Выбор альтернатора - Трошин Александр - Страница 22

Уже миновали два дня, как я покинул гостеприимный дом Тольда и двинулся болотами, как мне казалось, на запад. Жаль, не удалось прихватить с собою никакой жратвы!.. Нет, безусловно, во всем есть свои плюсы — например, мой организм полностью очистился от шлаков, если они там, конечно, были.

Редкие в этих краях поселения я обходил стороной: денег все равно не осталось, а искать меня могли везде. На дороги тоже старался не высовываться.

Постепенно лес сделался густым и мрачным, исчезли последние признаки человеческого обитания. Зато частично разрешилась проблема питания: дикие мелкие яблоки хоть и были кислыми до одурения, но вполне годились в пищу, отведя угрозу позорной голодной смерти. По моим расчетам, я преодолел уже миль восемьдесят, то есть почти половину пути, и это вселяло определенный оптимизм.

После седьмого дня марш-броска по забытым богами пространствам я засомневался в правильности выбранного направления. Однако продолжил упрямо продираться через буреломы в сторону заходящего солнца, надеясь куда-нибудь да выбраться и понимая, что возвращаться бесполезно.

Еще через пару дней я неожиданно выполз на край просторной долины с реками, холмами и возделанными полями. Стоял и смотрел, не веря, что безумная скачка по надоевшему лесу закончилась, жадно вдыхал напоенный ароматами трав воздух. Вдалеке промчался табун лошадей, подняв тучу пыли. Передохнув несколько минут, я радостно зашагал вперед.

Вскоре добрался до неширокой реки, изобиловавшей крупной рыбой, сверкавшей на солнце чешуей. Я явственно представил себе, как одна из рыбин перемешается из костра в мой соскучившийся по нормальной пище желудок…

Припомнив байки об узниках необитаемых островов, выдернул из ворота рубахи шнурок, затем добыл из подошвы сапога медный гвоздь. Затратив около пяти минут, с помощь двух камней получил довольно симпатичный крючок, слегка разбив собственный палец. Прицепил крючок к шнурку, нашел подходящую наживку — жирного, ленивого червя. Покончив с приготовлениями, закинул свою конструкцию в воду. Не прошло и получаса, как я, гневно матерясь, швырял в реку крупные булыжники, стараясь оглушить хоть кого-то в зажравшемся косяке потенциальных закусок, нахально проигнорировавших моего червя!

Поняв, что ничего мне не обломится, плюнул в воду и направился к полям, справедливо предположив, что раз они возделаны, то без человека тут не обошлось. Соответственно, человек не может жить без еды. Нормальный крестьянин всегда накормит изголодавшегося путника и объяснит дорогу…

Я верил, что ушел достаточно далеко от фермы Тольда. что здесь шериф меня не найдет.

Поля оказались не такими уж и возделанными. Листва на растениях пожухла и превращалась в пыль при малейшем к ней прикосновении. Лишь сорнякам тут было приволье.

Я отнюдь не сельский житель, последний раз ездил в деревню много лет назад, но увиденное выглядело несколько странным. Вокруг полей звенели ручьи, то есть засуха здесь исключалась напрочь. А земля под посевами была не просто сухая, но окаменевшая. И никаких хижин вокруг!

Часа три я шел вдоль мертвых полей, угнетавших все больше и больше. Наконец они —кончились. Начался пролесок, в котором едва просматривалась заросшая тропинка. Пора бы появиться и какому-нибудь жилью, в самом деле!

Постепенно темнело. Однако голодный желудок гнал меня вперед. К тому же слабый ветер несколько раз доносил откуда-то запах костра…

Наступила ночь. Из мглы прилетел звонкий смех, и я едва не побежал, стремясь поскорее оказаться в человеческом обществе. Еще немного — и я увидел впереди небольшие хижины, ярко освещенные факелами. Запах еды и алкоголя чуть не свел с ума. С трудом взяв себя в руки, я благоразумно рассудил, что нежданных гостей привечают не всегда, а потому не помешает небольшая разведка.

Тенью скользнув к крайней хижине, стараясь не попасть под свет факелов, осторожно выглянул из-за угла и внимательно осмотрел пировавших за длинным столом людей. Вроде бы простые крестьяне отмечают какой-нибудь сельский праздник, но что-то в их поведении настораживало…

— Привет, друг… — На мое плечо легла ладонь; я почувствовал запах недавно выпитого алкоголя. — Чего к дому жмешься?

