Синдикат «Громовержец» - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 36

– Сейчас?! От-тана...

Они пошли в сторону реки. Город давно уже был пустой и тихий, только лаяли собаки и гудел где-то ветер. Хрящ начал было вспоминать, как здорово он отличился на Промзаводе. Но Кирилл его в этой радости не поддержал, и восьмиклассник утих.

У Машки в окнах горел свет. Она, одетая в домашний халат, вышла на стук и поманила рукой, чтобы ребята поскорей заходили.

– А тетка? – шепотом спросил Кирилл.

– Да проходи... – поторопила Машка.

И Кирилл, и Хрящ впервые оказались в ее комнате. Здесь было много книг и фотографий, стояло пианино, накрытое кружевной салфеткой. Ребята сели на диванчик, чувствуя себя довольно скованно.

Машка устроилась напротив и некоторое время просто молча смотрела на гостей.

– Ну... чего? – пробормотал наконец Хрящ и заерзал на месте.

– Вы правда не боитесь мне помочь? – спросила Машка.

Она могла бы и не спрашивать.

– Паклаков сейчас дома, спит, – сообщила Машка. – Пришел пьяный и сразу уснул. И шлем принес с собой. Я сама это видела.

– Следила, что ли? – хмыкнул Кирилл.

– Да, следила. Что могла – сделала сама. Теперь нужно забрать у него шлем.

– Как? – удивился Хрящ.

– Он спит с открытой форточкой. Нужно влезть туда и взять шлем. Вот и все, – помявшись немного, Машка внесла окончательную ясность. – Я хочу сказать, нужно украсть.

Кирилл и Хрящ изумленно переглянулись. Машка хочет украсть! И в страшном сне такого не привиделось бы...

– Я одна не смогу. Вы мне поможете?

Кирилл смущенно кашлянул, а Хрящ почесал затылок.

– Я сама залезу в дом, – поспешно пояснила Машка. – Но желательно, чтобы ты, Кирилл, был на всякий случай в саду, под окном.

– А я? – встрепенулся Хрящ.

– А ты – на другой улице с мотоциклом. Он еще заводится?

– Ну... как бы да, – с сомнением произнес Хрящ.

– Кирилл, как твоя рука?

– Хорошо, – поспешно соврал тот. – Совсем не болит.

– Понимаешь... шлем нужно обязательно отобрать у Паклакова. Обязательно! Я залезу в комнату и передам его тебе. Сразу беги к мотоциклу и уезжайте. Меня не ждите...

– Мы тебя не бросим, – покачал головой Кирилл.

– Ребята, главное – шлем! За меня не бойтесь. Даже если меня заметят – уходите.

– Я лучше сам полезу в форточку.

– Кирилл, – спокойно сказала Машка, – у тебя, как я поняла, и так сейчас неприятностей хватает. Верно?

– Ничего особенного... – пробормотал Кирилл, глядя в пол.

– Ну, договорились?

– Посмотрим на месте, – решил Кирилл.

– Слышь, Машка, – подал голос Хрящ. – Я ничего не хочу такого сказать, но... – он потупился, – у меня телега так трещит, что полгорода проснется.

– Да, я не подумала, – с досадой произнесла Машка.

– Но я все равно с вами! – поспешно добавил Хрящ. – И к тому же, можно на велосипеде...

Машка встала, закрепила волосы заколкой.

– Я пошла переодеваться.

– Кира, я шизею! – восторженно прошипел Хрящ, когда девушка вышла. – Ты, я и Машка лезем в чужой дом, украдать шлем! От-тана попала!

– Сам шизею, – признался Кирилл. – Для полноты компании только Дутова не хватает...

Машка вернулась быстро. На ней были черные джинсы, кроссовки и мягкая ковбойская рубашка. В руках – пакет, в котором угадывался фонарик и что-то еще.

– Готовы?

Ребята поднялись с дивана. Кирилл заметил, что Хрящ стоит чуть ли не по стойке «смирно». Он, похоже, уже представлял себя суперагентом накануне специальной операции.

– Ну... – Машка перевела дыхание. – Пошли.

Район, где обитал Пакля с матерью и отчимом, неофициально назывался Париж. Отличительной особенностью местной архитектуры являлось отсутствие всякой архитектуры.

Париж являл собой беспорядочное скопление домиков, сарайчиков и лачуг, разросшееся на окраине города подобно плесени. Здесь не было такого понятия, как «улица», поскольку улицей считалось все, что находится между домами и дворами. Дорожки и тропинки были так запутаны, что впору вешать табличку «Найди выход из лабиринта» и за деньги запускать туристов.

