Времена не выбирают - Мах Макс - Страница 36

Вечер был теплый, но еще не жаркий, какими станут здесь вечера летом. Над головой ярко светили огромные звезды. Они вышли на улицу и медленно пошли по Виа Мазини в сторону площади Независимости. Как всегда после «Набуко», в голове у Маркуса звучал «послевкусием» хор «пленных иудеев». Даже если бы Верди ничего больше, кроме этого, не написал, ну и «Реквиема», конечно, то все равно он был бы велик. Но хор… Хор наполнял Маркуса совершенно особым чувством: огромное пространство времени – от пророков и до этих дней – открывалось перед ним, и, казалось, само время начинало струиться в его жилах. Они шли по улице, не разговаривая. Полина тоже все еще находилась под впечатлением музыки Верди, а вокруг них люди живо, и даже темпераментно, обсуждали качества сопрано Лауры Кальви и баритона Михаила Карлова, перипетии сюжета и, естественным образом, последние новости из Иерусалима и Анкары.

– Зайдем куда-нибудь? – спросил Маркус.

– С удовольствием, – откликнулась Полина, и Маркус уверенно увлек ее на Виа Спаде, где он знал два-три подходящих места. Они уже подходили к трактиру «Аль Бальсальере», когда, оглянувшись по привычке, Маркус увидел идущих в отдалении Владимира и Зденку. Огромный, как медведь, Троян тоже увидел его и энергично замахал Маркусу рукой, одновременно что-то говоря своей спутнице. Пани Троянова посмотрела в их сторону и тоже замахала ему рукой.

Маркус остановился и придержал Полину за локоть:

– Подожди, Полина.

Подошли Трояны.

– Полина, разреши представить тебе, – сказал Маркус по-немецки. – Пани доктор Троянова и пан профессор Троян из Карлова университета. Госпожа Дрей.

– Макс, тебе говорили, что ты зануда? – улыбаясь, спросила своим низким грудным голосом Зденка. – Нет? Ну так знайте, милочка, Макс – зануда. Меня зовут Зденка, а моего мужа Владимир.

– Полина, – улыбнулась Полина, наверняка уже захваченная в плен немереным обаянием пани доктора.

– Вы русская? – подняла брови Зденка.

– Да.

– Тогда ничто не помешает нашему славянскому союзу. – Решительно заявила доктор Троянова. – Гей, славяне! Мы идем пить? – спросила она через мгновение уже другим – деловым – тоном.

– И есть! Я смертельно голоден, – добавил Троян. – Представляешь, Макс, – говорил профессор минуту спустя, когда они вчетвером устроились за столиком. – Нет, куда тебе? Для этого надо быть мужем пани доктора! Я работаю, пишу что-то, и вдруг в кабинет врывается эта фурия – Зденка, любовь моя, ты уверена, что в твоем роду не было евреев? Она решила, что должна слышать Карлова в «Набуко»… Мы несемся на аэродром. Поесть я, конечно, не успеваю…

– Неправда! Ты пил пиво и ел сосиски!

– Это не еда! – отмахнулся Владимир. – Неважно. Летим… Через всю Европу, в Верону, слушать «Набуко». Три пересадки. Макс, ты понимаешь? Три пересадки!

Трояны были милыми людьми. С ними было хорошо сидеть в трактире и болтать ни о чем и обо всем. Но, главное, было весело. Было много шуток – тонких, если их рассказывал профессор, и грубых, даже непристойных, – если пани доктор. Но шутки были хороши, и они все много смеялись.

Потом дамы вышли, а Троян раскурил трубку, заговорщицки улыбнулся и тихо сказал:

– У нас проблемы.

– Я понял, – ухмыльнулся Маркус.

– Первое, к тебе идет курьер Исполнительного Комитета.

– Я получил уведомление, – со стороны должно было казаться, что они обсуждают что-нибудь подходящее для ночной беседы в трактире. Женщин, например.

– На встречу не ходи, – твердо сказал Троян. – На эстафете был провал. По-видимому, русские. Точно не известно, но вас будут ждать.

– Или не будут, – улыбнулся Маркус.

– Будут. – Троян казался выпившим, но на самом деле был совершенно трезв. – Человек знал время и место. Завтра на Корсо Кавур.

– А ты откуда знаешь?

– Мы его отбили, но информация ушла.

