Любовный поединок - Торнтон Элизабет - Страница 17

Он уставился на нее в недоумении, и его изменившиеся черты красноречиво свидетельствовали о его состоянии.

— Какая еще глупость вам взбрела в голову? Я не развратник, и мне нет никакого дела до невинных девушек, тем более до вашей сестры.

— А почему я должна вам верить, если вы меня хотели втянуть в развратную жизнь? И я была невинна, вы не станете этого отрицать.

— О разврате и речи не было. Я предложил вам стать моей любовницей.

— Что безусловно свидетельствует о вашем благородстве.

— Тогда я еще не знал, кто вы. Я принял вас за актрису.

Серена с радостью ухватилась за эти слова.

— И вы тем самым признаетесь, что пользуетесь слабостью беззащитных женщин.

Джулиан принужденно рассмеялся.

— А вот здесь ты ошибаешься, Виктория. Ты мне вовсе не казалась слабой и беззащитной. Но мы уклонились от темы. Итак, почему я? Вот первое, что мне хотелось бы узнать. И второе: где был ваш эскорт?

Ее руки сжались в кулаки. Его уверенный вид, насмешки, необоснованные и глубоко ошибочные предположения выводили ее из себя. Холодность и достоинство, напомнила она себе.

— На что вы намекаете? Что при первом же взгляде на вас я обезумела от любви? Что вы ослепили меня? Если хотите знать, вы действуете на меня противоположным образом.

— И как же именно? — любезно осведомился он.

Серена помолчала, подыскивая нужные слова.

— В вашем присутствии мне так неловко, что я испытываю сильнейшее желание исчезнуть.

Она рассчитывала уколоть его побольнее, а он стоял и смеялся над ней. Забыв о холодности и достоинстве, она вскочила и, сгорая от негодования, кинулась на него. Он остановил ее, поймав за плечи, и подтолкнул обратно к креслу.

— Я бы посоветовал вам сдерживать свой пылкий нрав, — без тени улыбки произнес он. — А теперь отвечайте на мои вопросы. Что вы делали в таверне «Соломенная крыша»? Где был ваш эскорт и почему вы разыграли со мной этот спектакль?

Однажды, когда Серена училась ездить верхом, лошадь закусила удила и понесла. Разговаривать с Джулианом было все равно, что скакать на взбесившейся лошади. Уж если он вбил себе что-то в голову, удержать его было невозможно.

Серена повела плечом, высвобождаясь от его рук, и осторожно отступила назад.

— Нет ничего необычного в том, что светские дамы развлекаются, посещая такие места.

— Безусловно, но не без охраны.

— Что касается охраны, то я осталась одна только на некоторое время. О, я не обвиняю его, он меня не бросал. Мне нужно было его ждать.

— Ваш кавалер заслуживает хорошей порки за то, что оставил вас беззащитной в таком месте. Я его знаю?

Она улыбнулась его горячности.

— О нет, майор Рэйнор. Вас не касается, кто был со мною в ту ночь. Я отказываюсь его назвать.

— Если он решит мстить за вашу поруганную честь, это очень даже коснется меня. Разъяренный воздыхатель…

— И совсем не воздыхатель. —… или брат.

Серена уже открыла рот, но вовремя спохватилась, почуяв ловушку.

— Я нимало не сомневаюсь, что мстить за мою честь никто не будет.

Он с циничной усмешкой приподнял бровь.

— Понимаю. Продолжайте.

Она помолчала, приводя в порядок мысли.

— Я перепугалась, вот и все. Когда появились солдаты, я обезумела от страха, что они узнают, кто я, и препроводят меня домой с позором. Но рядом были вы, и я решила, что выход из затруднения найден. Я и не предполагала, что все может зайти так далеко.

— Следовательно, это как-то связано с приходом солдат, — задумчиво произнес Рэйнор. Присев на край длинного стола, он погрузился в размышления.

Серене вовсе не хотелось, чтобы он особенно вникал в причины ее испуга при появлении солдат; решительно сверкнув голубыми глазами, она продолжала:

— Теперь вам все известно, и вы должны понять, что всякое упоминание о той ночи, всякая мысль о ней вызывают во мне лишь омерзение и гнев. Нам больше нечего сказать друг другу, майор Рэйнор. Прошу вас оставить этот дом и впредь, если нам случится встретиться, оказать мне любезность, не выдав нашего знакомства.

