Отраженная угроза - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 50

Это была чистая правда. Валенски только накануне сказал, что они синтезировали в виртуальной среде короткоживущий микроспорум, который разрушает корневую систему грибка и не вредит человеку. Впрочем, вредит ли он подражателю, сейчас никто не мог поручиться.

Осталось только вырастить опытный образец, а на это требовалось немалое время.

Сенин сидел на кровати Ангелины и держал ее за руку. Рука была вялой и холодной. Ангелина решительно не хотела бороться за жизнь. Сегодня с ней было совсем не о чем разговаривать.

С Вельцером было легче. Когда утром Сенин зашел к нему и попытался подбодрить, тот грустно улыбнулся и сказал: «Конечно, командир».

Неожиданно у Сенина запищал радиобрелок.

– Ган, ты где? Ты один? – раздался осторожный голос Гордосевича.

– Нет, подожди. – Он подмигнул Ангелине и вышел, тихо прикрыв дверь. – Теперь говори.

– Срочно возвращайся к дому, там я тебя встречу. Иди быстро, но осторожно. Старайся не попадаться никому на глаза.

– Что происходит?

– Ган, сейчас некогда. Сам увидишь. И поторопись.

Сбитый с толку Сенин скомканно попрощался с Ангелиной и поспешил домой. Как и советовал Гордосевич, он шел осторожно – выбирал путь в проулках, улицы пересекал быстро, не глядя на встречных.

Он опоздал. Возле дома его уже ждали. Там было всего два десятка человек, и с ними губернатор. Он почему-то держал в руках здоровенный клок мочалки.

– Вот он идет, – громко сказал губернатор. – Вот идет человек, который несколько недель назад лично мне обещал, что уничтожит «путанку». И он это сделал. Посмотрите, она в самом деле погибает...

«Мочалка» в его руках была жухлая и безжизненная, как осенняя трава. Сенин и сам знал, что процесс неумолимо идет – в его комнате пышные поросли также шли на убыль.

– Но вместе с ней погибаем и мы! – продолжал губернатор. – Этот человек принес нам несчастье – смертельную болезнь, от которой нет спасения...

Толпа тихо загудела. Сенин боялся смотреть кому-то в глаза.

– Я должен был раньше понять, что это он во всем виноват, – продолжил губернатор. – Ведь пока его не было, мы прекрасно жили. Посмотрите: он вполне здоров, он сильный и самоуверенный. Он, похоже, считает, что ему эта болезнь не грозит. А ваши дети лежат в пластиковых мешках. Это справедливо?

Сенин покосился по сторонам. Он понимал, что, скорее всего, ему сейчас придется удирать со всех ног, и надо было выбрать направление.

– И как мы должны с ним поступить? – Голос губернатора бил по мозгам, как молоток. – Может, кто-то мне скажет, как мы с ним поступим?

Никто еще не сделал ни шага, но уже было видно, что толпа начала движение. Она всего лишь немного качнулась в сторону Сенина, и все стало ясно.

Им нечего было возразить. Их нечем было успокоить. И самое ужасное, что губернатор говорил чистую правду. Виновен.

Сенин поднял глаза и вдруг увидел быстро мелькнувшую тень, а в следующий миг в грудь что-то больно ударило. В него швырнули камень. Это было дико и немыслимо – средневековая расправа на далекой космической колонии. И руководил ею человек, которому следовало быть самым разумным и взвешенным из всех – губернатор!

Сенин, держась за грудь, сделал шаг назад. В него полетел второй камень, он увернулся. Он видел, что пружина человеческих нервов натянута до отказа, и сейчас толпа ринется на него.

Сенин повернулся и бросился бежать. Куда бежать, он не знал, и не думал об этом. Главное – бежать. Толпа сорвалась за ним с многоголосым криком, переходящим в вой.

Взрыв, которого опасался Сенин, наконец случился. И поиск виноватых оказался скорым.

Он бежал посередине улицы, встречные останавливались и с изумлением смотрели вслед. Из толпы их звали присоединяться. Сенин знал, что не сможет бежать вот так бесконечно. Он готовился встретить телом яростный удар толпы. Тело казалось хрупким и беззащитным, как сухая ветка.

За углом взревел мотор, и наперерез ему вылетел джип.

– Сюда, быстрей! – крикнул из кабины Гордосевич, распахнув дверцу.

– Уходим, – выдохнул он, когда Сенин прыгнул на сиденье. – Я твои вещи назад побросал...

