Джура - Тушкан Георгий Павлович - Страница 69

Баи захотели откупиться, пожертвовав Кучаком. Только он один не понимал этого.

Баи хитро переглянулись и посмотрели на Кучака. – Беги, – тихонько шепнул ему Саид, стоявший сзади. Кучак поперхнулся и невольно схватился за пояс, где было зашито золото.

– Иди сюда, Кучак! Иди, милый! – приторноласковым голосом сказал старший бай, подходя к нему.

– Беги же, безмозглый, или тебя продадут! – прошептал Саид. Кучак подпрыгнул и помчался изо всех сил вниз по тропинке, мимо человека с ружьем.

За ним поскакала Одноухая.

Баи растерялись, но потом побежали догонять Кучака. – Стойте, не бегите в сторону кишлака! – закричал сторожевой. Но баи его уже не слушали.

Выстрелив в толпу бежавших людей, сторожевой одного из них убил, но другие успели пробежать по тропинке к кишлаку. – Он ускачет на лошади! – запыхавшись от быстрого бега, кричали баи, увидев, что Кучак подбегает к лошади сторожевого, стреноженной на склоне.

Но Кучак неожиданно остановился около лошади, испуганно вскрикнул, шарахнулся от неё в сторону и побежал не по тропинке, а назад, к подножию горы, в лес. Лошадь шарахнулась в другую сторону.

– В лесу мы его не догоним, – сказал Саид.

Он бежал впереди всех и уже был близко от лошади сторожевого. – Кучак, сумасшедший! Лошади испугался! – кричали баи. – Не удивляйтесь, уважаемые. Он первый раз в жизни увидел лошадь и, наверно, подумал, что это дракон! – засмеялся Саид. – Вот я сейчас сниму путы и взнуздаю её, и на ней поедет старейший. Баи уселись на камнях. Саид спокойно подошел к храпевшей лошади, развязал путы, взнуздал её и вскочил в седло. – Прощайте, уважаемые! Я довел вас до Кашгарии. Я сделал свое дело. Мне очень приятно быть в вашем обществе, но я спешу домой. Аллах с вами, да не съедят вас, евших уларов, обезумевшие жители! С этими словами Саид ударил коня нагайкой и помчался по склону вниз, к лесу.

– Держи его! – закричали баи.

– Держи, держи!… – неожиданно раздались вокруг голоса, и на лужайку выбежали несколько человек с ружьями.

Один из них выступил вперед и сказал:

– Если вы сейчас же не уйдете от нашего кишлака, мы перестреляем вас!

Баи и мулла бросились наутек.

Поравнявшись с лесом, Саид осадил вспотевшего коня и оглянулся. Нестройной толпой баи бежали по склону горы в другую сторону. Саид сдвинул баранью шапку на затылок и вытер ладонью мокрый лоб.

Конь потянул уздечку и жадно начал щипать траву. Саид свистнул и ударил его нагайкой. Конь прыгнул вперед, но Саид сдержал его и поехал шагом, зорко оглядываясь по сторонам. Вечером Саид выбрал место у ручья, остановился, привязал уставшую лошадь за повод повыше к дереву, чтобы она, прежде чем пастись, остыла и отдохнула. Потом он собрал сучья и разложил костер. С седла он снял забытый хозяином лошади курджум и вынул оттуда кусок сыру из сливок – курут, несколько ячменных лепешек, бурдюк с кумысом и кусок вяленого мяса.

Поджарив мясо, Саид с аппетитом его съел, закусив лепешками с сыром. После этого он разжег костер ещё больше. Огонь высоко пылал, освещая багровым пламенем всю поляну.

Саид положил на седло курджум, вскочил на лошадь и, сказав про себя: «Ищите меня здесь», – поскакал в глубь леса. Там, не разжигая огня, он заночевал под кустом, а стреноженного коня пустил пастись.

Ночью он проснулся оттого, что кто-то у него из-под головы осторожно тянул курджум с провизией.

Саид, притворившись спящим, слегка повернул голову, чтобы рассмотреть вора.

– Одноухая! – крикнул он.

Собака испуганно отскочила в сторону.

– Значит, где-то недалеко и Кучак, – вслух сказал Саид, вставая, и потянулся так, что у него хрустнули кости. Рассветало. Небо на востоке казалось коричневым. Одноухая упорно смотрела на Саида, ожидая подачки. – Кучак, Кучак! – закричал Саид.

Но никто не отозвался.

Тогда он стал бросать в Одноухую камнями, и бросал до тех пор, пока она не поняла, что надо бежать спасаться у своего хозяина.

Саид быстро шел за собакой и вскоре подошел к густым зарослям шиповника. Одноухая проскользнула в заросли. Саид пошел за ней, осторожно раздвигая кусты. Вдруг он почувствовал, что земля под его ногами рухнула, и он кубарем скатился вниз, в глубокую, поросшую травой яму.

– Ой! Не надо, не надо! Ай-ай-ай!… – закричал в яме чей-то испуганный голос.

Саид вскочил на ноги и схватился за нож, но, увидев Кучака, забившегося в угол, усмехнулся и сказал:

– Чего кричишь? Хочешь, чтобы тебя баи услыхали и пришли сюда?

Кучак сразу же затих.

– Не бойся, – сказал Саид, – я сам убежал от баев. Вылезай из этой волчьей ямы. У меня есть конь, поедем вместе. Будешь прислуживать мне.

Кучак молчал и старался нащупать рукой золото, подвязанное на животе.

– Или ты очень богат и возьмешь меня к себе в услужение? – спросил Саид.

– Нет, нет, – поспешно сказал Кучак и опять прикоснулся рукой к золоту, чтобы убедиться, что оно не исчезло, – я пойду к тебе работать!

Саид помог Кучаку вылезти из ямы, и они пошли. Накормив Кучака, Саид привел лошадь.

– Что это, что это? – испуганно спросил Кучак. – Это лошадь. Ты разве не слышал о лошадях? – сказал Саид, седлая коня.

– Ах, это лошадь! – облегченно вздохнул Кучак. – Я о них много слышал, но никогда не видал.

Он неуверенно подошел к коню.

Конь храпел и пятился.

Наконец они уселись: Саид – на седле, как хозяин, а Кучак с трудом устроился на крупе лошади.

– Не бойся, не сжимай меня так руками: не упадешь, – успокаивал его Саид и рассказывал о предстоящем пути. Они ехали шагом по лесу у реки, объезжая заросли шиповника и малины.

– Ты крепче держись за меня, – сказал Саид.

И Кучак ещё сильнее обхватил его руками.

– Да нет, ты не так понял меня, – продолжал Саид. – Я говорю о том, что ты один пропадешь и поэтому должен помогать мне во всех делах, держаться за меня. Я о твоем счастье, Кучак, думаю. – Спасибо, ты добрый человек, – говорил Кучак и хватался рукой за золото на животе. – А чем ты сам занимаешься? Саид чмокнул:

– Не было такого дела, каким бы я не занимался, не было такого места и в Синьцзяне, где бы я не был, – сказал он. – Я промывал золото из голубоватой глины и камней в Соургаке и Чижгане, возле Керии. Был нищим, просил милостыню, потом поссорился со старшиной нищих – не поделили краденого, и я удрал. Работал ещё по переброске трупов.