Париж громоздился на косогорах, земля здесь никакой ценности не представляла. Здесь можно было построить какую-нибудь хижину из фанеры, да и жить в ней – никто не предъявил бы счет за «самовольный захват земли». Низины заполняла влага, уткам и поросятам всегда находилось место, чтоб поплавать, поваляться в грязной жиже. Да и комарам в Париже был настоящий рай.

Сейчас здесь стояла тишина. От заболоченных низин поднимался туман, он ворочался среди домиков и заборов, чуть подсвеченный луной. Машка зябко поводила плечами, глядя, как Кирилл и Хрящ отделяют от забора доску.

– Может, лучше через забор? – тихо предложила она.

– Он чуть держится, – возразил Хрящ. – Залезешь на него – и вместе с ним навернешься. Больше шума получится...

– Все, готово... – сообщил Кирилл.

В заборе имелась теперь дыра, открывающая путь в небольшой садик. Где-то там было открытое окно, а за ним – сладко спящий Пакля и его чудесный шлем. Машка сказала, что все заранее проверила – в этом доме не держали собак.

– Надо идти, – отрывисто проговорила она. Затем вытащила фонарик, а пакет отдала Хрящу на хранение.

В кронах зашумел ветер, и всем стало не по себе. Сейчас вместе было еще не очень страшно, но наступала минута, когда надо расставаться. Хрящ оставался на тропинке с велосипедом, Машка лезла в дом, Кириллу предстояло дожидаться ее в садике.

Кирилл вдруг особенно остро почувствовал всю бестолковость происходящего. Почему, спрашивал он себя, важнейшую государственную задачу решают трое случайных людей, а не уполномоченные органы? В какие странные дела ввязалась Машка?

Только одно обстоятельство не позволяло Кириллу плюнуть на все и уйти. Пакля отныне был его личным врагом. И разбираться с ним следовало лично, не надеясь на какие-то органы.

Впрочем, была и еще одна причина. Об этой услуге его попросил не кто-нибудь, а Машка. Ей Кирилл готов был помогать, не задавая лишних вопросов.

– Рацию бы сейчас, – проговорил Хрящ. И пояснил: – Для связи.

– Ну все, пошли, – Машка первая пролезла в садик.

В темноте она взяла Кирилла за руку, и у него на мгновение закружилась голова. Что-то было в этом волшебное – он и Машка вместе, рука об руку, шли в ночи, презирая опасность, чтобы сделать трудное, но нужное дело. Совсем недавно Кирилл и помыслить о таком не мог.

Они двигались медленно, потому что ноги все время путались в каких-то растениях, вязли в грядках. Ничего ровным счетом нельзя было разглядеть, кроме темных очертаний дома. Машка, похоже, лучше видела в темноте – получалось так, что она вела Кирилла за руку.

– Стой, – прошептала Машка.

Кирилл затих, ему показалось, что где-то хрустнули кусты.

– Ты слышала?

– Что слышала?

– Нет, ничего... Показалось.

– Кирилл, ты хорошо все понял? Возьмешь шлем – и бегом. Ни в коем случае не задерживайся, даже если меня там поймают. Я выкручусь. Главное – отобрать у Паклакова шлем.

Кирилл тихо хмыкнул в ответ. Он плохо представлял: как это, драпать со всех ног, оставив Машку в грязных лапах Пакли?

– Ладно, – шепнул он. – Разберемся...

И тут снова хрустнули кусты. На этот раз и Машка услышала. Она замерла, крепко сжав руку Кирилла. Звук шел из-за кособокого сарайчика. Это могла быть, например, свинья или кошка – в подобной обстановке даже слабый шум казался слышным на всю округу.

Кирилл смотрел в темноту, напрягая зрение, пока перед глазами не пошли белые пятна. И вдруг он понял, что одно из этих пятен существует на самом деле! Что-то большое, белое тихо приближалось, цепляя кусты и ветки деревьев.

Сердце зашлось от какого-то суеверного страха. Самое худшее, что это «нечто» никак нельзя было опознать – просто белое пятно. Кирилл вдруг услышал отчаянный вздох Машки. Она потянула его назад.

– Что там? – выдавил он наконец.

– Это Белоснежка, – задыхаясь, прошептала Машка. – Нужно уходить, бегом, пока не поздно...