Импотент, или секретный эксперимент профессора Шваца - Бегемотов Нестор Онуфриевич - Страница 22

Что бы там не говорили, а среди спекулянтов есть хорошие люди!

Тем более, что у Хачика была вторая «Волга».

Вася, гордый как павлин, сидел на табуретке обмотанный пятиметровой лентой презервативов, как революционный матрос пулеметными лентами.

– Зачем тебе столько?

– Как! Неужели не понятно? Буду наливать в них воду и кидать с четырнадцатого этажа на прохожих! Отличная шутка!

Физик-экспериментатор Иосиф Кайман, намазывая на бутерброд черную икру, убедился, что бутерброд падает вниз не только маслом, но и черной икрой.

– Апельсиновые корки, говорят, помогают от моли, – сказал мне однажды Карамелькин. – Я съел целых три килограмма корок, а моли в квартире так и не убавилось!

Тракторист Сморковкин любил свою работу. Он до безумия обожал свой трактор, стоящий на борозде, как памятник рабочему и колхознице в Москве. Как хорошо было лежать, прислонившись к теплому, пахнущему соляркой колесу, жевать сорваную где-то соломинку, смотреть в высокое небо и слышать, как потрескивают угольки костра, в котором печется накопанная на соседнем поле картошка.

Да, тракторист Сморковкин любил свою работу. Еще бы не любить такую работу!

Есть такая передача «Маски-шоу». Там очень смешные клоуны разыгрывают веселые сценки под разными названиями: «Маски в Японии», «Маски в опере»… Сидоров очень любил смотреть «Маски-шоу». Особенно ему нравился самый главный из клоунов – Георгий Делиев.

Однажды Сидоров включил телевизор, чтобы посмотреть свою любимую передачу. Но вместо «Масок» показывали какую-то дурацкую конференцию, где полчаса глубокомысленно о чем-то говорил Президент России.

Сидоров сидел перед экраном, радостно стучал себя по коленкам, ржал и кричал:

– Ну, грамотно Жорик Делиев под Ельцина замаскировался! Не отличить!

Игумен монастыря отец Порфирий сидел в трапезной и в полном одиночестве вкушал пельмени со сметаной. Пельмени были весьма вкусные, сметана тоже хороша, и отец Порфирий сыто и самодовольно щурился.

И не знал сей достойный игумен, что в далеком Петрограде уже произошла Великая Октябрьская революция.

Студент Шмяткин шагал по коридору родного института и кушал мягкую вкусную булочку. Внезапно увидев своего друга Бегемотова, студент Шмяткин подумал:

– Черт! Нарвался!

И чтобы не угощать друга такой вкусной булочкой, засунул ее полностью в рот. И подавился.

Ибо известно с давних пор, что жадность до добра не доводит.

– И ты, Брут! – сказал Цезарь, заметив своего друга Брута.

– Увы! – развел руками Брут.

– Ай, ай, ай! – покачал головой император, и Бруту стало стыдно.

Вождь могикан индеец Чингачгук легкой поступью шел по лесной тропе. Его расшитые бисером мокасины неслышно ступали по прошлогодней листве, глаза привычно отмечали на тропе следы многочисленных животных, уши улавливали малейший шум в чаще леса.

За Чингачгуком шла его любимая молодая жена с тяжелым тюком на голове и двумя ребятишками, висящими у нее за спиной. В руках жена Чингачгука несла любимый карабин вождя.

Гордость не позволяла Чингачгуку оглянуться на жену, а тем более взять у нее тюк.

Да, Чингачгук был очень Великий Змей.

Художник Пивной-Селедкин очень гордился своей фамилией.

– Был такой художник Петров-Водкин, – говорил он. – А у меня фамилия гораздо круче!

Правда, ни одной картины художник Пивной-Селедкин пока не написал, но зато какая крутая фамилия!

Сходив на балет, грузин Гиви Шевелидзе долго удивлялся:

– Слющай! Пачему они не танцуют лезгинку?!

