Дети Ржавчины - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 78

– Но я же видел сегодня, – горячо заговорил он. – Я видел – воину отрубили голову, а потом помазали эликсиром – и он поднялся живой!

– Это просто сказка, – покачал головой я, поняв, что знания почерпнуты из телевизора. – В жизни такого не бывает.

– Неужели совсем не бывает? – удрученно проговорил погонщик. – Я же сам видел...

Тут меня словно черт за язык потянул.

– Не знаю... Случалось, что и после смерти человек возвращался...

– Значит, ее могут исцелить?! – Подорожник схватил меня за руку. – Говори, могут?

– Да нет, это не то... – замялся я, не зная, как исправить свою ошибку.

– Но ведь ты сказал, что бывает такое? Бывает?

– Бывает, но...

– Идем скорее, может, она уже открыла глаза!

– Остановись! – я крепко сжал его руку. – Мы не пойдем никуда. Не надейся зря, все кончено. Если бы получилось оживить ее, мне бы сразу сказали.

Подорожник отвернулся и побрел вперед, бессильно опустив руки.

– Мы еще вернемся сюда? – спросил он, когда я поравнялся с ним.

– Куда? – не понял я. – На эту улицу?

– Нет, вообще сюда, на твою землю. Чтобы узнать, не поправилась ли моя жена.

– Мы вернемся, – сдержанно пообещал я. – Если захочешь – вернемся.

Нас действительно ждали. В дежурке сидели пятеро бойцов, одетых в желто-коричневый осенний камуфляж. Они смотрели телевизор и одновременно травили анекдоты, лениво пересмеиваясь. Оружие и сумки с бронежилетами были сложены у стены.

– Только пятеро? – удивился было я. Но затем решил, что этого будет вполне достаточно. – Кто старший?

Навстречу поднялся коротко стриженный невысокий парень.

– Лейтенант Бондарь, – он протянул мне руку.

Жест был не военный, но меня это не смутило. Я осмотрел людей. Все как один – молодые ребята, не старше двадцати пяти. Все с интересом поглядывают на меня и Подорожника – их уже предупредили насчет Ведомства.

– Спецназ Управления исполнения наказаний, – сказал лейтенант. – Второй взвод. Слыхали?

– Пока не встречался.

– Ваше счастье, – негромко произнес кто-то, и все грохнули.

Я, чтобы не сойти за жлоба, тоже улыбнулся.

– Что у нас на сегодня? – поинтересовался Бондарь.

– Сейчас все расскажу. Вы на машине?

– На автобусе.

В дверях появился полковник.

– Ну, поехали? Нужно что-нибудь?

– Пожалуй, нет. Только наша старая одежда.

– Чуть не забыл, звонили из вашего Ведомства...

– Что?! – я замер на месте.

– Да... просили поместить тело в холодильник и не трогать до особого распоряжения.

– Ну раз просили, значит, надо поместить, – быстро ответил я. – Мы переоденемся в дороге, одежду ребята вам привезут.

– Да ладно...

– Ничего, нам не трудно, а бухгалтерия счет любит. Счастливо вам, спасибо, что помогли.

– Заезжайте...

Машина дорожно-патрульной службы проводила автобус до того места, где нас с умирающей Надеждой подобрали рабочие. Дальше я велел зашторить окна и сам пересел за руль. Автобус, жалобно гудя, запрыгал по проселку. Уже стемнело, и разрушенная усадьба выделялась на фоне леса зловещим рваным силуэтом.

Я не задавался вопросом, как нас вычислило Ведомство – есть достаточно способов. Гораздо важнее, почему меня не попытались задержать. Или, может, пытались, но не удалось? Маловероятно.

Я догадывался, для чего понадобилось тело девушки. Наверняка будут делать вскрытие, анализы, проверять биохимию, изотопы и прочее. Мне вдруг показалось, что все это время, пока я находился в «автономке», меня продолжало контролировать Ведомство. Как бы там ни было, сейчас нужно поскорей убраться отсюда.

Всю дорогу бойцы не выказывали никакого интереса к тому, что им предстоит делать. Наверняка давно привыкли, что цель любой операции объявляется в последний момент. Однако, когда мы остановились возле лесных развалин, начались вопросы.

– Нам туда, – сказал я, светя фонарем в щель фундамента.

– А что там? – спросил Бондарь.

