У волшебства запах корицы - Мамаева Надежда - Страница 7

Пока я размышляла, мы добрались до гостиной. Здесь было больше света и меньше запустения, что было заслугой дородной женщины в белом чепце и фартуке. Служанка протирала пыль, наводя порядок, при нашем появлении она повернулась и сделала книксен.

— Простите, господин, мы не думали, что вы вернетесь столь рано…

Дракон устало махнул рукой, разрешая женщине выпрямиться.

— Ничего, Алоизия, распорядись, чтобы подготовили спальню. Сегодня был тяжелый день.

«А ночь будет еще тяжелее», — мысленно завершила его короткую речь. Не знаю, как Арий, но я без боя сдаваться не планировала. Дракон между тем продолжал давать распоряжения:

— Пусть принесут что-нибудь поесть, и да, завтра к утру все должно быть готово. С рассветом я уезжаю.

Служанка, поклонившись, отправилась выполнять приказания господина, и мы с Арием остались вдвоем. Потекли томительные минуты ожидания. Хозяин, повернувшись ко мне боком, созерцал пламя камина. Я же стояла посреди комнаты, не решаясь присесть в кресло. За время нашего молчания родился, наверное, не один гаишник, а целая рота. Первым нарушил тишину дракон.

— Я думаю, нам надо объясниться, чтобы вы, юная леди, уяснили границы дозволенного.

Мне оставалось лишь кивнуть на такое заявление. Что же, послушаем, но сделаем, как в поговорке, все наоборот.

— Понимаю, что в браке нашем нет ничего, кроме политики, а юным особам свойственен романтический склад натуры, но я прошу не совершать необдуманных поступков. Помните о своем долге перед государством, перед вашим отцом, о сути своего женского предназначения, — чувствовалось, что Арий тщательно подбирает слова.

Я, противореча первоначальному плану, не выдержала — к политесам была не приучена, да и «дрессировки этикетом» в подкорочке не имелось.

— Говорите прямо, к чему лишние витиеватости, и давайте перейдем на «ты» без брудершафта, мы как-никак супруги, — на этих словах я усмехнулась.

— Хм, в вас есть и достоинства: всегда ценил прямоту. Возможно, мы и сумеем найти общий язык. — Арий повернулся ко мне лицом.

В мозгу пронеслось: «И что мне стоило промолчать? Язык мой — друг мой, но только когда он за зубами».

— Если вы… — тут дракон сделал паузу, словно переступая через что-то, — ты хочешь голой правды, то она такова: мне навязали этот брак в наказание. Я впал в немилость владыки. Такое порою случается, если отказываешься следовать глупому приказу, исполнение которого унесет сотню жизней твоих подчиненных. У драконов есть одна особенность: наследника мужского пола можно зачать лишь от любимой, твоей единственной истинной пары, в противном случае провидение может расщедриться лишь на девочку. И то если повезет. Поэтому наследника я от, — он вновь замялся, но тут же выправился: — тебя требовать не вправе. Но если подаришь мне хотя бы дочь — считай, что ты свободна. Свободна в выборе любовника, но так, чтобы в свете об этом ничего не знали. И я тоже не знал. Желательно. В остальном же ты будешь полностью обеспечена. Мое состояние позволит тебе вести тот образ жизни, к которому ты привыкла при дворе Нериуса Седьмого: платья, украшения, балы. Но учти, развлекаться ты можешь, не переходя границ дозволенного.

Он замолчал. Я тоже обдумывала услышанное.

— И да, последнее. Я не позволю навлечь позор на свое имя. Так что сбежать не пытайтесь. К тебе будет приставлен соглядатай.

«Не было печали, насосом накачали», — констатировала я. Конечно, по-человечески я Ария понимала. И то, что со своей стороны он предлагал, было бы вполне приемлемо для дочери алхимика, но, увы, я ею не была. Да еще мой старомодный принцип, что в постель нужно ложиться если не по любви, то хотя бы по обоюдному желанию. Вот последнего-то не было ни капли. Как и становиться детородной машиной, пусть и создающей лишь единичный экземпляр продукции.

