Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Шибуми

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Шибуми - "Треваньян" - Страница 34


34
Изменить размер шрифта:

– Простите, сэр. Нет ни цента в кармане.

– Хм-м! Слушай. Вот что. Вон там, напротив, мое учреждение. – Он показал на здание Сан Син, центр связи Союзных оккупационных сил. – Пойдем, что-нибудь для тебя придумаем.

Уже в здании Сан Син офицер провел Николая в расчетный отдел, приказав выдать ему расписку на получение десяти долларов в валюте Оккупационных сил; затем он поспешил на условленную встречу. Однако, прежде чем уйти, он бросил короткий испытующий взгляд на Николая:

– Послушай-ка. Ты ведь не англичанин, правда?

Николай говорил по-английски с истинно британским акцентом, полученным им от своих домашних учителей, однако офицер никак не мог сопоставить его изысканное произношение, которое можно приобрести лишь в частном закрытом учебном заведении, с одеждой и внешним видом юноши.

– Нет, – ответил Николай.

– А! – вздохнул офицер с явным облегчением. – Я так и думал. – И он быстро зашагал к лифтам.

Около получаса Николай просидел на деревянной скамье под дверью одного из кабинетов, ожидая своей очереди; вокруг него, в коридоре, люди разговаривали на английском, русском, французском и китайском языках. Здание Сан Син было одним из немногих мест Токио, куда стекались представители различных Оккупационных сил, и, присмотревшись, человек наблюдательный мог ощутить во всей полноте ту атмосферу недоверия, которое скрывалось здесь под маской напускного дружелюбия. Штатские – чрезвычайно вежливые чиновники в большинстве своем были американцами. Здесь Николай впервые услышал раскатистое американское “р” и резкое, звенящее металлом звучание гласных.

К тому времени, как дверь распахнулась и секретарша-американка произнесла наконец его имя, Николай почувствовал себя совсем разбитым и ему ужасно захотелось спать. Оказавшись в приемной, он тут же получил анкету, которую нужно было заполнить, а молоденькая секретарша снова принялась стучать на машинке, время от времени украдкой бросая взгляды на этого странного юношу в грязном костюме. Однако любопытство ее было затронуто не слишком глубоко; по-настоящему ее мысли занимало свидание, назначенное на сегодняшний вечер с майором, который, как говорили ее подружки, был совершенно неотразим: он всегда водил своих дам в лучшие рестораны, а то, что следовало за этим, было просто сказкой.

Когда Николай протянул заполненную анкету, девушка бегло глянула на нее и, подняв брови, неодобрительно фыркнула, однако передала ее все же дежурной из расчетного отдела, Через несколько минут Николая вызвали в кабинет.

Дежурная оказалась женщиной лет сорока, чуть полноватой и очень приятной. Она представилась, назвавшись мисс Гудбоди. Николай даже не улыбнулся.

Мисс Гудбоди указала Николаю на его бланк.

– Знаете, вы все-таки должны заполнить эти пробелы.

– Не могу. Я хочу сказать, что не могу заполнить все графы.

– Не можете? – Весь многолетний служебный опыт женщины воспротивился этому слову. – Что вы имеете в виду… – Она быстро взглянула на верхнюю строчку бланка, – …Николай?

– Я не могу указать мой адрес. У меня его нет. И номера удостоверения личности у меня тоже нет. И я не знаю, что это такое – “организация, берущая на себя поручительство”…

– Ну… это организация, которая ручается за вас. Учреждение или контора, где работаете вы или ваши родители.

– У меня нет такой организации. Какое это имеет значение?

– Понимаете, мы не можем рассчитаться с вами, пока вы не заполните бланк на получение денег по всем правилам. Вы меня поняли?

– Я голоден.

На мгновение мисс Гудбоди растерялась. Она наклонилась вперед:

– Где ваши родители? Они работают в Оккупационных силах, Николай?

Она решила, что перед ней офицерский сынок, сбежавший из дома.

– Нет.

– Вы одни здесь? – недоверчиво спросила служащая.

– Да.

– Хм-м… – Она нахмурилась и слегка передернула плечами, видя, что все ее расспросы ни к чему не приводят.

– А сколько вам лет, Николай?

– Двадцать один.

