Убийство в четыре хода - Тотис Андраш - Страница 34

– Должно быть, дорогое удовольствие.

– Да уж не дешевое, – подтвердил Мартинэ. – Я и не располагал такими средствами. Фирма уступила мне по оптовой цене и в рассрочку.

– Вы были настолько близкими друзьями?

– Нет, – Мартинэ задумался. – Не сказал бы. Просто мы работали вместе. И в какой-то момент почувствовали, что дело пошло. Еще максимум год, и у нас будет все, что пожелаем. Будет непобедимый шахматный компьютер – плод наших трудов. Будет слава, будет богатство. Покупая эту баснословно дорогую игрушку, я знал, что через два года я смогу достать такую сумму из жилетного кармашка, – и этим я обязан Ростану. Меня переполняло предвкушение успеха.

– Да, большие затраты имеют смысл, если они впоследствии окупаются.

– Хотите взглянуть, на что способен подобный автомат?

Альбер утвердительно кивнул, и они повернули к вестибюлю. Телохранитель сделал чуть заметный знак мужчине, стоявшему в другом углу зала. Пришлось обождать, пока тот появится снова и в свой черед сделает знак, что можно идти. Лелак машинально пытался прикинуть, сколько всего телохранителей дежурит в зале и где они расставлены. К примеру, пожелай он убить Мартинэ, сумел бы? Да, вне всяких сомнений, сумел бы. Но ведь он более десяти лет занимается убийствами. Эта мысль не утешила его. Что, если противник прибегнет к услугам профессионального наемного убийцы?

Пробившись сквозь оживленную толпу людей, они подошли к стенду фирмы «Компьютой». Вверху на светящемся табло перечислялись победы «Ультимата»; список побежденных все увеличивался и результат каждого матча по-прежнему был один и тот же: пять – ноль. Мартинэ подвел Альбера к плоскому, изящно оформленному автомату.

– Это Р-43. До «Ультимата» он считался лучшим нашим компьютером.

– Действительно красиво, – сказал Альбер. – По-моему, удачная была идея – оформить автомат наподобие чемоданчика.

Мартинэ, шокированный, уставился на него, а Буасси не знал, куда деваться со стыда. Такие профаны только подрывают авторитет полиции!

– Я имел в виду его игровые способности, – наконец обрел дар речи Мартинэ и, включив автомат, подтолкнул к нему Альбера. – Начинайте, ваш ход!

Альбер сделал ход. Хорошо еще, что он успел с утра заглянуть в шахматный учебник. Он разыграл ферзевый гамбит, поскольку ему понравилось само название. «Староиндийская партия» звучало еще лучше, но до этого места в учебнике он не дошел. Судя по всему, Р-43 тоже ознакомился с этим пособием, потому что ответил в точности так, как было рекомендовано в тексте. Альбер сделал очередной ход и почувствовал, что Мартинэ смотрит на него не без удивления и даже с некоторым пиететом. Ответный ход автомата был известен заранее. Все происходящее напоминало не умственный спорт, а ритуальный рыцарский турнир, где каждому отведена строго определенная роль.

В книге указывались всевозможные обходные маневры и побочные ходы с вариантами развития, вызывающими раздражение своей многочисленностью, но утром Альберу некогда было на них отвлекаться. По всей видимости, Р-43 был запрограммирован аналогичным образом, поскольку он тоже не намерен был отклоняться от основных ходов. Все шло как по маслу. Альбер не раздумывая сделал ход, и на доске действительно возникла позиция, предсказанная автором пособия. Согласно замечанию эксперта, у белых имеется некоторое позиционное преимущество. Сейчас следовало бы прекратить игру. Альбер играл белыми, и у его позиции действительно было некоторое преимущество. Что делать дальше – он понятия не имел. До сих пор он разыгрывал дебют. Он наугад двинул крайнюю пешку и услышал, как Мартинэ досадливо крякнул, но ему было наплевать. Автомат по-прежнему развивал атаку в центре. «Конечно, ведь главное – захватить центр», – осенило Альбера, он тоже сделал ход конем. Автомат взял коня. Альбер нанес ответный удар и завладел пешкой. Он сделал еще четыре хода, когда Мартинэ похлопал его по плечу.

– Уважающий себя шахматист в таких случаях сдается.

– Почему? – Он с искренним удивлением уставился на доску, где было еще полно фигур.

