Чрезвычайные происшествия - Уайт Джеймс - Страница 30

– Носилки! — заорал Конвей. — Помогите мне!

В отсеке было полным?полно дыма, и Конвей видел только свет фонариков на шлемах Флетчера и Мерчисон. Держась за край кресла одной рукой, другой Конвей стал на ощупь искать носилки. Носилки парили в невесомости. Их антигравитационная система была установлена на минус одно G, дабы облегчить управление ими в закрытом помещении. Через несколько секунд Конвей нащупал край носилок. На счастье, Флетчер и Мерчисон их тоже нашли и помогли ему удержать их на месте. У него над головой подобно пню огромного дерева болтался грушевидный капитан, который мог в любое мгновение упасть, придавить собой Конвея и рухнуть на обуглившиеся, но все еще ядовитые кусты, расползшиеся по полу.

В следующее мгновение грушевидный великан опустился ниже. Конвей зажмурился от страха. Но нет — пристяжные ремни еще держали капитана. Конвей в отчаянии поискал рукой пульт управления носилками.

– Подводите носилки под пациента! — крикнул он. — То есть прямо под его центр тяжести!

Он постепенно увеличил гравитацию. Наконец носилки оказались прямо под пациентом. Конвей еще немного увеличил гравитацию, и в конце концов пациент лег на носилки всем весом. В шлемофонах у Конвея звучал взволнованный голос Доддса. Астронавигатор уже не в первый раз спрашивал, что у них стряслось и все ли в порядке.

– Мы в порядке, — сердито отозвался Флетчер. — А что стряслось — это вы нам скажите, лейтенант. Для чего еще нужны все ваши датчики?

– Произошел взрыв в районе размещения поврежденного гидравлического резервуара, сэр, — немного успокоившись, ответил Доддс. — Его содержимое не только высоко токсично, но, как выяснилось, и весьма горюче. Оно воспламенилось от огня вашего фальшфейера. От взрыва отломилась корма корабля. Средняя часть корабля и его нос при взрыве утратили часть обшивки. Так что корабль выглядит… очень открытым, сэр.

Дым рассеялся, но теперь в отсек управления начало задувать песок. Флетчер сухо проговорил:

– Я вам верю, Доддс. И еще тут стало очень холодно. Как скоро вы сможете нас забрать?

– Примерно через три часа, сэр, — ответил Доддс. — Через два часа взойдет солнце, а еще через час должен утихнуть ветер.

Два переносных обогревателя и запасной резак при взрыве упали в проросшие из коридора колючки. Один из обогревателей еще работал, но толку от него было мало, поскольку из коридора задувал пронизывающий ветер. Конвей поежился и стиснул зубы, чтобы они не стучали. Ветер препротивно завывал в недрах корабля, то и дело позвякивали полуоторванные листы обшивки. Конвей перетащил портативные светильники поближе к носилкам — светильники давали хоть немного тепла.

Больше часа ушло на то, чтобы освободить гигантского капитана от пристяжных ремней и уложить на носилки. Грушевидный колосс тоже страдал от холода. Его гладкое тело морщилось от озноба, а культяпки, предназначенные для соединения с другими симбиотами, подрагивали. Конвей поискал взглядом что?нибудь, чем можно было бы укрыть несчастное существо, но не нашел ничего, кроме пристяжных ремней. Собрав их со всех кресел, он завалил капитана этими ремнями, отчего тот стал похож на здоровенную гусеницу в коконе, но дрожать не перестал.

Затем носилки с капитаном переместили повыше, к задраенному люку — в надежде на то, что по закону конвекции там будет теплее. Но сам Конвей никакой разницы температур не заметил. Он подумал о том, нельзя ли спасти второй обогреватель, но, посмотрев вниз, обнаружил, что из коридора пророс новый язык колючек, и теперь зловредные растения взбираются вверх.

– Доктор, — торопливо проговорил Флетчер и указал на большую потолочную панель, державшуюся на единственной заклепке, — поддержите?ка, а я ее отрежу.

Через несколько мгновений они швырнули панель на колючки, а потом связали вместе несколько ремней, и, привязав эту импровизированную веревку к носилкам, опустили их на панель. Колючие кусты немного просели под весом носилок, на которых лежал капитан. Флетчер осторожно опустился на колени на край этого подобия плота посреди моря колючек и, включив резак, принялся атаковать тонким лучом пламени хищные растения вокруг панели.

