Бросок на Альбион - Торопцев Александр Петрович - Страница 15

ЭЙНАР БРЮХОТРЯС

Злой приплыл в Норвегию Харальд. Очень он не любил проигрывать, очень ему не нравилось, что война с Данией затягивается.

А тут – сходка. Люди поймали вора, повели его на суд. Эйнар Брюхотряс близко знал этого человека, не верил, что тот мог украсть, боялся тинга. Люди в толпе часто несправедливы по отношению к себе самим, и очень уж скора толпа на решения, на расправу. Эйнар, опытный человек, боялся толпы, жалея человека.

Еще до битвы при Стикластадире он уговаривал бондов не ходить против Олава, не разжигать смуту, не помогать врагу своему главному, Кнуту Датскому. Не послушался его народ, не внял мудрому совету. Пошел на битву. А потом пожалел об этом. И сейчас толпа на сходке могла, не разобравшись, натворить бед, осудить человека и привести приговор в исполнение. Тем более, что на тинге – знал это Эйнар – будет много верных конунгу людей, а им наверняка захочется выслужиться перед Харальдом, обвинить человека Эйнара Брюхотряса. Эйнар решил действовать. Он ворвался с дружиной в толпу, вызволил знакомого, увел его в безопасное место. Жизнь ему спас, детей его осчастливил. И жену.

Эта «выходка» Эйнара окончательно убедила Харальда, что с этим человеком покоя ему не будет. Но он ничем не выдал своего раздражения, попросил Эйнара Брюхотряса прийти к нему и выяснить отношения. Эйнар догадался, что хочет сделать конунг. Он приказал сыну Эйндриди вооружить дружину и идти вместе с ним к Харальду. Сильные люди были в дружине Брюхотряса, могучего бойца. И сын Эйндриди не уступал никому в поединках. Победить таких бойцов можно было только одним оружием – коварством. Харальду прекрасно знакома была эта наука. Зоя Могучая многому научила его.

Конунг вышел навстречу гостю, осмотрел его дружину, вошедшую в боевом облачении в усадьбу, пригласил широким жестом гостя в комнату. Эйнар шепнул сыну:

– Стой с людьми здесь. Он не рискнет напасть на меня, испугается наших воинов.

И вошел в палату. Там было темно. Эйнар Брюхотряс сказал… свои последние слова:

– Что-то света здесь мало.

После чего на него со всех сторон налетели люди Харальда: с копьями, мечами, секирами. Эйндриди, почуяв неладное, помчался – один! – на помощь отцу. Мечей и копий хватило и на него, неопытного в коварных делах.

Зашевелились было дружинники-бонды, крупные, сильные, доверчивые. Что-то там в палате случилось. Надо бы узнать. Двинулись они вперед, но как-то очень уж осторожно, в бой жестокий так не идут воины. В это время дружина Харальда собралась у крыльца, выстроилась перед входом в дом, ощетинилась копьями, мечами, секирами. Не подходи.

Четко и слаженно действовали воины Харальда – он сам ими руководил, невидимый. Он прекрасно знал толпу. Лучше, чем враг его поверженный. Оказавшись без военачальника, бонды с наивными лицами осиротелых переростков смотрели друг на друга и не знали, что предпринять. Ты бонд, и я бонд. Кто поведет нас в бой мстить за Эйнара Брюхотряса и его сына? Ты не можешь, и я не учен этому. Как же быть?

Сын Сигурда времени даром не терял. Его люди в строгом строю спустились к реке, сели на корабль. Бонды так и не решили, что им делать. В усадьбу вбежала жена Эйнара, крикнула что-то обидное бондам. Они, впрочем, не обиделись. Они были – бонды.

Погибших похоронили неподалеку от Магнуса Доброго в церкви Олава Святого, который когда-то сказал матери своей о ее сыне: «Харальда ждут великие дела!»