В честь годовщины августовского путча устроить в Москве праздничную демонстрацию у Белого дома и праздничное военное патрулирование с использованием танков, бронетранспортеров и другой военной техники. Праздничный расстрел демонстрантов начать в двадцать ноль-ноль…

Отца Поликарпа Каллистратовича Черемушкина звали Каллистрат Мартынович, деда – Мартын Евлампиевич, прадеда – Евлампий Прокопиевич.

– Я – потомственный ублюдок, – любил говаривать Поликарп Каллистратович.

Сына он назвал Акакием.

– В ногах правды нет, – подумал Иван Семенович и сел.

– Э! – вдруг осознал он. – А ведь в заднице-то и подавно нет правды!

И лег.

Полежал и понял:

– Вообще, нет правды в этой жизни!

Так Иван Семенович и умер.

Было бы у слона шесть ног, назывался бы он тогда как-нибудь по другому: шестиног, шестислон или еще как… Топал бы такой слон в полтора раза громче – земля бы содрогалась, когда слоны шли бы на водопой! А люди бы думали: «Вот странное животное, у всех по четыре ноги, а у этого – шесть!»

И на фига слону шесть ног?

Прапорщик Морчков, покровительственно и строго посмотрев на отдавшего ему честь рядового Степанюка, прошел через КПП, вышел на улицу, привычно чеканя шаг, двинулся к автобусной остановке и вдруг ударился головою о столб.

Но, к удивлению столба, с прапорщиком ничего не случилось!

Да, чего только в жизни не случается…

У нас был попугай, купленный на рынке за двадцать пять рублей. Красивый такой попугай, зеленый! А вчера нам подарили кота. Так себе кот. Серенький. Зато бесплатно. И что вы думаете? Бесплатный кот сожрал двадцатипятирублевого попугая! Я от огорчения взял кота за шкирку, да и спустил в мусоропровод. Нет у нас теперь ни попугая, ни кота…

– Бом-з-з-з! – пробил большой колокол.

– Дзинь-нь-нь! – отозвался маленький.

– Бом-з-з-з!

– Дзинь-нь-нь!

И так каждый день.

Господи, а как звонарь-то затрахался…

ПЬЕСЫ

Последнее время стало появляться все больше и больше слухов про людей, которым, мягко говоря, все по-фигу, или, иначе, пофигистов. Я попытался представить, как будут выглядеть эти граждане в обычной ситуации студенческого театра. Итак, действующие лица: Студент и Преподаватель.

Студент: Здравствуйте, разрешите войти? Преподаватель: А мне по-фигу, войдете вы или нет. Студент: Мне тоже. Преподаватель: Тогда садитесь, раз вас угораздило прийти.

Студент садится. Преподаватель: Берите билет. Студент: Какой?

Преподаватель: А мне по-фигу, какой билет вы возьмете. Студент: Мне тоже. Преподаватель: Тогда берите этот.

Студент берет билет.

Преподаватель: Ну, и что там у вас?

Студент: А мне по-фигу, что там у меня!

Преподаватель: Тогда читайте первый вопрос.

Студент: Теорема Лагранжа.

Преподаватель: Хорошая теорема.

Студент: А мне по-фигу ваша теорема.

Преподаватель: Во-первых, не моя, а Лагранжа. Во-вторых, это мне по-фигу, что она вам по-фигу. Отвечайте на вопрос!

Студент: Какой вопрос?

Преподаватель: А мне по-фигу, какой вопрос!

Студент: Мне тоже.

Преподаватель: Тогда на фиг вы пришли?

Студент: Традиция такая. Пять баллов надо.

Преподаватель: А мне по-фигу и ваша традиция, и ваши пять баллов, и то, что вам надо!

Студент: А мне по-фигу, что вам по-фигу.

Преподаватель: Что вы говорите?! И откуда вы такой взялся?

Студент: Какое вам дело?

Преподаватель: Да мне-то по-фигу.

Студент: А мне тем более. Ставьте пять, и я пошел!