Обернулся и узрел улыбавшегося человека в потрепанной тунике, подпоясанной широким поясом без всякого оружия, что было довольно удивительно.

— Да вот, — скромно потупил я глаза, — ищу хлеб и ночлег. А вообще — странствую по миру.

— Ну и пошли к столу, — с непонятной радостью осклабился он, — мы всегда уважаем гостей!

Возможно, я параноик, только слова его мне не совсем понравились. Однако куда деваться, когда от голода кружилась голова?

Мы подошли к столу, уставленному блюдами с мясом, хлебом, зеленью и большими кувшинами с вином. На меня никто не обратил особого внимания — лишь поприветствовали кивками и освободили место па лавке.

Царила самая непринужденная атмосфера. Люди спокойно ели, пили, громко разговаривали. Я набивал рот всем, до чего мог дотянуться, с недоумением отметив вскоре, что и сам вступаю в разговор, хотя к вину еще не прикоснулся. Откуда-то возникла уверенность, что все мои беды уже позади, что я попал туда, где мне рады, и поэтому больше не надо ни о чем тревожиться. Я ел, пил, веселился и благополучно вырубился за столом, уронив голову на руки.

Проснулся от жуткого запаха перегара. Открыв глаза, увидел, что по-прежнему нахожусь за столом, а вокруг безмятежно храпят гостеприимные хозяева, источая кошмарный смрад. Я поднялся со скамьи и, поеживаясь, направился в сторону, откуда доносилось журчание воды. Умывшись холодной водой, почувствовал себя просто великолепно!

— Ты бы не мог мне помочь?

Голос прозвучал неожиданно, и я резко обернулся. Сзади стояла миловидная девушка, протягивая мне деревянные ведра. Зачерпнув в них воды, безропотно потопал за незнакомкой, стараясь не пролить ни капли и будучи полностью уверенным, что так все и должно быть. Войдя в просторную хижину, вылил воду в большую кадку, стоявшую у входа, и поспешил назад. Я бегал к ручью не менее пяти раз, пока кадка не наполнилась, и это несмотря на то, что к физическому труду в принципе отношусь неодобрительно. Лишь закончив, осмелился обратиться к молча наблюдавшей за мной незнакомке:

— Хочу поблагодарить вас за то, что вы столь радушно приняли в своей деревне изголодавшегося путника.

Как всегда, ничего путного при разговоре с девушкой выродить не смог.

— Меня зовут Мисти, — немного грустно улыбнулась она. — Это не наша деревня. Сюда приходят все, кто нуждается в покое. Иди к столу. Уже собираются люди.

Я посмотрел во двор, где начиналась веселая гулянка.

— А ты? — робко поинтересовался я.

— Тоже присоединюсь, но чуть позже, — нежно улыбнулась она.

Я подошел к столу, сел на широкую скамью и влился в шумное веселье.

День пролетел быстро. Я ел, пил, веселился и уснул за столом, не тревожась ни о чем.

Утром картина повторилась. Я снова отправился к ручью. Умывшись, присел на траву и прислушался к себе. Что-то тревожило меня и раздражало, чего-то не хватало… Я вдруг почувствовал уверенность, что все идет не так, как должно.

Голову пронзила боль. Плеснув в лицо холодной воды, я сжал виски руками, едва не застонав. Медленно пришел в себя. Поднявшись, двинулся по тропке вверх, оглядываясь по сторонам.

В той же хижине осмотрел знакомую кадку и, не зная, что еще предпринять, пнул ее ногой. Сапог легко пробил сгнившее дерево и застрял. Выдернув ногу, я немного постоял и побрел к столу.

Сел на скамью. Есть совершенно не хотелось. Молча понаблюдал за веселившимися людьми: что-то не то, что-то явно не так!

Я смотрел на людей, на их веселые и безмятежные лица, открытые улыбки… Стоп! А глаза-то мертвые, погасшие!

Да какие же они люди? Каждое их движение выдавало обреченность. В них не было надежды!..

Я встал и пошел в лес. Знал точно, куда мне надо. Там ждали ответы на все мои вопросы. Шел долго, день сменился ночью.