У Великой реки. Поход - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 36

Дробовик повесил на крючок возле входной двери — там надёжней всего, а револьвер в кобуре упокоился. И пошёл я в сарай. Разбираться с привезённым имуществом. Завтра помимо следствия всякого мне ещё торговлю вести.

ГЛАВА 16,

в которой герой спасает своего друга от творения его собственных рук

Ночь прошла спокойно, хоть мы оба отдежурили. Никакая нечисть в дом не лезла. Маша честно отстояла свою смену, даже не спала на посту, какой-то учебник по магии читала, как мне кажется. Покушение всё же напугало её. Это полезно: пусть учится бояться. Бояться Пантелея, бояться нечисти, той же Анфисы бояться. Страх — он дисциплинирует. Внутренне.

С утра я завёл свою «копейку» с так и загруженным кузовом, посадил Машу справа, чтобы без присмотра не оставлять, и поехали мы к Бороде с Батыем на склад, к пристани. Склад у них большой, добротный, из крепкого соснового бревна, при складе лавка. Батый всё больше в лавке распоряжался, поелику он торговаться мог долго и самозабвенно, а Борода больше за доставку-поставку отвечал. По-научному — за «логистику».

Бороду увидел издалека: он в воротах склада стоял и на помощника приказчика Витьку Как-Два-Пальца орал. Он на него всегда орёт за слишком лёгкое отношение к жизни вообще и к хозяйским деньгам в частности. Но Витьке всё как с гуся вода. Борода выглядел раненым героем, с перевязанной головой, потому что после той драки в «кабарете» Степки Полузадова он ещё, видать, не оклемался.

Увидев мою машину, Борода величественным жестом отпустил нерадивого служащего и дождался, упёршись руками в широкие бока, пока я въеду в ворота:

— Ну чего, как скатался? И куда? А то, может, в Твери все пятьдесят золотых аванса пропивал? — гоготнул он.

— Пропивал бы — тебя позвал. Чего в одно рыло водку-то сосать? — резонно возразил я. — Принимай товар по счёту. И к тому же привёз тебе на продажу кой-чего.

— Патроны, что ли?

— А что я ещё могу-то? Я же ни в чём другом не разбираюсь.

Товар заказанный я передал Бороде сразу. Там целый список был, включая какие-то особенные кухонные ножи, которые через моего знакомца взялись закупать лучшие рестораны по всему течению Великой. Плюс было просто гномье оружие — для тех, кто коллекционирует и любит что-то такое-эдакое на ковёр повесить. Ещё стволы заказные для ружей и винтовок, инструмент. Всякое, в общем.

У меня было для него четыреста патронов высокого качества — тех, что из моего пороха и капсюлей делались. Борода их принял, хоть и чуть дешевле, чем я ожидал. Но всё равно нормально. В общем, по моим скромным подсчётам, считая затраты, накладные, потери на время хранения того же динамита у меня в подвале, вся эта поездка туда и обратно принесла мне под семьсот золотых. Очень, очень неплохо, большие деньги, на самом деле. Теперь можно начинать готовиться к выезду, о чём я Маше и объявил, чем её обрадовал.

Борода между делом попытался меня в свою лавку перенаправить, знал, что деньги у меня в карманах не держатся и всё, что на нём зарабатываю, у него же обычно и оставляю. Но сейчас у меня была великая цель — обменять зловещего Пантелея на десять тысяч золотых с тверским гербом на реверсе, поэтому я не потратил ни копейки. Пожал руку максимально сердечно, по могучему плечу похлопал — и укатил как можно быстрее, пока не передумал.

— Куда теперь? — спросила Маша, когда «копейка» катила по разбитой колесами улице, ведущей от складского двора.

— В банк, — сказал я. — Наличные на счёт внести.

— А стоит?

— Стоит. Нашего банка чеки всегда обналичишь, зато если ограбят — не страшно.

— Я на кошельки умею сигналки ставить магические, — сказала Маша. — Пальцы оторвёт у того, кто спереть решит.

— Это хорошо, — кивнул я. — А когда сможешь снова их ставить?

— Через неделю, наверное, — вздохнула Маша.

— А если грабят? И кому-то пальцы оторвёт? — задал я следующий вопрос. — Что тогда случится?

— Что? — не поняла она.

— Перестреляют нас, к болотным демонам. Обидятся на такие заподлянки да перестреляют, — просветил я Машу насчёт грабительских нравов. — А так, быть может, живыми бы отпустили. Не надо такую защиту ставить: лучше аккредитивы покупать. Они никому и даром не нужны, кроме нас самих.

