Эволюция для всех, или Путь кентавра - Гангнус Александр Александрович - Страница 15

Наверное, ты догадался, что теория матрешек (в Западной Европе подобная игрушка состоит из множества шкатулок, вложенных одна в другую, и поэтому эту теорию называли шкатулочной) начисто отвергает всякую возможность эволюционного развития живой природы, превращения одних существ в другие.

Вся история жизни оказывается утомительным повторением одного итого же порядка: зарождение → зародыш → рождение → рост → зрелость → зарождение.

Как писал когда-то поэт и натуралист Древнего Рима Лукреций:

НО ВОТ ПРИШЕЛ ВОЛЬФ

Полтора века назад теория матрешек считалась вершиной научной мысли. «Победой разума над воображением» называли ее преформисты. Воображение, видимо, все-таки никак не могло примириться с мириадами вложенных одно в другое существ. Но пришло время, и разум тоже взбунтовался против всесильной теории.

Как вестники недалекого ее конца возникли Вопросы к теории:

1. Глубокоуважаемая теория матрешек! Как вы объясните появление уродов и у зверей и у людей — шестипалых, двухголовых, сросшихся несчастных созданий. Они тоже были запланированы Богом в дни творения?

2. Почему сын похож на отца или на мать, а то и на обоих? И не похож на датского короля? Ведь для первоначального всеобщего творения все будущие существа — равны.

3. Ящерица с оторванным хвостом отращивает новый, такой же. Запасные хвосты были запланированы заранее или нет и сколько их запланировано? Губка, гидра, морская звезда — разрежь их хоть на сто частей, из каждой частички вырастет новая губка, гидра. А тут как?

4. Последний вопрос. Если зародыш заранее существует, а только невидим до поры, то с того момента, как его можно видеть, он уже должен быть абсолютно похож на взрослое животное. Под микроскопом же видно, что сосуды цыпленка не появляются внезапно под окуляром, а развиваются постепенно из более простых структур, а заполняющая их бесцветная жидкость далеко не сразу краснеет, то есть становится кровью.

Все эти вопросы поставил перед теорией матрешек в 1759 году Каспар Фридрих Вольф в своей диссертации. На вопросы молодого ученого попытался ответить знаменитый натуралист Галлер. Ответы его были неубедительны, но поверили ему, знаменитому ученому, а не Вольфу. Проверять же экспериментом, кто прав, почему-то никому не пришло в голову. Над Вольфом стали смеяться, как над чудаком. Но Вольф не отступил. Его пригласили в Петербург в молодую Академию наук России. Вольф поехал.

В 1768 году российский немец академик Вольф опубликовал в трудах Российской академии сочинение «О формировании кишечника». Для теории матрешек это был еще один страшный удар. Вольф проследил, как образуется кишечник цыпленка в яйце.

От брюшка зародыша отделялся слой ткани в виде желобка, потом края желобка смыкались — возникала трубка. Эта трубка становилась кишечником. Работа Вольфа была так обстоятельна, все в ней было так толково и ясно показано и доказано, что с ученым уже больше не спорили. Работу Вольфа просто замолчали. До начала XIX века в европейской науке по инерции продолжала доживать свои последние дни теория матрешек, хотя она уже была мертвой теорией, бесплодной теорией, теорией, которая никуда не звала и ничего не обещала.

Ну а теория настоящего зарождения, теория эпигенеза, что она обещала дать науке?

Она обещала ответить на каверзные вопросы Вольфа. Она обещала проложить путь для ответа на главный вопрос — о зарождении и развитии всей жизни на Земле. Не случайно, как только утвердилась мысль о том, что зародыш сильно меняется во время развития в икринке или яйце, появилось подозрение, что зародыш не только меняется, но меняется по определенному закону. На ранних стадиях зародыши птиц, млекопитающих, земноводных удивительно походили друг на друга, причем чем более ранние были зародыши, тем большее сходство обнаруживалось.

При этом оказывалось, что в зародыше млекопитающих есть признаки пресмыкающихся, земноводных и даже рыб. Но не наоборот!