Можно было только предположить, какая там была резня, и следующий обмен репликами это предположение Маркуса полностью подтвердил.

– Значит, все-таки известно, кто его взял? – спросил он.

– Нет, – покачал головой Троян. – Ребята погорячились. Семь трупов, из них трое – наши.

– Да, весело живете, – сказал Маркус, знавший, что чехам сейчас живется действительно трудно.

– На встречу не ходи, – повторил Троян. – Но попытайся вытащить курьера. Он много знает. Ваши нью-йоркские мудрецы послали переговорщика к Чету.

– Что? – Вот это был удар так удар.

– То, что слышал. Если он попадет к русским или не знаю к кому еще… мало не покажется.

– Ладно, – решительно закрыл тему Маркус. – Сделаем. Что еще?

– Второе, – кивнул Троян. – Русские ищут Волка.

– Скажи, Владимир, а ты уверен, что Боярский действительно умер?

– Теперь не уверен, – секунду помолчав, ответил Троян. – Объявились в Праге, Брно… В Штирии то же самое. Если бы не история с курьером, мы бы все равно к тебе кого-нибудь прислали. За последние два месяца семь случаев. Ищут Вольфа и Волка.

– Спасибо, – сказал Маркус и достал сигарету. – Здесь то же.

– В Вероне? – насторожился Троян.

– Нет, в Милане, но…

– Понятно. – Троян хмыкнул, затянулся и снова наклонился к Маркусу. – Третье, в Праге был Зусман, закупил тяжелые транспортеры… вполне пригодны для перевозки легких танков. И знаешь, как он представлялся?

– Министром? – попробовал угадать Маркус.

– Да!

– Ну, значит, в Стамбуле что-то заваривается. – Маркус увидел возвращающихся женщин. – А вот и наши дамы!

Они встретили утро в третьем по счету ресторане. Было уже семь, когда решили, что пора расходиться, и тут, целуя на прощание Зденку, Маркус услышал…

«…во Франции совершен военный переворот. – Голос диктора ощутимо дрожал. От волнения, по-видимому. – Президент Французской Республики Доминик Де Шатлен в пятницу был отстранен от руководства страной. Власть перешла в руки национальных вооруженных сил, сообщает Reuters. Новым главой государства провозглашен генерал Жозеф Сезар Наполеон. Ранее уже поступала информация о том, что группа высокопоставленных военных (маршалы Гирардин и Кюи, генералы Д'Плазанэ, Наполеон и Де Рош) обратилась к Де Шатлену с требованием уйти в отставку, обвиняя президента в неспособности руководить страной в создавшейся обстановке и бессилии перед лицом внутри– и внешнеполитического кризиса, в котором оказалась Французская Республика. Один из генералов (Луак Де Рош) при этом предложил создание временного правительства…»

В подвале у Сапожника было тихо и прохладно. Пахло кожей, клеем й почему-то плесенью. Ну и табаком, конечно. Гонец курил маленькую трубочку, из тех, что в России называют носогрейками, и пытался читать газету в косом луче света; падавшем из маленького оконца под потолком. Гном сидел неподвижно, вглядываясь во что-то внутри себя. Ни один мускул на его лице не двигался, тело было расслаблено, глаза смотрели внутрь. Механик спал. Когда, пройдя мимо Сапожника и протиснувшись в узенькую дверцу, Маркус вошел в подвал, никто из них не изменил позы, но он знал, что Механик уже не спит, Гонец не читает, а Гном сосредоточен и готов ко всему. Это были лучшие боевики, какие у него когда-либо были. Наверное, они были самыми крутыми парнями в Европе, но Маркус предпочел бы не устраивать собачьих боев. Во всяком случае, он не хотел проверять это допущение без крайней необходимости. Но, кажется, необходимость возникла, и он был рад хотя бы тому, что интуиция подсказала ему стянуть их всех в Верону загодя, когда и кризис-то этот еще не народился. Зато теперь они были здесь, и это давало им шансы, которых при другом раскладе просто не было бы.

– Сегодня в полночь я встречаюсь на Витторио Венето с курьером Исполкома, – сказал Маркус, садясь на табурет. – Встреча засвечена. Скорее всего, русские, но могут быть и другие заинтересованные лица. – Он усмехнулся, хотя, видит бог, ему было сейчас не до смеха – Их цель – я и курьер. Живые.