За пределами просветления - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 83

Помните, что и у женщины, и у мужчины слезные железы одинакового размера – природа не создает никаких различий. Прислушайтесь к женщине. Вы так сильно подавляли и угнетали ее, что пришло время прислушаться к ней и исправить положение вещей. По крайней мере, в своей личной жизни делайте все, что в ваших силах, чтобы предоставить женщине как можно больше свободы – столько же свободы, сколько вы позволяете себе. Помогите ей подняться, чтобы она могла снова расцвести.

Наш мир будет прекраснее, если всем женщинам – а женщины составляют половину человечества – позволить взращивать свои таланты, свой гений. Речь вообще не идет о том… никто не выше, никто не ниже. Женщины есть женщины, мужчины есть мужчины; у них есть различия, но эти различия никого не делают выше или ниже. Различия создают взаимное влечение.

Только представьте себе мир, в котором были бы только одни мужчины. Это было бы так отвратительно: повсюду одни Морарджи Десаи… Морарджи Десаи… Морарджи Десаи…[10] Все пьют собственную мочу, ведь больше делать нечего.

Жизнь богата, потому что в ней есть различия, различные позиции, различные мнения. Никто не выше, никто не ниже. Люди просто разные.

Прими это и помоги своей женщине освободиться от десяти тысяч лет подавления. Будь ей другом. Ей причинили много вреда, у нее столько ран, что если твоя любовь принесет ей хоть какое-то исцеление, ты поможешь всему миру, всему мировому сознанию.

Не огорчайся, если твоя женщина говорит тебе: «Это – мужское эго». Оно присутствует в тонкой форме, просто ты не можешь распознать его, потому что оно было с тобой так долго; ты забыл, что это – эго. Прими ее помощь, чтобы ты мог распознать его и уничтожить.

Глава 18. Медитация – мужество быть безмолвным и одиноким

Первый вопрос:

Ошо,

Я всегда боюсь оставаться в одиночестве, потому что, когда я один, я начинаю спрашивать себя, кто я есть. У меня такое чувство, что если я копну глубже, то обнаружу, что я не тот человек, которым считал себя последние двадцать шесть лет, а некое существо, присутствующее в момент рождения и, возможно, за мгновение до него.

По какой-то причине меня это ужасно пугает. Это кажется каким-то безумием и заставляет меня теряться во внешних вещах, чтобы почувствовать себя более защищенным.

Скажи, кто я и откуда этот страх?

Это не только твой страх, это общий страх. Поскольку никто не является тем, кем ему предназначало быть существование.

Общество, культура, религия, образование – все в заговоре против невинных детей. У них вся власть – а ребенок беспомощен и зависим. Поэтому им удается сделать из него все, что им захочется. Они ни одному ребенку не позволяют вырасти в соответствии с его естественным предназначением. Все их усилия направлены на то, чтобы превращать человеческие существа в полезные инструменты.

Кто знает, если ребенку позволить расти самому по себе, принесет ли он какую-либо пользу обществу? Общество не готово идти на такой риск. Оно хватает ребенка и начинает лепить из него нечто такое, в чем нуждается общество. В определенном смысле оно убивает душу ребенка и наделяет его фальшивой личностью, так что он никогда не вспоминает о своей душе, о своем существе.

Фальшивая личность – это суррогат. Но этот суррогат полезен только в той самой толпе, которая дала его вам. Как только вы оказываетесь в одиночестве, фальшивое разваливается, и подавленная реальность начинает выражать себя. Отсюда и страх одиночества.

Никто не хочет быть одиноким. Каждый хочет быть частью толпы – и не одной толпы, а многих. Человек принадлежит к религиозной толпе, к политической партии, к какому-нибудь клубу… И есть еще много других небольших групп, к которым можно принадлежать.

Человек хочет получать поддержку двадцать четыре часа в сутки, потому что без поддержки фальшивое не может устоять. Как только человек оказывается в одиночестве, он начинает испытывать странное умопомешательство.

