джеймса Меттуна Скотта, кавалера креста «За боевые заслуги», медали «За выдающиеся заслуги» и креста «За летные боевые заслуги» с двумя дубовыми ветками. Судя по всему, он был самым популярным лицом в военно-воздушных силах и, вероятно, вообще в стране, и это не на шутку тревожило друзей президента. Блестящий офицер. Скотт обладал тем сочетанием добродушия, сильной воли и обаяния, которое люди считают признаком каждого выдающегося руководителя. Свое прозвище он получил еще в средней школе за безупречную внешность и за редкую способность на лету усваивать манеры взрослых.

— Адъютант генерала полковник Мердок принес мне телеграмму в семь двадцать пять утра, я еще и глаза не успел как следует продрать. — Кейси слушал болтовню Хафа краем уха. — На ней было целых пять адресов, и все о какой-то ставке на скачках в Прикнессе. Вот если бы бюджетная комиссия конгресса узнала, какие телеграммки проходят через мои руки, особенно по воскресеньям!

Кейси взглянул на развалившегося в кресле Хафа.

— Ну, в лошадях-то генерал Скотт разбирается, — лениво заметил он. — На какую же он хочет ставить?

— Об этом там ничего не говорилось, речь шла только о каких-то заявках на его имя и о том, чтобы они не опоздали с ними.

Хаф порылся в кармане своей свеженакрахмаленной рубашки («По крайней мере хоть рубашки у него чистые», — подумал Кейси), достал телеграфный бланк и прочитал вслух:

— «Последняя заявка ежегодный пул в Прикнессе. Уже вручил свои десять долларов Мердоку. При равном количестве очков ваш выбор выиграет, если пройдет на несколько корпусов вперед. Срок взноса — пятница семнадцать ноль-ноль по Гринвичу. Начало заезда — суббота восемнадцатого мая девятнадцать ноль-ноль по Гринвичу. Скотт».

Кейси протянул руку за телеграммой. Он заметил, что она написана рукой Хафа, и решил прочитать ему небольшую нотацию.

— Черт возьми, Дорси! Вы же знаете, что правила секретного делопроизводства запрещают снимать копии с шифровок.

Но Дорси и бровью не повел.

— Вот будет номер, полковник, — протянул он, — если соберут офицерский суд и накажут меня за разглашение букмекерских махинаций Джентльмена Джима на тотализаторе!

Кейси не смог сдержать улыбку.

— Скотт, должно быть, по привычке занимается этими махинациями раз в году. Кто же значится у него в списке простаков?

Хаф в шутку отдал честь.

— Сэр, докладываю, что я зашифровал «голубым» шифром, то есть личным шифром председателя комитета начальников штабов, телеграммы следующим нижепоименованным генералам и адмиралам: начальнику ракетного центра Ванденберг генералу Джорджу Сиджеру, Калифорния; командующему стратегической авиацией генералу Теодору Ф.Дэниелу, Омаха; командующему 6-м флотом вице-адмиралу Фарли К.Барнсуэллу, Гибралтар; главнокомандующему вооруженными силами на Тихом океане адмиралу Топпингу Уилсону, Пирл-Харбор; командиру 1-го воздушно-десантного корпуса генерал-лейтенанту Томасу Р.Хастингсу, Форт-Брэгг.

Кейси что-то буркнул — он уже устал и от самого Хафа, и от его болтовни, потом потянулся к пачке телеграмм, принесенных молодым офицером. Каждую из них нужно было зарегистрировать, прочитать и пометить, кому передать завтра утром для исполнения.

— Ладно, проваливайте, Дорси, — сказал он. — Встретимся позднее.

Входящие телеграммы касались самых разных сторон армейской жизни. Полковник Суэйн, откомандированный из посольства в Буэнос-Айресе и направляющийся в Вашингтон за новым назначением, просит разрешения обратиться лично к генералу Скотту… Начальник штаба главнокомандующего вооруженными силами на Тихом океане контр-адмирал Ле Мастерс требует уточнить, означает ли директива комитета начальников штабов 0974/АР4 от 23.4.1974, что по воскресеньям и праздникам количество патрулирующих подводных лодок нужно увеличивать вдвое… Командир базы ВВС США в Лагенсе на Азорских островах бригадный генерал Келли просит комитет начальников штабов потребовать от министерства обороны отменить ограничение отпуска спиртных напитков офицерскому клубу, поскольку это отрицательно сказывается на моральном состоянии личного состава базы… Командир 101-й воздушно-десантной дивизии из Форт-Кемпбелла просит разъяснить пункт «с» параграфа 15 директивы комитета начальников штабов, в которой критиковались действия воздушно-десантных частей во время последней тревоги…

У Кейси вошло в обычай самому отвечать на некоторые запросы во время воскресного дежурства. Это, кстати, позволяло ему хотя бы отчасти знакомиться с поступающими в его аппарат документами в их первоначальном виде. Вот и сейчас он придвинул пишущую машинку и напечатал в трех экземплярах ответы на некоторые телеграммы — обычные канцелярские запросы, на которые, по разрешению членов комитета начальников штабов, он мог отвечать сам. Остальные, те, что требовали ответов кого-нибудь из членов комитета начальников штабов, он сложил в специальную папку. На каждом документе Кейси указал время поступления, а на некоторых проставил номер соответствующего приказа или директивы. В процессе этой работы ему приходилось заглядывать в большие папки, хранившиеся в его личном сейфе, и документы, в которых имели гриф «Совершенно секретно».

Время подходило к полудню, когда Кейси покончил с делами и, захватив большой конверт с подготовленными ответами, отправился в шифровальную. Но сначала ему нужно было, как всегда, наведаться в центральный пункт управления комитета начальников штабов. В этой огромной комнате, сплошь увешанной различными картами, офицеры несли круглосуточное дежурство, обслуживая высшее командование вооруженных сил страны. Линии связи соединяли пункт управления более чем с сотней основных командных пунктов, включая командование стратегической авиации близ Омахи, объединенное командование ПВО североамериканского континента в Колорадо-Спрингс и штаб вооруженных сил НАТО в Париже. На отдельном столике стояли телефоны — позолоченный и красный — для немедленной передачи боевых приказов в случае возникновения войны.

Кейси немного поболтал с дежурным офицером. Судя по картам, нигде не проводилось никаких учений, если не считать одного из районов в южной части Тихого океана, очерченного красным карандашом, где шесть атомных подводных лодок начнут завтра учебные стрельбы ракетами «Поларис». Кейси пробыл на центральном пункте всего несколько минут.

Проходя по главному коридору Пентагона, он остановился у окна и взглянул на залитый солнцем внутренний дворик. Сочетание маленькой деревянной беседки, оплетенной вьющимися растениями, и высоких бетонных стен превращало его в какой-то странный гибрид сельского парка с тюремным двором для прогулок.