– Нет, не уходим. Там остался биолог, они же его в клочья порвут.

Гордосевич хмуро поджал губы, однако спорить не стал. До крепости было метров сто по прямой, но он вывернул руль и пошел в объезд, чтобы сбить с толку толпу. Сенин тем временем отчаянно давил на клавишу радиобрелка. Биолог долго не отзывался.

– Валенски, ты меня слышишь? – крикнул он, наконец.

– Да-да, слышу, – донесся удивленный голос.

– Вопросов не задавай. Немедленно выходи со всем своим барахлом на улицу и жди нас.

– А что?..

– У тебя тридцать секунд! – рявкнул Сенин и отключился.

Когда они подкатили к крепости, у входа было пусто. Валенски не вышел.

– Мы не можем ждать долго, – нетерпеливо сказал Гордосевич. – У них, между прочим, тоже машины имеются, и побыстрее нашей.

Сенин положил руку на руль.

– Будем ждать, – сказал он.

Гордосевич вздохнул и принялся нервно барабанить ногтями по панели. Потом протянул руку назад и переложил на колени автомат.

– Сможешь стрелять по людям? – спросил Сенин.

Боец неуверенно пожал плечами.

– Там гель, – сказал он.

Через короткое время из-за угла выскочили несколько человек.

– Они здесь! Они здесь! – передалось по невидимой цепочке.

Одновременно на входе появился, наконец, Валенски. Из вещей был только его дурацкий ящик с камнями.

– Они вместе! – закричали из толпы.

Гордосевич от нетерпения дал вхолостую по газам, но перестарался, и двигатель заглох. Впрочем, он тут же снова завелся.

– Давай в кабину, быстро! – заорал Сенин биологу.

Тот медлил. Он никак не мог взять в толк, что несущаяся на него толпа и эта машина имеют к нему какое-то отношение.

– Ну! – зарычал Сенин.

Валенски, наконец, проняло, он тронулся в сторону машины. Но он не успел, через несколько секунд его отсекла небольшая группа кричащих, размахивающих палками людей.

– Черт! – Сенин выскочил из кабины и сходу свалил одного из нападавших ударом в затылок. На него тут же развернулись пятеро.

«А я ведь ни разу не дрался», – понял вдруг Сенин. И в самом деле, за последние пятнадцать лет ему не приходилось по-настоящему драться. Бывало, что просто бил и усмирял кого-то, бывало, что разминался в учебных поединках. Но вот так – лицом к лицу с настоящим врагом – ни разу.

– Лезь в машину! – крикнул он биологу. – Я за тобой.

Ему удавалось отскакивать, уворачиваться и отвлекать на себя внимание, он даже пару раз достал кого-то кулаком и ботинком. А потом его схватили за ноги, и он упал.

Дыхание тут же перехватило от удара ногой в живот. Он услышал, как хлопнула дверь машины, в следующее мгновение грохнула автоматная очередь.

– Разойтись! – хрипло крикнул Гордосевич. – Всем разойтись, выродки, стреляю по головам!

Снова грохнула короткая очередь. Сенин почувствовал, что может двигаться, он вырвался, откатился в сторону и вскочил. Он сразу увидел, что Гордосевич буквально вязнет в клубке облепивших его людей, а автомат уже в чужих руках.

Сенин не успел даже дернуться, как вдруг донесся какой-то отвратительный треск и резко оборвавшийся крик Гордосевича.

Ждать было уже некого. Сенин одним прыжком оказался в кабине. Слава богу, Валенски сидел здесь. Надрывно заревел мотор, колеса провернулись, подняв тучу снежной крошки.

– Мы его бросим? – с ужасом воскликнул Валенски.

– Он мертв, – ответил Сенин, выворачивая руль.

– Откуда ты знаешь? Мы должны его взять...

– Он мертв! – с неожиданной яростью заорал Сенин. – Я слышал его крик, я знаю, как кричат перед смертью!

– Мой бог... – побледневший Валенски прикрыл ладонями глаза.

Джип летел на предельной скорости, подпрыгивая на ямах. Сенин рисковал перевернуть машину. Впрочем, после всего пережитого этот маленький риск его мало пугал.

Сначала он то и дело глядел в зеркало, он ждал, что их будут преследовать. Но их отпустили. Наверно, толпа насытилась кровью Гордосевича – человека ни к чему не причастного. Кто будет разбираться?