У Великой реки. Поход - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 34

Ей повезло или нет — не знаю. Если бы её поймали живой, то долго насиловали, не удержались. Да и не стал бы никто солдат удерживать: к местным эльфам ненависть старая и тяжёлая. Те сами виноваты — не стоит ТАК плохо обращаться с пленными. Хотя, говорят, этим эльфийские начальники пытаются отвратить своих бойцов от сдачи, подразумевая: «Куда тебе после того, что ты с их пленными делал». Может, и правда, не знаю.

Изнасиловав многократно, её пристрелили бы. Или, если была возможность, кому-то бы втихаря продали. За армией всякие субчики катаются, купят и эльфийку. Рабства только в землях пришлых нет, а вокруг процветает. А эта была бы обречена на самую плохую судьбу. У неё на поясе висели кожаные подсумки под магазины для СКС-М. Значит, вооружена она была трофейным карабином, а ещё это означает, что она или урядника убила, или гражданского. Эльфам никто таких винтовок не продаёт: не положено. А трофеями они чаще всего не делятся — сами носят, как признак доблести. Значит, одна человеческая жизнь как минимум на её счету есть.

Интересно, сколько ей лет? Они же почти бессмертны, а лет до трёхсот эльфийки выглядят сущими девчонками. Вытянутые к вискам глаза, острые ушки, белые волосы необычного розоватого оттенка. Тонкие губы, искусанные в кровь мелкими ровными зубами. Зубы оскалены в муке, кровь запеклась между ними. Очень тонкие, красивые пальцы. Хрупкие запястья. Тонкие щиколотки в сапожках из тонкой кожи какой-то ящерицы, с мягкими подошвами. Красивые они, эльфийки эти. Как статуэтки.

Я понял глаза, глянул в сторону леса. Гуль не ушёл, так и прячется за кустами. Ждёт, когда я уеду. Гули тупые, но всё же разумные. Можно убить, но мне его не заказывали. И придётся гоняться: он живучий, уязвим лучше всего для огня, а зажигательная картечь у меня только в обрезе. Можно стрелять и обычными пулями, раз так десять в грудную клетку, да поди попади в него десять раз. Он же не пень, чтобы на месте стоять. Убежит подранком — только разозлится. А в голову могу и не попасть, она как раз толстым суком скрыта, и метров триста до него. И затянется охота до темноты, а ночью здесь одному оставаться… Ладно, пускай поживёт.

Я вернулся к машине, полез за спинку своего сиденья. Там стояла вёдерная канистра из красной лакированной жести, с руной «Омм» на боку, символизирующей всеуничтожающий и вечный огонь. Я называл это бензином, но на самом деле жидкость в канистре была ближе к скипидару и производилась друидами. Они уверяли, что именно этот огонь уничтожает всё и до конца, а главное — очищает. Жалко мне эту эльфийку так бросать, кладбищенской твари на поживу. Хоть и не люблю я эльфов, здорово не люблю, но слишком она хрупкая, слишком красивая.

Я открыл канистру, оттуда распространился запах свежей хвои. Вот так, в лесу жила, лесным же средством тебя и схороню. Считай уважением посмертным. Встретил бы живой и с оружием — таким добрым не был. Убил бы.

Я полил тело несколькими быстрыми всплесками. Много этой жидкости не надо: это не бензин, это магия. Затем отошёл, крикнул заклинание, написанное на канистре. Тело вспыхнуло ярким, чуть зеленоватым пламенем, которое взметнулось метра на три, затем опало, и через минуту на месте тела осталась лишь вытянутая кучка пепла.

— Ну и боги с тобой, — прошептал я. — Не знал я тебя и не узнаю. И век бы не знать. Покойся с миром.

Сел в машину да и дальше поехал, без встреч и приключений. За это время над головой трижды пролетали пары «коршунов». Постоянно в небе крутились «аисты», разведчики. Да, это уже серьёзно, как во времена моей службы.

