В спецслужбах трех государств - Голушко Николай Михайлович - Страница 102

Почему у «больного» Президента СССР выключены все средства связи?

Элементарное правовое прочтение документов говорило о том, что для легитимности и законности образования ГКЧП надо всего-то собрать и провести решение через Верховный совет СССР. Искушенный в парламентских и протокольных тонкостях и опытнейший юрист Лукьянов прекрасно понимал, что действия ГКЧП с самого начала проводились с нарушением основных конституционных норм формирования исполнительной власти государства. Он сделал публичное заявление о том, что Президент СССР незаконно задерживается в Форосе.

Участники ГКЧП, оказывается, тоже мучились над вопросом, как его создание соотносится с действующим законодательством. «Была относительно твердая уверенность в том, что Верховный совет и Съезд народных депутатов СССР поймут наш шаг, по крайней мере должны понять. Ведь народным избранникам, в конце концов, не может быть безразлична судьба народа, судьба самых высших законодательных органов страны», — отмечал Крючков.

20 августа ожидалось выступление Крючкова перед российскими парламентариями с целью разъяснения политики ГКЧП. Но таковое не состоялось. Он метался между Горбачевым, которого отрезали от внешнего мира в Форосе, и Ельциным, которого планировали, но не решились интернировать на даче в Архангельском.

Не успел я ознакомиться с содержанием актов ГКЧП, как ко мне настойчиво начал проситься начальник следственного отдела Владимир Иванович Пристайко, молодой по стажу работы и возрасту руководитель, недавно назначенный на эту ответственную должность. Ему подчинялся весь коллектив следователей КГБ республики. Интеллигентный и спокойный, современный и квалифицированный чекист. Он доложил мне аналитическую справку, в которой содержалась правовая оценка документов ГКЧП. Этот документ и сегодня является историческим свидетельством позиции сотрудников украинской госбезопасности по отношению к происходящим в августовские дни событиям.

СПРАВКА

В следственном отделе КГБ УССР по указанию председателя КГБ УССР т. Голушко Н. М. проанализированы опубликованные 20 августа с. г. в газете «Известия» и других средствах массовой информации Указ вице-президента СССР от 18.08.91 г., Заявление советского руководства и Постановление № 1 Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.

В названных Указе и Заявлении сообщается о переходе к вице-президенту страны полномочий Президента в связи с невозможностью исполнения последним своих обязанностей по состоянию здоровья. В соответствии со статьей 127(6) Конституции СССР Президент СССР обладает правом неприкосновенности и может быть смещен только Съездом народных депутатов СССР в случае нарушения им Конституции СССР и законов СССР по инициативе самого съезда или Верховного совета СССР с учетом заключения Комитета конституционного надзора СССР. Согласно статье 127 (7) Конституции страны полномочия Президента могут переходить к вице-президенту впредь до избрания нового Президента СССР в том случае, если он по тем или иным причинам не может далее исполнять свои обязанности. В Указе вице-президента и Заявлении советского руководства в качестве такой причины указано состояние здоровья Президента. Вместе с тем ни в одном из средств массовой информации не опубликовано заключение врачебной комиссии по этому поводу, не сообщено о характере и тяжести заболевания, а также об отношении самого Президента к вопросу о возможности исполнения им своих обязанностей.

Таким образом, при формальном соблюдении структуры правовой нормы Указ вице-президента СССР от 18.08.91 г. о вступлении в исполнение обязанностей Президента страны лишен фактического основания, что ставит под сомнение его юридическую силу.

Ввиду того что о введении чрезвычайного положения в «отдельных местностях СССР» и образовании ««для управления страной и элективного осуществления режима чрезвычайного положения» Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР объявлено в «Заявлении советского руководства», которое не является нормативным актом, это нельзя признать законным. Кроме того, указание в Заявлении на то, что решения ГКЧП СССР обязательны для неукоснительного исполнения всеми органами власти и управления, должностными лицами и гражданами на всей территории Союза ССР, противоречит Конституции СССР. В ней в качестве высших органов государственной власти и управления страны закреплены Съезд народных депутатов СССР, Верховный совет СССР, Президент и Кабинет министров СССР и не предусмотрено создание каких-либо специальных чрезвычайных органов, которым делегируется вся полнота власти в стране. Не является конституционным органом и ГКЧП.