Это именно то, о чем ты спрашиваешь, – потому что двадцать шесть лет ты считал себя кем-то, а затем в момент одиночества ты внезапно начинаешь чувствовать, что ты – это не ты. Возникает страх: кто же тогда ты?

И двадцать шесть лет подавления… Понадобится некоторое время, чтобы реальное проявило себя.

Этот промежуток между реальным и фальшивым мистики называют «темной ночью души» – очень подходящее выражение. Ты уже не фальшивое, но еще и не реальное. Ты пребываешь в состоянии неопределенности, ты не знаешь, кто ты.

На Западе – а ты приехал с Запада – эта проблема оказывается еще более сложной. Ведь там не разработано никакой методологии, которая могла бы помочь как можно скорее обнаружить реальное и сделать «темную ночь души» короче.

Запад ничего не знает о медитации.

А медитация – это просто название для того состояния, когда вы пребываете в одиночестве, в безмолвии, в ожидании того, когда реальное заявит о себе. Это не действие, это безмолвное расслабление – поскольку все, что ты делаешь, исходит от твоей фальшивой личности. Все твои действия в течение двадцати шести лет исходили от нее; это – старая привычка.

Привычки умирают с трудом.

В Индии жил один великий мистик, Экнатх. Он со всеми своими учениками собирался совершить святое паломничество – это путешествие должно было занять от трех до шести месяцев.

К нему пришел один человек, припал к его ногам и сказал:

– Я знаю, что я ничтожный человек. Ты тоже это знаешь, все знают меня. Но я знаю, что твое сострадание гораздо больше, чем мое ничтожество. Пожалуйста, прими меня в группу, которая отправляется в святое паломничество.

Экнатх сказал:

– Ты вор – и не обыкновенный вор, а вор-мастер. Ты никогда не попадался, но всем известно, что ты вор. Мне, конечно, хотелось бы взять тебя с собой, но я должен подумать и о тех пятидесяти паломниках, которые отправляются вместе со мной. Тебе придется дать обещание – и я не требую многого, – что, пока мы будем совершать паломничество, ты не будешь воровать. Потом делай что хочешь. Как только мы вернемся домой, ты будешь свободен от этого обещания.

Этот человек сказал:

– Я готов дать обещание, и я очень благодарен тебе за твое сострадание.

Но остальные пятьдесят человек не верили ему. Довериться вору… Но они не посмели ничего сказать Экнатху. Он был мастером.

Они отправились в паломничество, и с самой первой ночи начались неприятности. На следующее утро среди паломников царил хаос: у кого-то пропала одежда, у кого-то пропала рубаха, у кого-то пропали деньги.

И все кричали: «Где мои деньги?» И они все говорили Экнатху: «Мы с самого начала не хотели, чтобы ты брал с собой этого человека. Привычка всей жизни…»

Но затем они начали искать и обнаружили, что вещи не были украдены. Деньги действительно у кого-то пропали, но они нашлись в мешке другого. Одежда тоже пропала, но она была найдена в багаже другого. Все нашлось, но было столько ненужного беспокойства – каждое утро!

И никто не мог понять – что бы это значило? Ясно, что это был не вор, поскольку ничего не было украдено.

На третью ночь Экнатх решил не спать, чтобы посмотреть, что же происходит. Посреди ночи вор – просто по привычке – проснулся и стал перекладывать вещи с одного места на другое. Экнатх остановил его и спросил:

– Что ты делаешь? Разве ты забыл о своем обещании?

Вор сказал:

– Нет, я не забыл о моем обещании. Я же ничего не краду, но я не обещал, что я не буду перекладывать вещи с одного места на другое. Через шесть месяцев мне снова придется стать вором, я просто практикуюсь. И ты должен понять меня – это привычка всей моей жизни, невозможно ее просто так отбросить. Дай мне немного времени. Ты должен понять мою проблему. За три дня я ничего не украл – это все равно что поститься! Это просто подмена, должен же я чем-то заниматься. Для меня ночь – это время работы, поэтому мне очень трудно просто лежать в постели. А вокруг спит так много идиотов… И я никому не причиняю вреда. Утром они находят свои вещи.