Километрах в трёх от берега Великой наткнулся на марширующую навстречу роту «сипаев» под командованием пришлых офицеров и унтеров. Мимо них, обгоняя, в колонне пропылили две «копейки» и две «горгульи»[51] с ПКБ на турелях. В вездеходах и на броне верхом сидели солдаты из Отдельного егерского. Это не гурки, это из наших самые отборные, разведка. В передней «копейке» сидел поручик в лыжной серой кепи с длинным козырьком, надев пылевые очки на глаза, выставив на капот перед собой, прямо на откинутое стекло, ноги в камуфляжных штанах и высоких ботинках. В руках он держал обмотанную лохматой лентой СВТ-К с оптическим прицелом. Сидевшие вокруг солдаты тоже развалились кто как, будто ехали на курорт.

За ними катили четыре «самострела» — такие же «копейки», только в кузове на солидном станке стояли длинные КПВ[52] с коническими пламегасителями, возле которых в креслах сидели стрелки, а кузова вокруг них были загружены боекомплектом и какими-то тюками с имуществом. «Самострелы» тоже из их полка, приданные, у них на борту эмблема одна и та же. Операция против эльфов расширяется, по всему видать. «Сипаев» хорошо цепями гонять, вроде как загонщиками в облаве, на этих самых егерей противника выгоняя. А миномёты всегда пригодятся.

Затем пронеслись четыре «мула» со стодвадцатимиллиметровыми миномётами на прицепе, и расчётами, сидевшими внутри и покачивающими головами разом в такт неровностям. Да, это уже серьёзно.

На пристани провалялся в кузове машины три часа, ожидая рейса. Один из ополченцев, дежурящих там, сказал мне, что не далее как два часа назад в сторону Твери ушёл госпитальный пароход. На него загрузили не меньше тридцати раненых и с десяток убитых. По слухам, где-то эльфы сумели устроить засаду и здорово потрепать эскадрон драгун. Я забеспокоился: жив ли Парамоныч? Тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо. Но проверить возможности не было — драгуны уже наступали где-то на северо-востоке от меня.

Подошёл паром, мы загрузились на него и поехали. Кроме наших двух машин, на переправу никого не было. Говорят, что вчера-позавчера немало фермерских семей переправилось. Теперь женщины с детьми в Великореченске отсиживаются, а главы семейств, вооружившись, засели на своих хуторах в ожидании эльфийского налёта. Так и живут. Городской совет поощряет фермеров, какие из аборигенов, там селиться, сдаёт землю в аренду совсем недорого, лишь бы земля не пустовала и налог, пусть и льготный, платился. Даже всякую сельхоз-справу продаёт в кредит и бесплатно выдает одну винтовку и одно ружьё на семью. Беглых крепостных из баронств принимает.

Откуда такая благодать? Оттуда, что жить там опасно, эльфы с их налётами и зверствами — угроза постоянная, хоть и патрулируются там места, а чуть дальше от берега целый форт стоит с гарнизоном сипаев. Хутора регулярно горят, их обитателей так же регулярно режут, но они отстраиваются заново, появляются новые. И выращивают свою капусту с морковкой и свёклой, какие на том берегу за главные культуры почитаются.

ГЛАВА 15,

в которой выясняется, что и лишённой силы волшебнице палец в рот не клади

Когда я подъехал к своим воротам, то в первое мгновение чуть не остолбенел: ворота были распахнуты настежь, а в них стояла сама Анфиса Зверева, похлопывая задумчиво деревянной дубинкой по затянутой в кожаную перчатку ладони. Подумалось мне, что Маша всё же допрыгалась и теперь мне её зад от порки точно не откупить. Однако, подъехав ещё на несколько метров, я увидел Машу, и вид у неё был совсем даже не несчастный, а скорей воинственный. Она разговаривала с урядником, а ещё один, сидя на корточках, разглядывал что-то на земле. В опущенной руке у неё висел «маузер» с пристёгнутым прикладом — так, как я ей его и вручил.

Я остановился у самых ворот, потому что Анфиса подняла дубинку как шлагбаум и потребовала в ворота не въезжать. Заглушил мотор, спрыгнул на землю.

— Что случилось?

— А то, что покушался кто-то на твою девчонку, — ответила Анфиса с озабоченным выражением лица.

— Тварь какая-то?

— Нет, человек на этот раз, — покачала она головой. — Но она его застрелила.

— Точно?

— Она не врёт, да и по следам так выходит, — подтвердила урядница. — Влез он через забор, у него обрез помпы был с собой, даже выстрелить успел. Трижды. Видишь?