Бежать нельзя остаться - Измайлова Кира Алиевна - Страница 9

— Значит, я — хозяин поместья, Грегуар Шанталь, это — моя супруга Жанна, а это — старший сын, Льерт. С остальными потом познакомитесь, а то времени у нас, мнится мне, не так уж много.

На Люциусе скрестилось добрых два десятка взглядов, и ему стало совсем уж не по себе.

— Рассказывайте, — велел Грегуар, набивая внушительных размеров трубку и начиная ее раскуривать. — Кто дал вам порт-ключ, я уже знаю, так что переходите сразу к делу. От кого вы драпали сломя голову?

— От Темного лорда, — выговорил Малфой.

— Какого еще лорда? — удивленно приподнял кустистые брови Шанталь.

— Очевидно, здесь… — А собственно, где это «здесь»? — Вы еще не слыхали о нем, но в магической Британии лорд Волдеморт…

— А, на островах, — махнул рукой Грегуар. — Это нас не касается. И не таких видали.

— Боюсь, может и коснуться, — прищурился Люциус. — Одной Британией он не удовлетворится.

— Ну, тогда и посмотрим, — оптимистично сказал Шанталь, пуская клубы дыма. — Так что там этот ваш лорд затеял, и чем лично вы ему не угодили?

— Если позволите, я начну с первой части вопроса… — Малфой помолчал. — Своей целью Лорд ставит возвышение магов над остальным человечеством. Полукровные, сквибы — все они под угрозой. Поэтому я тогда и посоветовал Катрин принять ваше предложение: я уже кое-что знал о его планах… Ну а далее… — Он невольно сглотнул. — Собственно, война уже началась. Идут погромы, убивают и тех, кто Лорду противостоит, даже чистокровных, и магглов — с целью устрашения…

— Ну и бардак там у вас на островах, — попыхивая трубкой, высказался Грегуар. — Так как же вышло, молодой человек, что вы, я так понимаю, не последний человек в свите этого вашего лорда… я прав? Ага. Так вот, почему вы оказались здесь в столь жалком виде, да еще с младенцем на руках? Он что, вашего сына в жертву принести собрался?

— Почти… — Люциус с трудом сглотнул ком в горле и положил руки на колени, чтобы не так заметно было, как они дрожат. — Господин Шанталь… Я… я вряд ли сумею внятно пересказать это. Если бы у вас нашелся думосброс…

— Найдется, как не найтись… Этьен! — щелкнул пальцами тот. Появился уже знакомый домовик. — Думосброс, живо!

Вещь, оказавшаяся на столе почти мгновенно, выглядела настолько нереально старой, что Люциус глазам своим не поверил. Складывалось полное впечатление, что она грубо вытесана из серого камня, а уж размеры…

И тут только он спохватился:

— Господин Шанталь, боюсь, я поторопился… У меня нет палочки.

— Вот молодежь пошла, — покачал тот головой. — Катрин, дай ему свою, что ли…

Малфой сильно сомневался, что с чужой палочкой (да еще странной какой-то, у Катрин, кажется, раньше была другая) у него что-то получится, но кое-как совладал с воспоминаниями.

— Давайте, не толпитесь, по порядку, — приказал Грегуар, а Люциус прикрыл глаза. Он догадывался, как теперь на него станут смотреть…

…Катрин в числе последних допустили к думосбросу, и только тогда она поняла, почему старшие, даже дедушка Грегуар, смотрят на Люциуса с таким странным выражением: во взглядах их сочувствие мешалось с отвращением, омерзением даже, кое у кого — с презрением… Сочувствие, впрочем, преобладало.

Она словно сама побывала там, в просторной, со вкусом обставленной комнате Малфой-мэнора.

Люциус и с супругой любовались спящим наследником. С годами Нарцисса сделалась еще красивее, а в ее взгляде, устремленном на мужа, читалось искреннее чувство. Сам Люциус смотрел на нее с некоторым снисхождением, не более того, а вот на сына — с такой поразительной нежностью, какой сложно было ожидать от высокомерного сноба, каковым его всегда считали.

Катрин даже порадовалась мимоходом: ну, пускай Люциус не любит жену горячо и страстно, зато она его — очень, это заметно…

— Милорд! — услышала она их голоса, когда в комнату вступила темная фигура. — Какая честь для нас видеть вас в этом доме!

— О да, — проговорил холодно тот, кого называли лордом Волдемортом. — Несомненно, вы очень рады видеть меня, мои вернейшие, преданнейшие слуги…

Катрин увидела подобострастно склонившихся перед этим жутковатым типом Малфоев и только вздохнула. Вот была охота спину гнуть!

