У волшебства запах корицы - Мамаева Надежда - Страница 21

Руки стали наливаться огнем. Языки пламени, плясавшие на открытых ладонях, я воспринимала как нечто само собой разумеющееся. Захотелось собрать сгусток жара побольше и кинуть прямо в Ликримию.

Противница испуганно вжалась в спинку кресла, когда я, сама не осознавая как, начала закручивать на ладонях огненные торнадо.

— Я признаю свое поражение, — прошипела драконица. Ее глаза расширились от ужаса, и она, тихонько поскуливая, начала вставать, а потом и пятиться к балкону. Боком подходя к двери балкона, аккуратно, не спуская с меня взгляда, нажала на ручку и так же плавно переступила порог, а потом, резко оттолкнувшись уже не ногами, лапами, прыгнула вниз.

Спустя пару мгновений в небо взмыл фиолетовый дракон.

— Кесс, успокойся, успокойся, Кесси, иначе сила выжжет тебя дотла! — Крик Фира проникал в сознание как сквозь вату, мне не хотелось его воспринимать, но пытавшийся меня дозваться был настойчив. — Приди в себя! Вспомни о том, что тебя успокаивает: о доме, семье, отдыхе, я не знаю, море…

Сознание зацепилось за последнее слово… море. Лазурная гладь коктебельской бухты, величественный вулкан Карадаг и Золотые ворота… там мы отдыхали всей семьей несколько лет назад… Воспоминания, как неспешная волна, то накатывали, то отступали прочь, успокаивая.

Огонь на руках начал угасать.

Когда от него не осталось и следа (даже волдырей), таракашка с возмущением произнес:

— Ты что творишь, сумасшедшая? Ты только что чуть себя не угробила и весь замок не взорвала к мракобесам собачьим!

Когда Фир чуть поутих, он соизволил пояснить:

— Знаешь, на месте этой графини я бы, если мог, тоже бы дал деру: создать сердечник огненного торнадо без специальной предварительной подготовки, амулетов, заклинаний, на одной только чистой силе… На это не всякий сильный маг способен. Нужно испытать сильнейшее потрясение, которое напрочь сорвет крышу так, что уже будет наплевать на жизнь, чтобы суметь сотворить такое. Что на тебя нашло?

— Ты не поверишь… — И я рассказала Фиру о видении.

— Вот оно как! А я-то думал, что россказни о рикошете передачи силы — миф.

— Что за рикошет? — спросила на автомате, лишь бы что-то сказать, все еще сидя с неестественно прямой спиной.

— Говорят, что, когда маг, умирая, передает свою силу другому, то, проходя через принимающего, она может срикошетить по его способностям. Но это всего лишь предположение. Маги, если умирают своей смертью, то под конец жизни их магический резерв бывает почти пуст, и передавать собственно-то и нечего. А если так, как наш покойничек, обычно все до капли тратят на попытку сохранить себе жизнь: залечить раны или, может, проклятье напустить. Но вот нам с тобой попался редкий экземпляр, альтруист, чтоб его!

Хмыкнула на последнее заявление таракашки.

— Скорее всего, он просто не успевал проклятье на убийц наложить, для этого нужно пусть немного, но времени. А может, его кинжалом из алькулара — это металл такой особый, специально для убийства колдунов, чтобы те, умирая, тебя магией достать не смогли, пырнули. А нам вот его наследство досталось. Ну да я отвлекся, — сам себя перебил Фир. — О рикошете, который предположительно возникает при передаче силы. Судя по всему, у тебя была хорошая интуиция.

«Ну да, хорошая, — я усмехнулась, — такая хорошая, что Лихославского не учуяла…» Шестилапый же болтун, ничего не заметив, продолжал:

— Скорее всего, она и обострилась, когда тебе грозила смерть. И заметь, смерть не внезапная, ей предшествовало все нарастающее волнение…

— Скорее, нарастающая злость, — уточнила я.

— Кстати, о злости. — Фир стал предельно серьезен. — Пожалуйста, постарайся больше так не делать и держи себя в руках. До этого момента, пока магия в тебе спала, все было нормально, но сейчас… Понимаешь, многие сильные маги умирают именно при нечаянной инициации, выжигая сами себя, если сразу же открываются на полную.

Я озадаченно посмотрела на Фира.