ЗМЕЯ

Смерть Эйнара Брюхотряса и его сына вызвала волну недовольства в простом народе и среди знатного люда. Но Харальд смог ловко сбить эту волну с помощью Финна сына Арне, который, наобещав со слов конунга золотые горы самым верным друзьям погибшего, примирил с ними сына Сигурда Свиньи. Тот под благовидным предлогом обещания не выполнил, да и самому Финну отплатил жестокой неблагодарностью.

Сначала он разрешил вернуться на родину его брату Кальву, воевавшему при Стикластадире против Олава Святого, встретил беглеца с доброй улыбкой, в которой даже самый мудрый знаток человеческих лиц не заподозрил бы коварства, возвратил Кальву его усадьбы. Но однажды в походе Харальд, опытный полководец, вовремя не поддержал дружину Кальва, посланную им в жестокий неравный бой. Кальв погиб. Его дружина была полностью уничтожена. Финн не поверил, что в этой битве Харальд допустил случайную промашку, погубившую его брата, и стал врагом конунга до конца жизни.

Харальд, продолжая утомительную войну, опустошал внезапными набегами Данию. Как-то летом он на легких быстроходных судах отправился в очередной поход, напал на датскую область Истландия, неожиданно получил организованный отпор многочисленного ополчения, ретировался, отвел войско в Лимафьорд. Вход в него был узкий, сам фьорд представлял собой огромную, тихую, почти круглой формы бухту с незаселенными островами. К одному из них подошла флотилия в надежде запастись водой. Воду искали долго. Не нашли. Заволновались. Без питьевой воды в море тяжко. А враг ждать не будет. Корабли Свейна где-то рядом. Понуро бродили по острову норвежцы, с опаской поглядывая в ту сторону, где в узкой горловине бухты могли появиться вражеские корабли. Невеселые возвращались они к Харальду, разводили руками: «Нет воды!»

– Тогда поймайте змею! – приказал недовольный конунг.

Норвежцев напугал странный приказ. Они наслышаны были о походах Харальда в далеких южных странах, знали, что он часто принимал самые неожиданные решения… Знали и другое: голод и жажда может заставить человека делать все, о чем раньше он и подумать не мог без отвращения. Неужели Харальд будет эту тварь жрать? А может быть он хочет напиться кровью змеи? Норвежцы выполнили приказ вождя, хотя каждый из них про себя решил: я еще не очень хочу пить, я потерплю. Харальду терпеть было невмоготу. Он точно знал: корабли Свейна вот-вот подойдут к фьорду. Он повелел разжечь костер и подержать возле него пойманную небольшую змею. Странное блюдо готовил себе Харальд. Оно, конечно, – Византия, греки и прочие странные люди. Чего они там только не едят. Чего только не пьют. Но… эту извивающуюся гадину?! Нет.

Молчали воины, по очереди придерживая палкой змею у огня. Харальд, как опытный повар, смотрел на нее – на блюдо свое, – и казалось, что-то при этом пришептывал – может быть, молитву какую-нибудь басурманскую читал перед вкушением гадюки.

– Хватит, – наконец устало сказал Харальд. – Теперь привяжите к хвосту змеи нить. Она больше нас хочет пить, она найдет воду.

Воины в точности исполнили повеление. Змея, почуяв волю, поползла, извиваясь устало, по нехоженым тропкам острова. Она очень хотела пить. Огонь иссушил ее, воды хотела змея. Она почуяла воду, юркнула под камень.

– Здесь копайте.

Запаслись водой. В тот же вечер во фьорд стали по одному входить корабли Свейна. Харальд, не дожидаясь неравного боя, поплыл вдоль берега к местечку Лусбрейд. Какая змея выдала ему это место, никто точно сказать уже не сможет, но, причалив поздним вечером к пустынному берегу, конунг Норвегии не дал людям ни минуты на отдых. Воины разгрузили корабли, волоком переправили их через узкую полоску суши, разделявшую фьорд и море, и утром флотилия взяла курс на север, в родные края.