В дверь негромко постучали, и после утвердительного «да» дракона в комнату вошла уже знакомая Алоизия с подносом. Закуски, вино, фрукты, аппетитный запах свежеиспечённой сдобы и корицы. Вспомнила, что последний раз мой желудок был осчастливлен едой лишь утром. Да и то кофе с кубиком шоколада за полноценный завтрак не считается. Живот, помимо воли хозяйки, выдал заунывную руладу. Стало жутко неудобно.

— А могла хотя бы перекусить в янтарном зале вместо того, чтобы убегать, — прокомментировал Арий.

Да уж, может, в душе он и благородный, но на практике… джентльмен бы промолчал, глупец бы попросту не обратил внимания на мою «голодную серенаду».

Рядом с камином стояли два кресла из мореного дуба, основательные, лишенные помпезности ампира и вычурности барокко. Простые, надежные, но не лишенные своеобразного изящества и красоты. А меж ними — столик, на который Алоизия и поставила поднос.

— Спальни готовы, князь, — служанка выпрямилась в ожидании дальнейших приказаний.

— Хорошо, вы свободны.

Женщина с достоинством поклонилась и бесшумно удалилась.

— Можешь присаживаться. — Широкий жест рукой на одно из кресел.

— Благодарю. — О том, как подобает вести себя в подобной ситуации, жизненный опыт молчал. Таракан, засевший в голове, впрочем, тоже.

Арий взял в руки бутылку и разлил вино по бокалам.

— Надеюсь, мы сумеем найти компромисс в нашем браке, — тост, граничащий с хамством, но как нельзя лучше отражающий реалии.

Звон бокалов. Я пригубила вино, оказавшееся неожиданно тягучим, со знойным и терпким букетом и приятным цветочным послевкусием. Такого пробовать никогда не доводилось.

— Итак, о себя я рассказал, поведай и ты что-нибудь.

— Что именно? — Это была самая опасная тема, но свернуть с нее сейчас — значит вызвать подозрения.

— Не знаю… о твоих подругах, увлечениях, воспоминаниях…

Я оценила тактику: умеренный интерес (ага, игра в заботливого мужа), за которым, как за чахлым частоколом, скрыт танк. В роли Т-34 — классическое изучение сильных и слабых сторон противника, в моем случае «чего от этой девки ждать». То, что я умудрилась сбежать во время приема, у большинства мужчин должно было вылиться не в такую вот светскую беседу, а в «разбор полетов» словесный или не только оный, это уже вопрос воспитания. Хотя, может, здесь менталитет другой.

— Говори обобщенно, лучше опиши подругу какую-нибудь, их он навряд ли знает, а вот увлечения у тебя с Кесс наверняка различаются. Она, например, обожает вышивать… — К муженьку я сидела боком, поэтому таракан, свесившись с одного из локонов прически, шептал мне в ухо с противоположной от дракона стороны.

«О подругах так о подругах», — решила я про себя, взяв за прообраз всю нашу группу с химфака. Описания двадцати трех девушек за раз этот Арий наверняка не запомнит. И понеслась душа в рай. Единственное, меняла наши русские (в большинстве своем) имена. Так Тамарка Кузнецова стала Тамерией, Регинка Скорлупкина — Регинурелизой. Внешний портрет, привычки (вплоть до манеры постукивать ногтями по столешнице) я описывала с тщательностью бабки-пенсионерки, которую опрашивал следователь. На седьмой барышне Арий сдался, а я поймала себя на мысли, что еще немного, и сама бы выдохлась.

— Я понял, что подруг у тебя было много. Надеюсь, и здесь ты сможешь завести знакомства подобного рода.

— Всенепременно, — вовремя вспомнила я словечко из лексикона дворян девятнадцатого века. Хоть в чем-то пригодились знания, полученные на уроках литературы.

Арий же продолжил допрос, замаскированный под супружеский интерес:

— И все же, чем ты увлекаешься?

«Вот ведь настырный, — подумалось на новую его реплику. — Но это все же лучше, чем брачные скачки по пуховой лужайке».

— Вышивка, музицирование, прогулки, — тихо подсказывал таракан.

Из всего названного я без проблем могла лишь гулять. Помню, как-то пробовала вышить белочку. Результат моих усилий с иголкой и мулине на канве мог бы назвать «белочкой» лишь абсолютно слепой. Хотя, может, именно такая и приходит по утрам с похмелья. Играть же я умела только на нервах, да и то не профессионально, а по-дилетантски, когда сильно доведут.