— Как бы тебе объяснить, — начал мой усатик, — сила мага — это своего рода водохранилище. Чем сильнее маг, тем оно больше. И у этого хранилища есть дамба. Маг, когда колдует, как бы приоткрывает эту дамбу. Если заклинание требует толику магии — то шлюз будет в диаметре с иголку. Если много — то большой. Ты же сейчас едва не опрокинула всю дамбу, балансировала на грани. Представь только, смогла ли бы ты остановить такой большой поток силы, враз хлынувший из твоего резерва? Отвечу — нет. Поражаюсь только, как ты вообще смогла взять себя в руки. Я, если честно, уже простился с жизнью. Поэтому с сегодняшнего дня прошу тебя: контролируй свои эмоции, ради своей же безопасности. Иначе «подарочек» архимага погубит тебя.

— И как мне быть? Постоянно пить валерианку?

— Зачем валериану? — удивился таракашка.

— Ну, чтобы быть спокойной и пофигистичной, раз сила, вызванная волнением, может меня убить.

— Давай договоримся так: валериану ты не пьешь, а слушаешься меня. Как маг я, конечно, нулевой, лишь накопитель, но в теории чародейства разбираюсь вполне. Постараюсь обучить тебя хотя бы азам управления силой и…

Договорить Фиру не дала распахнувшаяся дверь. В гостиную вбежал Эрин. Его расхристанный вид свидетельствовал о том, что его выдернули прямо из постели.

— Где Ликримия? — вместо приветствия спросил ушастый.

— Уже ушла, — я была сама невинность, — вернее, улетела, через окно. А до этого мы мило побеседовали.

— Только побеседовали? — Эльф подозрительно прищурился.

— Да, побеседовали.

— Уф… признаться, я испугался. Эта драконица славится яростным нравом и идет к цели порою по трупам, хотя последнее и не доказано. Её соперницы неудачно попадают под дождь и долго болеют чахоткой, их сбрасывают лошади, они вдруг резко уходят в монастырь… За графиней тянется шлейф из интриг и любовников. Эта госпожа Шоон, к слову, родом из торгового сословия, имеет за плечами двух умерших супругов: маркиза и графа. Поскольку же ее нынешняя цель — Арий, и, по слухам, она вознамерилась стать княгиней Дирриетгинг, так что…

— Думаю, после нашего разговора она изменит свои планы. — Я пожала плечами, хотя в глубине души на это и не рассчитывала. Столь целеустремленные натуры, как эта блондинка, просто так не отступают. Да, сейчас она испугалась, но пройдет время, змея вновь соберет свое тело в извивающиеся кольца, чтобы распрямить их в атакующем броске.

— Вы уверены? — скептически осведомился эльф. — Арий для нее самый лакомый кусок. Он девятый в боковой ветви престолонаследия, а у правителя, как известно, только дочери…

«Так вот что за птица, пардон, дракон, мой муженек, — резюмировала я. — Тогда настойчивый интерес Ликримии вполне понятен. Стоит быть вдвойне осторожной».

— Встречный вопрос: кто вам сообщил о визите графини, что вы так спешно покинули свою постель?

Эльф, о чудо, засмущался, и, подергав мочку уха, признался:

— Нария. Ваша камеристка весьма заботится о вашей безопасности.

Судя по реакции Эрина, моя камеристка не церемонилась в способах побудки. Не удивлюсь даже, если она стащила с леголасообразного одеяло, чтобы тот побыстрее встал.

Мне отчего-то стало смешно. Наверное, таково свойство женской натуры: если не плакать от пережитых потрясений, то смеяться. А еще захотелось озорства и милых женских радостей, таких как шопинг. Жаль только, что торговых центров в этом мире нет. Хотя… вроде салоны мод должны иметься. По таким, конечно, хорошо ходить с подружкой, ну да и Эрин в качестве таковой сойдет.

Эльф бдительно осматривал зал, искал взглядом следы нашей милой беседы и даже не подозревал, какая нелегкая роль на сегодня ему уготована, как и не догадывался о настойчивом поклоннике, с которым его сведет судьба (и я) во время «модного» вояжа.

— Я желаю пройтись по магазинам! — Все лукавство, что было в моей душе, постаралась вложить во взгляд. Отчего-то смех так и разбирал. Хотелось побыть просто девушкой, окунуться в пестроту нарядов, тех милых каждому женскому сердцу мелочей, что отвлекают от грустных мыслей. И было наплевать, что до столичных «бутиков», по утверждению эльфа, больше двух суток езды в карете.