– Потому что шансы ваши равны нулю, если, конечно, противник где-нибудь не прозевает, но в случае с компьютером такое предположение не допустимо. Вот, смотрите! Если, например, ферзь идет с4, то… – и он принялся объяснять, точно фокусник с молниеносной быстротой передвигая фигуры. – Тогда вам остается ход сюда, автомат отвечает вот так, вы – сюда, автомат – сюда, и готово дело: мат. Ну а если бы вы сделали ход b4, у вас открывается слон; если же вы убираете слона, то получаете шах ладьей, а в результате все равно проигрыш. Понятно?

– Нет! – Альбер вскинул руку, вынуждая Мартинэ помолчать. – Верю, что вы правы, но, просчитай я все это наперед, я бы и не попал в критическую ситуацию, не правда ли?

Мартинэ пожал плечами.

– Поначалу вы играли вполне прилично, а затем стали делать какие-то дикие ходы.

– В шахматах я профан, зато убежден, что человек никогда не должен сдаваться без боя. И до сих пор во всех видах спорта я сталкивался с одним и тем же принципом: безвыходных положений не бывает. При ином подходе лучше и не пытайся мериться силой с противником – проигрыш заранее обеспечен.

– Сразу видно, что шахматами вы не занимались. Шахматист взвешивает все шансы за и против и в зависимости от этого принимает решение. Мы привыкли полагаться не на чудеса, не на геройство или удачу, а только на свои знания. Если мне грозит проигрыш и нет реальных шансов свести хотя бы к ничьей, то продолжать игру было бы попросту бестактно. К чему отнимать у противника время? Этот принцип распространяется и на турнирные партии, но, пожалуй, в еще большей степени на любительские, когда играешь лишь развлечения или практики ради. Какой смысл вынуждать противника попусту терять время, если вместо безнадежно проигранной партии можно начать новую.

– Да, логика в ваших рассуждениях есть, но звучат они так холодно!

– Шахматная игра, как таковая, вся подчинена холодной логике. Если вы вдруг увидите шахматистов, передвигающих фигуры, хотя у одного из игроков явно выигрышная ситуация, то знайте – перед вами дилетанты. Профессионал всегда чувствует, когда пора сдаваться.

«Нелишне знать», – подумал Альбер. Еще один штрих к психологии шахматиста, которую, по словам прекрасной Марианны, ему необходимо постичь, если он намерен поймать убийцу. К тому же принцип этот не лишен смысла. Альберу вспомнились затяжные допросы, когда убийца, казалось, окончательно приперт к стенке неопровержимыми уликами. На одежде его обнаружена кровь жертвы, есть свидетели их ссоры с убитым, на ноже найдены отпечатки пальцев подозреваемого, а этот кретин по-прежнему тупо отпирается в отличие от профессионала, который в таких случаях просит закурить и выкладывает все начистоту. Стоит ли тянуть время? Стоит ли злоупотреблять хотя бы крупицей снисхождения полицейских?

– Начальные ходы я знал, – пояснил Альбер.

– Да, вы разыграли дебют вполне грамотно, – свысока бросил Мартинэ.

– А если бы я так же заучил и дальнейшие ходы?

– Не исключено, что вы выиграли бы.

– Значит, чем больше ходов удастся заучить, тем лучше шахматист?

– Ну как вам сказать… – Мартинэ явно находился в затруднении… – В конце концов, ведь это вам самому предстоит избрать стратегию, то есть решить, какой дебют предпочесть, где отклониться от основной линии развития, как организовать игру в центре, избрать ли вам закрытую позицию или атаку…

– Но в принципе, чем больше ходов я заучу, тем лучше я и играю, так ведь?

– Да, но…

Альбер похлопал Мартинэ по плечу, как в детстве поступая с ним самим отец, желая охладить ребяческий пыл.

– По-моему, вы вовремя изобрели свой компьютер.

Мартинэ промолчал, нажимая какие-то кнопки автомата. И вдруг внутри Р-43 что-то заурчало, изрыгая из недр машины длинную бумажную ленту, как из кассового аппарата в магазине.

– Вот ваша партия, прошу! Если пожелаете снова начать игру с того места, где вы ее загубили, вам нужно лишь нажать вот эти кнопки. Автомат запомнил позицию, и вам остается лишь расставить фигуры.