– О боже! Простите меня. Я думала… Я хочу сказать, вы выглядите лет на четырнадцать-пятнадцать, не больше. Ах, ну что ж, это совсем другое дело. Посмотрим. Как же нам поступить?

В душе мисс Гудбоди жила настоятельная необходимость по-матерински о ком-нибудь заботиться; чувство это становилось все сильнее и чище, по мере того как годы шли, а ее любовь, так же как и ее роскошное тело, оставалась невостребованной. Женщину как-то странно притягивал к себе этот молодой человек, по виду напоминавший ребенка, потерявшего мать, но по возрасту оказавшийся вполне зрелым мужчиной, годившимся в любовники. Всю эту мешанину противоречивых чувств, закипевших в ее душе, мисс Гудбоди приняла за желание по-христиански озаботиться будущим юноши.

– Не могли бы вы просто выдать мне мои десять долларов? Может быть, хотя бы пять долларов?

– Так дела не делаются, Николай. Даже если нам каким-то образом и удастся заполнить ваш бланк, все равно вам выдадут деньги не раньше, чем через десять дней.

Николай почувствовал, как последняя его надежда улетучивается. Ему не хватало опыта, чтобы понять, что тонкие, невидимые, бюрократические барьеры столь же жестки и непроницаемы, как и те мостовые, по которым он бродил целыми днями.

– Так, значит, мне совсем не дадут денег? – спросил он еле слышно.

Мисс Гудбоди слегка пожала плечами и встала.

– Мне очень жаль, но… Послушайте, у меня сейчас как раз обеденный перерыв. Пойдемте со мной в наш кафетерий для служащих. Мы там перекусим на скорую руку, а заодно подумаем, что делать дальше.

Улыбнувшись Николаю, она положила руку ему на плечо.

– Ну как, договорились?

Николай молча кивнул.

* * *

Следующие три месяца, вплоть до того дня, когда мисс Гудбоди перевели обратно в Соединенные Штаты, навсегда остались в ее памяти как нечто сияющее и восхитительное. Николай более чем все, кого она когда-либо знала, походил на ребенка, и в то же время это был единственный в ее жизни сколько-нибудь продолжительный роман. Она никогда не осмеливалась выразить вслух свои ощущения или даже попытаться разобраться в самой себе, в том переплетении мыслей и чувств, которые захлестнули ее ум и тело в те месяцы. Мисс Гудбоди, без сомнения, наслаждалась тем, что стала нужна кому-то, тем чувством уверенности и надежности, которое дает женщине сознание, что она подчинена мужчине. К тому же она была по-настоящему доброй женщиной и любила помогать тем, кто нуждался в ее помощи. В их плотских любовных отношениях всегда сохранялся оттенок очаровательной стыдливости, раздвоение между матерью и любовницей, пьянящая смесь нежной привязанности и греха.

Николай так никогда и не увидел свои десять долларов; задача получить деньги, соблюдая все формальности, оказалась слишком сложной даже для мисс Гудбоди, с ее более чем двадцатилетним бюрократическим опытом. Однако ей удалось представить юношу директору службы переводов, и через неделю Николай уже работал по восемь часов в день, переводя различные документы, или мотался по нескончаемым заседаниям и конференциям, на двух или трех языках воспроизводя осторожные, упрятанные в паутину слов высказывания, которые дипломатические представители союзных стран осмеливались сделать публично. Он стал понимать, что в дипломатии главное – как можно лучше скрыть смысл сказанного.

С мисс Гудбоди Николай обходился дружелюбно и вежливо. При первой же возможности он, невзирая на ее протесты, расплатился за все, что она потратила на его одежду и туалетные принадлежности, а также настоял на том, чтобы поровну оплачивать расходы по хозяйству. Он не испытывал к ней тех чувств, при которых можно отбросить щепетильность. Это не значило, что женщина ему не нравилась, – она была не из тех дам, что отпугивают мужчин, но и не вызывала в нем сильной привязанности. Временами ее бессмысленное щебетание докучало Николаю, а чрезмерная заботливость становилась утомительной; но мисс Гудбоди так старательно, хотя и неуклюже, проявляла к нему внимание, а ее ласки доставляли ему столько удовольствия, что он терпел ее и даже испытывал к ней искреннюю симпатию, подобную той, какую испытываешь к глупому щенку или котенку.