«Эмбрион проходит через классы животных», — написал об этом в 1805 году молодой германский ученый Лоренц Окен.

А раз так… А что, если и обратная теорема тоже верна, классы животных развивались и вытекали один из другого так, как идет превращение эмбриона. От простейшего одноклеточного существа — через рыб, земноводных и рептилий — до человека!

ЛУЧШЕ ДУМАТЬ ИЛИ БОЛЬШЕ ЭКСПЕРИМЕНТИРОВАТЬ?

Гарвей и Вольф были великие экспериментаторы, и в результате своих экспериментов они поняли: зародыш возникает каждый раз заново, его заранее в яйце не существует.

Мальпиги и Галлер были не менее старательные естествоиспытатели, но их эксперименты привели к идеям, противоположным и совершенно неверным. В истории науки так было не раз: наблюдая одно и то же, исследователи приходили к разным выводам. И много раз во многих ученых это порождало недоверие к опыту вообще. Плох тот ученый, рассуждали некоторые, который стремится проникнуть в тайны природы грубым инструментом. Инструмент истинного ученого — мозг, силой своего ума он должен поднимать завесу неведомого.

Помнишь? Исходя из теории матрешек, Галлер и Лейбниц логическим путем приходили к мысли о миллиардах готовых маленьких человечков, заключенных в тело то ли Адама, то ли Евы. Понять, насколько это возможно физически, было невозможно, оставалось только свалить всю вину на Творца — так ему было угодно. В логике есть такой способ доказательства — приведение к абсурду. Берется какая-то исходная идея. На нее строго логически нанизывают следствия. И если цепочка следствий приводит к результату 2х2=5, это значит, неверна исходная идея. Для некоторых ученых, даже не очень хороших экспериментаторов, миллиарды человечков в теле Евы были тем самым абсурдом, который начисто зачеркивал исходную мысль — о заблаговременной готовности организма, об отсутствии подлинного зарождения нового в живом мире.

В 1805 году опубликовал свою работу «Зарождение» молодой ученый Лоренц Окен. И современники, и теперешние историки науки упрекают Окена за умозрительность, то есть за презрение к опыту, за стремление решить загадку жизни с помощью одних только рассуждений.

В одной из газет того времени появилась рецензия на работу Окена, в которой, кроме довольно лестных слов по поводу смелости и оригинальности взглядов Окена, содержалась и жестокая критика. Газета обвиняла Окена в «наглом навязывании» природе придуманных им законов. Что же за законы навязывал природе Лоренц Окен?

«ТЕЛА ВСЕХ ВЫСШИХ ЖИВОТНЫХ СОСТОЯТ ИЗ ИНФУЗОРИЙ КАК СОСТАВНЫХ ЧАСТЕЙ».

Инфузории — это одноклеточные животные, ты знаешь, они очень похожи на взятые в отдельности клетки тел многоклеточных животных. По существу, это одно и то же. Так что это высказывание Окена правильное. Но в его время клеточное строение высших животных и растений еще не было обнаружено — силы микроскопов не хватало, чтобы разглядеть их во всех тканях. Значит, Окен каким-то образом догадался об истине…

До Окена поколения ученых спорили, из мужского или женского зачатка развивается взрослый организм — кто из родителей «главнее». Окен не только догадался (именно догадался, без всяких на то экспериментальных оснований), что «оба главные», но и провозгласил, что зарождение начинается со слияния двух зародышевых клеток-«инфузорий».

«ЗАРОЖДЕНИЕ ЕСТЬ СИНТЕЗ ИНФУЗОРИЙ»

Эти «инфузории», из которых состоит и с которых начинается всякий высший организм, были для Окена не просто составными частями. Он их называет «предзверьками», «предсуществами»:

«ВСЯКОЕ ЖИВОЕ ТЕЛО СОСТОИТ ИЗ ПРЕДСУЩЕСТВ».

Это значит, что одноклеточные организмы появились раньше, чем высшие животные и растения. И что в каком-то смысле мы — кентавры, мы составлены из наших предков!