Эскорт для миллиардера 3 - Джеймс Ли - Страница 22

Одри вызывающе посмотрел на мать.

— Хорошо. Да. Ладно, — сказала ее мать, согласившись, ни минуты не сомневаясь.

Одри оцепенела, словно у нее перехватило дыхание.

— Ладно? — переспросила она и снова подозрительно посмотрела на меня.

— Твою мать, сколько денег ты ей дал?

— Достаточно, — ответил я невинно.

— Я знаю, что ты хорошо позаботишься о Томми, — сказала Миссис Рейнольдс, перебивая нас. — И я буду постоянно навещать вас.

Одри посмотрела на нее с ужасом, широко раскрыв глаза.

— Навещать … нас?

— И останавливаться в отеле, Мисс святоша. Твой парень, я имею в виду жених, сделал все возможное.

— Мне казалось, он тебе не нравился, — произнесла Одри, слегка указывая пальцем на меня. — Помнится мне, ты говорила про него, что он — придурок, маскирующийся под джентльмена.

— Да, но все меняется, — сказала ее мать и пожала плечами. — За исключением тебя. Ты всегда будешь считать, что значительно лучше меня.

— Потому что так и есть, — ответила Одри.

Ее мать рассмеялась, и затем еще раз сделала глубокую затяжку.

— Ну, ты еще более святой, чем наша святоша, хотя я абсолютно уверена, что ты не такая.

— Быть святее святоши получается не у всех, — произнесла Одри.

— Не тебе следует говорить мне об этом, — сказала Миссис Рейнольдс сквозь облако дыма.

Когда мы ушли от матери Одри, то из автомобиля она позвонила Елене и уволилась.

— Я не вернусь на работу, Елена, — сказала она, и облегчение сквозило в ее голосе.

— Ты и Дженни. Вы обе? — завопила мадам так, что я мог слышать ее голос, который раздавался во всей машине. — Дженни уже позвонила мне с острова. Боже, должно быть, отдых так влияет.

— Да, Елена, — сказала Одри, переплетя свои пальцы с моими, потом она повесила трубку и повернулась ко мне. — Теперь я официально безработная.

— В данном конкретном случае это действительно к лучшему, — произнес я.

Одри улыбнулась мне, но сморщила носик.

— Я довольно молода, чтобы выходить на пенсию.

— Я займу тебя работой, — сказал я.

— Ты должен. Ты обещал. Помнишь насчет ковбоя? — спросила она.

— Может ковбой выйдет на пенсию? — задал вопрос я.

Одри рассмеялась.

— Может быть. Хотя я не возражаю против тебя в постели, — сказала она и прижалась ко мне.

— Когда ты так ставишь вопрос, я предполагаю, что мне не стоит отказываться.

Я притянул ее поближе к себе, не имея ничего против всего этого.

— Я должна вернуть эту одежду Елене, — сказала Одри чуть позже.

Мы уже находились в ее комнате, и она смотрела на огромный стенной шкаф.

— Нет, — произнес я. — Я просто оплачу Елене ее стоимость. Мне очень нравится то черное платье, и я мог бы найти применение тому бикини.

Учитывая все обстоятельства, сейчас я был счастливее, чем когда-либо я мог только предположить. Тем более что я планировал встретить маму в аэропорту с двумя полицейскими детективами и родителями Даниэль.

Я все еще не мог поверить, что мои родители были причастны к смерти Даниэль. Однако я верил в это. То, что моя мать сказала Одри, и способ, каким она угрожала ей, подтверждали мои худшие опасения. Сердцем я понимал, что моя мать сделала что-то ужасное, хотя до сих пор так и не узнал точно, что именно.

Я также считал, что мой отец все знал. Даже если бы он ничего и не делал, чтобы помочь моей матери, но я был уверен в том, что он бы ничего не предпринял, чтобы остановить ее. И это также делало его виновным и достойным осуждения.

Мы не знали, какие обвинения, если таковые и имелись, предъявит полиция, и привлекут ли отца в конечном счете, но все же, хоть что-то. Даниэль была невинной девушкой, и за ее убийство кто-то должен понести заслуженное наказание. Ради Даниэль, ее родителей, меня самого. Если мы не сможем сделать так, чтобы правосудие восторжествовало, то, по крайне мере, мы получим общественный резонанс, и это будет что-то вроде расплаты.