Анализируемые документы входят в противоречие и с Законом СССР от 3 апреля 1990 г. ««О правовом режиме чрезвычайного положения». В частности, согласно части первой статьи 1 данного Закона условия, при которых объявляется чрезвычайное положение, ограничены стихийными бедствиями, крупными авариями или катастрофами, эпидемиями, эпизоотиями и массовыми беспорядками. В Заявлении, которым объявлено чрезвычайное положение, ни одно из этих условий не упоминается. Не указаны в Заявлении и, как отмечено в статье 2 Закона, «территории союзной, автономной республики или отдельные местности», на которые распространяется режим чрезвычайного положения, в связи с чем он фактически не имеет применения.

Согласно части второй статьи 2 Закона «О правовом режиме чрезвычайного положения» «Президент СССР предупреждает об объявлении чрезвычайного положения в отдельных местностях, а при необходимости и вводит его по просьбе или с согласия Президиума Верховного совета или высшего органа государственной власти соответствующей союзной республики. При отсутствии такого согласия вводит чрезвычайное положение с незамедлительным внесением принятого решения на утверждение Верховного совета СССР». В указанном Заявлении отсутствуют ссылки на наличие просьбы или согласия предусмотренных Законом органов по вопросу введения чрезвычайного положения.

Обязывая все органы власти и управления Союза ССР, союзных автономных республик, краев, областей, городов, районов, поселков и сел неукоснительно соблюдать режим чрезвычайного положения в соответствии с постановлениями ГКЧП и оставляя за собой право приостанавливать полномочия соответствующих органов власти и управления, а их функции возлагать на лиц, специально уполномоченных (пункт 1 Постановления № 1 ГКЧП), Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР фактически присвоил себе функции высших органов государственной власти и управления в стране, что является грубым нарушением Конституции СССР.

В противоречие с законодательством входит и пункт 5 Постановления, в котором говорится о приостановлении деятельности Совета безопасности СССР, поскольку названный Совет является конституционным органом, а его члены назначаются Президентом СССР с учетом мнения Совета Федерации и по согласованию с Верховным советом СССР. В связи с этим взятие ГКЧП на себя функций Совета безопасности нельзя признать правомерным.

Учитывая изложенное, проанализированные документы ввиду неправомерности не могут быть приняты к исполнению в качестве нормативных актов.

Начальник следственного отдела КГБ УССР полковник юстиции В. И. Пристайко 20 августа 1991 года.

Я прочитал представленный текст, а мысли были о другом: как мне, руководителю республиканского органа госбезопасности, реагировать на весьма категорическое заключение своих подчиненных о незаконности директив ГКЧП? Проведение юридического анализа документов ГКЧП и особенно убийственные выводы о том, что они «ввиду неправомерности не могут быть приняты к исполнению в качестве нормативных актов», были мужественным шагом, но грозящим опасностями сотрудникам КГБ, если принять во внимание и учитывать непредсказуемость последствий и возможных репрессий со стороны потенциальных будущих победителей. Я и мои товарищи моги поплатиться свободой за свои выводы и действия. Моя резолюция на справке следственного отдела была такова: «Тов. Шама Н. М., тов. Пристайко В. И. Согласен. Прошу руководствоваться в работе Оперштаба. Голушко 20/8». Кроме того, в первом предложении после слов «В следственном отделе КГБ УССР проанализированы…» я добавил собственной рукой: «по указанию председателя КГБ УССР», что в определенной степени должно снимать ответственность и вину с авторов документа. В последующем, когда начались расследования по уголовному делу о действиях должностных лиц КГБ УССР в дни ГКЧП, так и случилось.