Он долго и внимательно смотрел на нее, потом, в насмешку над ее позерством, покачал головой:

— Пожалуй, я предпочитаю Серене Викторию. Итак, вы решили сделать из меня главного злодея? Омерзение и гнев? Мне помнится совсем иное, но этот разговор у нас уже был.

Он помолчал, потом шумно вздохнул, словно собираясь исполнить неприятный долг.

— Я к вашим услугам, мисс Уорд, и готов исправить причиненное вам по неведению зло. Соблаговолите сообщить мне, какого поступка вы от меня ожидаете.

Это было предложение брака. Это было оскорбление, ибо брак был предложен подчеркнуто неохотно. Гордость, равно как и сердце, подсказали единственный ответ:

— Я уже сообщила вам, майор Рэйнор, чего от вас ожидаю. Я не желаю больше с вами говорить, я не желаю вас больше видеть.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Оно выражало лишь учтивый интерес.

— Вы не задумывались над тем, что наша бурная ночь может иметь последствия?

Как Серена ни старалась сдержаться, но вспыхнула до корней волос. И снова гордость не позволила ей отвести взгляд.

— Здесь опасаться нечего, — ледяным тоном ответила она и лихорадочно принялась подсчитывать в уме дни.

— Боже правый! Вы уже и об этом подумали! Когда у вас последний раз были месячные?

Серена ахнула.

— Будь я даже беременна, я никогда не позволила бы себе искать у вас защиты или стать вашей женой.

Губы Джулиана слегка дрогнули.

— Насколько я знаю, женщина вправе переменить решение. Если такой день настанет, имейте в виду, что данные вам обязательства, необходимость которых навлекло мое неразумное поведение, остаются в силе.

— Такой день никогда не настанет, — презрительно бросила она. — Я скорее опущусь до развратной жизни, чем снова буду искать защиты у вашей чести.

Его глаза сузились и потемнели. Он натянуто поклонился и шагнул назад.

— У меня не осталось сомнений в ваших чувствах. Ваш покорный слуга, сударыня.

Когда он взялся за дверную ручку, она окликнула его.

— Я намереваюсь вернуть вам вот это, — сказала она и протянула пятидесятифунтовый чек — брезгливо, точно дохлую крысу.

Он взглянул на чек, потом на ее перекошенное от гнева лицо.

— Ах, вас это мучило?

Серена не снизошла до ответа, лишь слегка приподняла руку, ожидая, когда он возьмет свой чек.

— Отдайте его Виктории, — дерзко, язвительно бросил он, — она стоила каждого пенни. — Он открыл дверь и прибавил через плечо: — И если вам доведется встретить ее, передайте, что мое прежнее предложение остается в силе.

Серена подождала, пока не хлопнула парадная дверь, потом дала волю гневу. Одним взмахом руки она сбросила книги и бумаги с письменного стола на пол. Она уже приготовилась изорвать чек на мелкие кусочки, но вместо этого засунула его в карман, пообещав себе, что заставит Джулиана Рэйнора съесть его.

Минуту спустя в библиотеку вошел Флинн.

— Ну как?

— Что — ну как? — огрызнулась она и шмыгнула в дверь мимо него.

Он бросился вслед за нею через переднюю и догнал уже на лестнице.

— Майор сделал вам предложение?

— В некотором роде, — холодно отвечала она.

— Что значит «в некотором роде»? Либо он его сделал, либо нет.

— Сделал, но так неохотно, что это было равноценно оскорблению. Я не выйду за этого человека, даже если…

— Да-да, я знаю. Если бы от этого зависела ваша жизнь. Если бы он был единственным мужчиной на земле. Какая вам разница, охотно он его сделал или нет? Надеюсь, вы не ждали, что он будет счастлив оказаться в мышеловке?

Серена резко развернулась к нему лицом.

— Флинн, — сладким голосом протянула она, отчего бедняга даже оторопел, — майор обещал мне одну вещь и тем самым несказанно меня осчастливил.

— И что же это такое? — осторожно осведомился Флинн.

— Что никогда не станет досаждать мне своим присутствием, — выпалила она и побежала наверх.