— Сейчас поедем?

— Нет, — передумал я. — Сначала к Василию, что властен над мёртвой плотью и вечно живыми душами.

— К кому? — Светлые брови Маши поползли вверх от удивления.

— К Ваське-некроманту, — пояснил я и воткнул первую передачу.

Разгруженная машина ускорилась и бодро покатила по улице, подвывая шестицилиндровым двигателем, распугивая уличных собак, во множестве крутившихся у порта, и детвору, для которой здесь часто предоставлялась возможность заработать на конфеты.

Я скинул с утра брезентовый верх с кабины. Погода окончательно исправилась, и, как сказал Борода, предсказывают великую сушь в природе аж на пару недель как минимум. Это хорошо. Хоть моей машине грязь и не помеха, но сразу возникает следующий вопрос: до какой глубины не помеха? Грязь бывает разная, а с тех пор, как миры перемешались, бывшее российское Нечерноземье местами разбавилось таким чернозёмом, что можно не то что по оси в нём утонуть, а по зеркала заднего вида. Чернозём — штука такая, в долгие дожди серьёзней болота. А попутешествовать нам придётся, никуда не денемся.

Для начала покатим на лётное поле, что в форте Пограничный. Именно оттуда взлетают самолёты, которые вполне смогли бы пролететь над Дурным болотом у Вирацкого баронства. Самолёты военные, правда, запросто не наймёшь, но проверить стоит. За подсказку спасибо Велиссе вер-Бран. А заодно не мешает заехать в столицу княжескую, город Тверь славный, и там постучаться в разные дверки, в Департамент внутренних дел и в контрразведку. Глядишь, мне, как охотнику с сыскным поручением, какую полезную информацию по искомому Пантелею подкинут.

Пока я так размышлял, доехали мы до высоких резных ворот некромантовой усадьбы, на резных же столбах висящих. Тщеславен Васька, заест его этот бес. У него всё как в той шутке древнего писателя Аверченко о чувстве прекрасного у немцев: «Что нельзя позолотить, расписывается розами». Ладно, хоть плахи высоченного забора, расположившиеся между каменными столбами, ещё сиринами с гамаюнами не изрезал — с него ведь станется.

Я постучал молотком в калитку. Молоток у Васьки низко висит, любой проходящий сопливый пацанёнок дотянется. Для иного бы это самоубийством было, колотили бы шкодливые дети в калитку с утра до вечера, но некроманта задевать опасаются. Я бы так ни в жизнь не повесил.

Почувствовал уже знакомый укол магии, подождал, что калитка откроется, но она не открылась, оставаясь затворённой. Странно. Чего это Васька таким стеснительным стал? Я постучал ещё, опять почувствовал колдовской взгляд на себе, и вновь калитка не дрогнула. Зато во дворе почему-то плескалась вода и доносились приглушённые ругательства вперемежку с какими-то непонятными словами, причём всё это весьма знакомым голосом. А затем я услышал… не знаю, как и сказать. Вроде и визг, но как будто визжала свинья одновременно с циркулярной пилой, которой в этот момент свинью и пилили. Двойной голос. Или даже тройной. Верный признак чего? Верно, пятёрку вам: или нечисти, или, что некроманту ближе, какой-то нежити. А ещё мелькнула одна догадка, и я почувствовал, что меня начинает разбирать смех. А ещё кто-то засмеялся во дворе. Женским голосом — знакомым таким.

Маша это тоже заметила, потому что, сначала испугавшись, теперь смотрела на меня с недоумением. Потом, с таким же недоумением, на калитку. Я лишь махнул рукой, извлёк из ножен прямой нож с широким лезвием, сунул его в щель между калиткой и воротным столбом. Повозился, скинул задвижку и толкнул дверь.

Картина, которую я застал во дворе, достойна была кисти лучших живописцев, если бы им, конечно, писать такое было не в падлу. Я даже подумал, что сюда стоило зайти лишь для того, чтобы увидеть великого некроманта Ваську в такой позиции. В своём великолепном барском красном парчовом халате он стоял своими белёсыми босыми ногами в верхней мраморной чаше фонтана, испуганно глядя вниз и делая при этом какие-то пассы руками. Три обнажённые мраморные эльфийки изящными жестами возносили чашу с перетаптывающимся в ледяной воде Василием над своими томно склонёнными головками. Вода выплёскивалась от движений упитанного колдуна и прозрачными хрустальными водопадами срывалась в чашу нижнюю, пугая золотых рыбок и разбиваясь брызгами на мраморных ступнях лесных красавиц.