Черная Ведьма - Звездная Елена - Страница 59

— Белый, — недобро протянула я, — а для чего ты мне все это сейчас рассказываешь?

Рожа улыбнулся, широко. И почти издевательски.

Черная ведьма с подозрением продолжила:

— И почему "сейчас в столицу будет отравлено мое заявление сказано в будущем времени?

Маг покачал ногой, и протянул:

— Умненькая девочка.

А после несколько секунд смотрел на меня, чтобы в итоге произнести:

— Я все равно получу тебя, Телль. Но учитывая все вышеописанные проволочки, на это уйдет не менее двух месяцев, ведь твой отец в силу его и моего высокого положения будет настаивать на пышной свадьбе. Ко всему прочему признав белой, твой черный источник перекроют, стимулируя рождение сыновей, я же хочу от тебя дочь и не одну, как уже говорил.

Нет, подозрительность всегда присуща нам, черным, но в данный момент она не имела никакого отношения к моему роду магии — я просто сердцем чувствовала, что что-то тут не так.

— И? — прозвучал мой вопрос.

Скрыв нервозность очередной широкой улыбкой, белый маг продолжил:

— Мое заявление может… сгореть, к примеру, а мои люди будут молчать. Пауза.

Рожа выжидательно смотрит на меня, я молча на него. Если он ждал, что я ухвачусь за подобный вариант развития событий, то напрасно.

— Ты ведь все понимаешь, — протянул Арвейн.

— Возможно, — не стала отрицать я.

— И осознаешь, что выбора у тебя нет, — еще более проникновенно.

Молча пожала плечами — как знать, мы черные ведьмы отличаемся коварством и находчивостью.

Усмехнулся, и резко подавшись вперед, выдал, не стесняясь ни присутствующего Дохрая, ни Гардэма, ни котов с медведем:

— Я хочу тебя. Телль. Хочу сейчас! Без проволочек, задержек и насильственного укладывания тебя в супружескую постель. Я хочу тебя настолько, что готов нарушить правила ордена и сохранить твой черный источник! Я даже готов согласиться на то, чтобы одна из наших дочерей была черной! Все что пожелаешь, Телль, я готов практически на все.

И белый вновь откинулся на спинку кресла, молча глядя на меня. Отвечать я не собиралась.

— Что ж, одна ночь тебе на раздумья. — Арвейн встал. Ночь, Телль, утром я приду за ответом. Согласишься на мое предложение

— у тебя будет самый нежный любовник, готовый ради твоей улыбки свернуть горы, нет — получишь мужа, обладающего полной властью над тобой, твоим единственным оставшимся белым источником, и всей твоей жизнью. И учти — меня устроят оба варианта, в конечном итоге все, чего я хочу — видеть тебя в своей постели. Даже не пошевелилась.

Когда Борун закрыл зa белым дверь, вот только тогда медленно оперлась руками о торговую стойку, безрадостно размышляя о перспективах. Перспективы не радовали. С одной стороны предложенный рожей вариант был хорош — мой черный источник оставался при мне. А если уж мама сумела выкрутиться и сделать меня черной, что стоит мне так же обвести мэтра вокруг пальца. Практически ничего.

Вот только…

На какой-то миг представила, как руки рожи сжимают меня, а губы… И ведь можно сделать все правильно и по регламенту, вот только вместо правильного белого мага мне почему-то постоянно представлялся совершенно неправильный смертный морда и его поцелуй, от которого земля уходит из-под ног…

Дохрай подплыл ближе, обрисовал руками чемодан.

— Да, бегство самый правильный вариант, — была вынуждена признать я.

Мой хранитель черного источника согласно закивал.

— К утру будем уже далеко, — убитым голосом произнесла черная ведьма, чувствуя, что ей совершенно, вот ни коим образом не хочется уезжать из Бриджуотера.

И тут раздался стук в двери.

Боруй поспешил открыть, и в мою лавку вошла Люсинда.

— И чего этот белый от тебя хочет? — мрачно спросила она. Дохрай выдал жест, от которого даже мне стало стыдно.

— Так я и думала, — Люсинда прошла в лавку и уселась в то же кресло, которое только что занимал мэтр. — Хотя, что может быть красноречивее цветов на твоем пороге.

— Логично, — мрачно подтвердила я

Мы помолчали.