— Но, боюсь, сегодня я не смогу порадоваться с вами вместе, — произнес Волдеморт. — Я глубоко расстроен тем, что даже такие, как вы, унизились до мелкого, гнусного обмана! Более того, вы попытались обмануть меня!

— О чем вы, милорд?.. — с искренней растерянностью спросил Люциус.

— Она знает, — по-змеиному улыбнулся тот, глядя на Нарциссу. Судя по расширившимся глазам женщины, та и впрямь понимала, о чем идет речь. — Что? Мой скользкий друг, только не говори мне, что твоя женушка сумела провести и тебя!

— Я действительно не понимаю, милорд, — на Малфоя жалко было смотреть. — Нарцисса? В чем дело? Чем ты осмелилась прогневать господина?

— О, это сущий пустяк, — продолжил Волдеморт. — Видишь ли, мой дорогой Люциус, твоя супруга каким-то образом… возможно, от тебя… услышала о неком пророчестве, в котором говорится о ребенке, способном уничтожить меня. Ребенке, который должен родиться на исходе седьмого месяца у тех, кто трижды бросал мне вызов!

Судя по тому, как побледнел Малфой, он всё понял.

— Нарцисса?..

Та молчала.

— Так когда должен был появиться на свет твой драгоценный наследник, а, Люциус? — спросил Волдеморт. — Не в конце ли июля? Только, кажется, твоя женушка решила поторопить события. Несколько капель зелья — и вот вам преждевременные роды. А такие дети прекрасно выживают, уж целителям ли не знать…

— Милорд, клянусь, я не…

— Молчать! — прикрикнул тот, и Малфой покорно умолк. — Что ты на это скажешь, Нарцисса? Станешь отпираться?

— Милорд… — женщина рухнула на колени. — Пощадите! Да, я знала о пророчестве, и, хоть ни я, ни мой супруг никогда не бросали вам вызова… Я слишком боялась за ребенка, я всего лишь слабая женщина, милорд!

— А это ли не вызов — попытка обвести меня вокруг пальца? — почти ласково спросил Вольдеморт. — Сколько раз ты травилась зельем, единожды? Или с первого раза не вышло?

— Умоляю, милорд!

— Заткнись, тварь! — от сильной пощечины Нарцисса отлетела в сторону и растянулась на полу, правда, тут же снова поднялась на колени.

— Милорд, прошу, делайте что угодно со мной, только пощадите Драко!..

— Что угодно, говоришь? — процедил тот. — Пускай будет по-твоему!

Два крика слились в один.

— Нет!

— Авада Кедавра!

Сверкнула зеленая вспышка, Нарцисса на секунду замерла и упала лицом вниз, нелепо подогнув тонкие руки.

— Радуйся, Люциус, твоей лживой женушке досталась легкая смерть, — улыбнулся Волдеморт, поигрывая палочкой. — А вот с тобой еще придется побеседовать… о твоем поведении. Если ты не способен удержать в узде одну бабенку, то у меня возникает вопрос — а нужен ли мне такой соратник? Да и вообще, достоин ли его род продолжения?

— Милорд… — Не сводя с того глаз, Люциус спиной отступал к кроватке сына. — Только не Драко…

— Тогда на колени, мой скользкий друг, — приказал тот, переступая через тело мертвой женщины. Ее палочка хрупнула у него под каблуком. — Ползи.

И Люциус пополз, потому что знал — иначе будет хуже.

— Целуй, — велел лорд, и Малфой униженно поднес к губам край его мантии. — Да не эту тряпку, идиот, ноги мне целуй!

Катрин поняла, что сжимает кулаки так, что ногти впиваются в ладони. И это гордый, помешанный на семейной чести Люциус! Впрочем… на что бы она сама пошла, окажись между маньяком-психопатом и маленьким сыном?

— Из тебя могла бы получиться неплохая собачонка, Люциус, но ты дурно воспитан, — скучающе произнес Вольдеморт, несильно пнув того под подбородок. — А скверных собак наказывают. Круцио!

И это она тоже увидела: искаженное, перекошенное от боли лицо Малфоя, который каким-то чудом находил в себе силы не закричать, чтобы не разбудить ребенка, потому что если тот проснется и заплачет, то привлечет к себе внимание Волдеморта… Всегда можно вцепиться зубами в собственное запястье, прокусить губы, так, что кровь потечет по подбородку, но не издать ни звука!