– Там... Подземный ход. Я заранее прошу всех не задавать лишних вопросов. Кое-что я просто не имею права объяснять. Но предупреждаю – увидите много интересного.

– Значит, все будет под землей?

– Нет. Все будет на открытом воздухе при ярком солнечном свете. На том конце нас ожидают несколько десятков людей, вооруженных холодным оружием. В том числе и метательным. Ваше дело – отогнать их, чтобы мы смогли свободно пройти. После можете возвращаться, но уже без меня.

– Если там холодное оружие, то автоматы можно было не брать, – заметил лейтенант. – Обошлись бы и резиновыми палками.

– Вряд ли. Эти люди очень опасны – я не пугаю, а предупреждаю. Возможно, кому-то из вас придется стрелять на поражение. Тем более, я хочу не только прогнать их, есть еще одно дело.

Я объяснил бойцам, чего добиваюсь и как им следует себя вести. Было видно, что они не очень меня понимают, оценивая ситуацию своими мерками. Но я не имел права открывать им, что через тоннель мы преодолеем неизвестно сколько световых лет и окажемся в условиях средневекового общества. Пусть думают, что хотят, моя профессия открывает простор для любых фантазий.

На вагонетке мы уместились с трудом, и я порадовался, что мне прислали всего пятерых бойцов. Почти сразу навалилась дурнота. Я почувствовал, что люди заволновались. Дальше было хуже. Кто-то выронил фонарь, кого-то вырвало.

– Что за черт, – прохрипел командир, сдавливая виски ладонями. – Что происходит?

Я не сразу смог ответить, потому что чувствовал себя не лучше других. В горле застрял ком, в нем вязли звуки голоса.

– Все нормально, – выдавил я наконец. – Потерпите, скоро это пройдет. Это подземные газы, они не смертельные.

Я не стал говорить, что дело вовсе не в газах. Я догадывался, что внепространственный перенос для неподготовленного человека – штука неприятная, но бойцам это знать совершенно необязательно.

– Предупреждать надо, – сдавленно проговорил кто-то за спиной.

Однообразные серые стены ползли навстречу. Люди помалкивали. Я посоветовал держаться друг за друга, чтобы никто не слетел на рельсы, если станет плохо. Впрочем, дурнота медленно отпускала – мы приближались к концу пути.

Наконец рельсы кончились. Вагонетка плавно и почти бесшумно остановилась, бойцы с облегчением попрыгали на каменный пол.

– Надевайте броню, и ни одного лишнего звука, – тихо сказал я.

Мы с Подорожником переоделись в свои кожанки, бросив брюки с рубашками на вагонетку.

– Мы убьем их, – прошептал погонщик. – Всех до единого.

– Запомни, – ответил я, – сейчас лишь я решаю, что мы будем делать. Тебе лучше не вмешиваться.

Мы двинулись по тоннелю. Стены вскоре стали неровными – как и положено обыкновенной природной пещере. Бойцы осторожно крались вдоль них, держа наготове оружие. По моему указанию горел только один фонарь.

Через несколько минут я услышал приглушенные голоса. Я поднял руку, все остановились, затихли.

У входа в пещеру ждали двое старост. С улицы слабо доносились голоса и конское ржание. Я повернулся к лейтенанту, ткнул пальцем в пистолет Стечкина, пристегнутый к бедру. Бондарь кивнул, щелкнул застежкой кобуры и передал оружие мне.

– Вы все хорошо запомнили? – спросил я напоследок.

Мне ответили утвердительно.

Я собрался с духом и двинулся вперед. Из-за большого камня мне удалось разглядеть часовых. У одного был иглострел, у второго – только тесак.

– Эй! – тихо позвал я. – Не стреляйте. Я выхожу...

Старосты вскочили.

– Где остальные? – спросил один, держа меня на прицеле.

– Они все мертвы. Я сдаюсь.

– Ты сам убил их?

– Сам. Горелый сказал, что пощадит одного из нас.

– Выходи...

Я осторожно выбрался из-за камня, встал у входа, щурясь от дневного света. Вся компания была в сборе. Отряд карателей расположился у подножия скалы, дымился костер, булькала вода в котелке. Я со злорадством отметил, что голова у Горелого перевязана окровавленной тряпкой – последний привет от Надежды и ее магнитной дубинки.