— Угрожал выпить источник? — продолжала расспрашивать ведьма.

— Практически… — рассказывать всего не хотелось, но видимо степень отчаяния оказалась слишком высокой, и я едва слышно продолжила: — Мой отец на момент моего зачатия был крайне высокопоставленным белым и…

Договорить не смогла. На душе было мерзко.

Люсинда поцокала языком, тряхнула седыми прядями, постучала ногтями по подлокотнику кресла, и задумчиво произнесла:

— У Грехен, насколько я знаю, отец был главой ордена Света, но она черная.

Я с надеждой посмотрела на Люсинду. Ведьма повела плечом, и задумчиво продолжила:

— Может она чего знает?

Мы с Дохраем переглянулись — хранитель кивнул клыкастой мордой, взгляд на Гардэма — тигра тоже был согласен. Информация лишней не бывает, это все черные знают преотлично, ко всему прочему всегда остается запасной вариант:

— Вещи мои соберите, — попросила я. — Если Грехен ничего не знает, тогда сбежим.

Хотя бросать лавку не хотелось категорически.

Гардэм молча подошел ко мне, ткнулся носом в плечо.

— Со мной идешь? — догадалась я.

— Тоже пойду. — Люсинда встала. — Хоть проведаю, а то Грехен совсем старая стала, неизвестно сколько еще продержится на этом свете.

Я кивнула и метнулась на кухню — не хотелось идти с пустыми руками, Грехен булочки любит свежие, а у меня как раз с утра на кухне святой отец побывал, так что сейчас имелись и булочки, и пирожки и даже оладьи с медом.

Набросав сдобы в корзинку, я подумала, что мы с Люсиндой еще вернемся, поэтому заварила чай, накрыла чайничек вышитым полотенцем, две чашки приготовила, и, подхватив корзинку, направилась к двери. Уже на пороге вспомнила, что должен был прийти господин Инвер за снотворным зельем — после событий с семейством Аманских многих жителей кошмары мучили, поэтому вернувшись, торопливо написала записку "Скоро буду", и прицепила ее к двери.

Странное дело — когда крепила записку, что-то кольнуло… Какое-то предчувствие, несоответствие, что-то… Но один взгляд на лежащие букеты белых роз, и скрипнув зубами от бешенства на рожу, я поспешила к Люсинде, которая уже садилась в двуколку нанятого извозчика.

Мы проехали до конца города, слезли у заброшенной церкви, потому что напрямую через заросший парк было быстрее, чем проезжать еще два квартала, и, заплатив извозчику, им был мой старый знакомый господин Бран, я спрыгнула на траву первая.

Люсинда кряхтя сошла следом, она после попытки убийства вообще слабенькая стала, и тут извозчик вдруг сказал:

— А знаете, госпожа ведьма, не дает мне покоя один момент.

— Какой момент, господин Бран? — придерживая и корзинку и дверь, чтобы Люсинде было удобнее спускаться, спросила я.

— Да помните, вы все про госпожу Мадину расспрашивали — он почесал висок кончиком кнута.

Я кивнула.

— Ну так не ездила она в богатую часть, города, — протянул извозчик.

Не совсем поняла, о чем он, потому продолжила стоять и вопросительно смотреть.

— И это, — господин Бран поправил шапку, — госпожа Люсинда тоже никогда туда извозчиков не нанимала, только вы. Понимаете, госпожа Аэтелль, вы вежливая и сдержанная, от того богатеи вас и нанимали, а так все к лекарям…

Закрыв дверцу двуколки, я поудобнее перехватила корзинку, и напомнила:

— Мадину там убили, в особняке Аманских.

— Это-то я знаю, — отмахнулся извозчик. — Все знают, только вот сколько мы с мужиками дело это не обсуждаем, все никак понять не можем, каким обратом маг ведьм ловил. Вы, черные, вы же осторожные завсегда. Эксперименты то ваши это одно, а так, по жизни…

Странно все это. Очень странно. Ладно может Мадина и попала в особняк Аманских незаметно, но вот Люсинда…

— Жаль, ничего не помню, — расстроено проговорила ведьма.

— А может и к лучшему, — я ободряюще потрепала ее по рукаву.

— Как ты вообще уговорила своего демона мне помочь? — несмотря на сгущающийся сумрак, я отчетливо разглядела блеснувшие в глазах Люсинды слзты.