Резаком Флетчер пользовался уже около шести часов, и батареи почти истощились. Когда пламя померкло и угасло, Флетчер осторожно встал на ноги и принялся приседать и выпрямляться. Панель плавно опускалась и поднималась. Колючки под ней проседали. Капитан передохнул немного. Панель продолжала опускаться. Но, увы, колючки начали атаковать ее края. Они наползали на них и грозили того и гляди поглотить целиком.

Флетчер выпрямился, подпрыгнул и ухватился за веревку, связанную из ремней, обеими руками. Панель качнулась, и один ее край исчез в зарослях колючек. Конвей сполз по стене и потянул к себе веревку. Наконец Флетчеру удалось ухватиться за край какого?то шкафчика, прикрепленного к стене.

– Вы видели, как эта дрянь выползла из?под панели и окружила вас, капитан? — спросила Мерчисон, когда они перебрались поближе к ней. — Движутся эти растения очень медленно, но не кажется ли вам, что мы сражаемся с потенциально разумным растением?

– Кажется, мэм, — с чувством отозвался капитан, — но не сказал бы, чтобы я испытывал по этому поводу сильные угрызения совести.

– Восемьдесят минут до прибытия катера, сэр, — сообщил Доддс.

Какое?то время все трое занимались тем, что отсоединяли от стен не слишком прочно державшиеся куски обшивки и оборудование и швыряли их в колючки, но толку от этого было немного. Конвей и Флетчер по очереди атаковали колючки тяжелой стальной скобой, но зловредные растения медленно, но верно приближались к людям. Вскоре вокруг не осталось свободного места для передвижения. Невозможно было размяться, чтобы согреться — или, точнее, для того, чтобы не было так мучительно холодно. Все трое сжались около люка, стуча зубами и глядя на неумолимо надвигающиеся колючки.

Это душераздирающее зрелище транслировалось на «Ргабвар», где с каждой минутой нарастала тревога. Лейтенант Хэслэм вдруг сообщил:.

– Я могу вылететь немедленно, сэр, и…

– Нет, — решительно прервал его капитан. — Если вы совершите посадку раньше и катер унесет ветром, никто отсюда не выберется…

Он замолчал, поскольку испугался того, что голос его звучит слишком громко.

Ветер утих.

– Открываем люк, — сказал Флетчер. — Пора сматывать удочки.

В отверстии люка синело утреннее небо. Легким порывом ветра занесло горстку песка. Носилки с пострадавшим капитаном вывели из люка и разместили на наружной обшивке.

– Затишье может быть временным, сэр, — предупредил Доддс. — Поблизости от вас еще бушуют вихри.

Восходящего солнца еще не было видно за тучами песка, но все же было достаточно светло для того, чтобы увидеть, как чудовищно изменилась за ночь поверхность планеты за счет перемещения огромных масс песка. От середины до кормы с корабля сорвало всю обшивку, а вся его внутренность была битком набита колючими кустами. От середины до носа обшивка была цела, не было колючек и на скалистом уступе впереди.

– Через двенадцать минут ожидается сильнейший шквал, — сообщил Доддс.

Мерчисон, Конвей и Флетчер подсоединили носилки к обшивке магнитными креплениями, после чего сами прикрепили фалы своих скафандров к мощной наружной скобе, легли поперек носилок и ухватились за ремни, которыми был опутан капитан. Конвей подумал о том, что они причиняют несчастному существу неудобство — но, с другой стороны, тот вряд ли это заметил.

Неожиданно небо снова потемнело, и на спасателей набросились ветер и песок, готовые оторвать их от обшивки. Конвей в отчаянии держался за ремни. Магнитные крепления поползли по обшивке, носилки развернулись. У Конвея мелькнула мысль: «Если я отпущу руки, ветер утащит меня и швырнет в колючки». Он судорожно вцепился в ремни, ему казалось, что в любое мгновение у него оторвутся руки, и тогда он станет похожим на лежащего на носилках капитана. А ветер вдруг стих так же внезапно, как налетел, и снова стало светло.