Родители Даниэль, Мистер и Миссис Андерсон, уже ждали нас в аэропорту. Я грубовато обнял их и представил Одри. Они оба выглядели уставшими и напряженными, но сказали, что рады тому, что находятся здесь. Они хотели увидеть лицо моей матери.

— Все эти годы мы никак не могли примириться со смертью Даниэль, — сказал Мистер Андерсон, а его жена промокнула глаза. — Я твердил себе, что это связано с тем, что так страшно потерять своего ребенка. Это, конечно же, так и есть, но все же было что-то большее, чем просто потеря. Это было более ... противоестественным, чем казалось на первый взгляд. Словно это было даже больше, чем просто неправильность.

Миссис Андерсон прочистила горло. Она смотрелась очень достойно для своих лет, но под глазами у нее появились темные круги и выглядела опустошенной.

— Когда ты позвонил нам, нам показалось, что мы ждали именно этого звонка двадцать лет, — сказала она. — Мы не знали всего того, о чем ты нам поведал, но мы ожидали что-то в этом роде. Твоя мать считала, что Даниэль никогда не была достаточно хороша для тебя, Джеймс. Даниэль говорила мне об этом. Я всегда думала, что твоя мать, в конце концов, подружится с ней, увидев, каким прекрасным ребенком в действительности она была. Теперь я знаю правду. У моей дочери никогда не было шанса.

Она начала плакать, и Мистер Андерсон притянул ее к себе. Я отвернулся.

Два детектива бостонской полиции, с которыми мы уже поговорили ранее, ожидали неподалеку. В аэропорту уже находились репортер из «The Boston Tribune» и фотографы-папарацци.

— Каким образом пресса узнала об этом? — шепнула мне Одри.

— Я заглянул в записную книжку твоей матери и позвонил им, — сказал я. — Я прикинул, что это тот час подтолкнет Селию к краю. Это то, чего она точно заслуживает.

Одри кивнула мне, и я затаил дыхание, наблюдая за тем, как самолет подрулил к воротам. Я застыл в ожидании, когда же появится моя мать, чтобы встретиться со своей судьбой, и своего брата, которому должен был сообщить ужасные новости.

Тод и Иви вышли первыми, а затем появились Коул и Дженни. Все они были сильно удивлены нашему присутствию здесь.

— Что вы двое здесь делаете? — спросил Тод. — Мама сказала —

— Не верь тому, что говорит мама, — произнес я, хватая его за плечи. — Все в порядке. Одри и я обручились.

— Это так здорово, — сказал Тод и улыбнулся нам.

— Но я здесь не ради хороших новостей, — произнес я негромко и быстро. — Я пытался позвонить тебе, но не дозвонился. Я здесь из-за матери и отца. Потому что произошло кое-что ужасное.

— Но они в порядке, — сказал Тод в замешательстве.

— Что-то ужасное произошло не с ними, речь идет о том, что сделали они.

Я пристально посмотрел на своего младшего брата и затем указал на родителей Даниэль.

— Это Мистер и Миссис Андерсон. Ты помнишь мою подругу из школы? Даниэль? Это ее родители.

— Приятно вас видеть, — сказал Тод, пожимая им руки. — И я до сих пор сожалею о вашей дочери. Я был молод, когда это случилось, но я помню, какая это была трагедия.

Тод снова повернулся ко мне.

— Я не понимаю, — пробормотал он, глядя на меня в недоумении.

Он перевел взгляд с Мистера и Миссис Андерсен на двоих полицейских, стоящих позади них.

— Что происходит?

Я сделал глубокий вздох, зная, что сейчас собираюсь нанести ему удар.

— Мама имеет отношение к смерти Даниэль. Она угрожала Одри на Эльютере, и мы начали собирать кусочки воедино, — сказал я. — Полиция здесь для того, чтобы доставить ее на допрос, возможно, и отца тоже. Андерсоны здесь находятся для того, чтобы встретиться с ними лицом к лицу.

Бледность проступила на загорелом лице Тода.

— Ты шутишь?

— Нет. Прости. Я не шучу.

Впервые я почувствовал настоящую грусть и сожаление по поводу наших с ним родителей, а не только ярость, которая клокотала во мне.

— Пойдем присядем, — мягко сказала Иви, и повела Тода к нескольким свободным сиденьям, расположенным неподалеку от нас, разговаривая с ним и поглаживая его руку.