Ответный удар - Тертлдав Гарри Норман - Страница 39

Женщина перестала лягать несчастного вора и бросилась догонять другого цыпленка, который проявил здравый смысл и помчался в противоположную от Фьоре сторону. Женщина завыла. Она производила столько шума, что Фьоре пожалел бедных цыплят и решительно перешел на их сторону. Впрочем, он знал, что беднягам это вряд ли поможет. Если они останутся на территории лагеря, им суждено закончить свои дни в чьей-нибудь кастрюле.

Фьоре пробирался по заполненным людьми узким улочкам, радуясь тому, что природа наделила его способностью ориентироваться в пространстве. В противном случае он никогда не решился бы выйти из дома. Здесь вообще не существовало такого понятия, как указатели или названия улиц. Впрочем, даже если бы таковые и имелись, их написали бы на незнакомом ему языке — прочесть он все равно ничего не смог бы.

Войдя в хижину, Бобби обнаружил, что Лю Хань болтает с какими-то китаянками. Как только они его увидели, на их лицах появились любопытство и тревога одновременно. Бобби поклонился, что считалось здесь хорошими манерами, и сказал, с трудом выговаривая слова на чужом языке:

— Здравствуйте. Добрый день.

Женщины захихикали, наверное, их развеселил его акцент, а может быть, необычное лицо. С их точки зрения всякий, кто не был китайцем, мог спокойно считаться нефом или инопланетянином. Все дружно что-то залопотали на своем диковинном наречии, и Фьоре уловил слова «иностранный дьявол» — так они называли всех чужаков.

«Интересно, что они обо мне сказали?» — подумал Бобби.

Женщины почти сразу собрались уходить. Попрощавшись с Лю Хань, поклонились Бобби — он, конечно иностранный дьявол, но ведет себя вежливо

— и разошлись по домам. Бобби обнял Лю Хань. Ее беременность еще не стала заметной — по крайней мере, в одежде — но, прижимая ее к себе, он почувствовал маленький округлый животик.

— Ты в порядке? — спросил он по-английски и прибавил в конце вопросительное покашливание, принятое у ящеров.

— В порядке, — ответила она и утвердительно кашлянула.

Некоторое время они могли общаться только на языке ящеров. Никто, кроме них двоих, не понимал диковинной смеси, на которой они разговаривали. Лю Хань указала на чайник и вопросительно кашлянула.

— Спасибо, — ответил Бобби по-китайски.

Чайник был старым и дешевым, а чашки и того хуже, одну из них даже украшала трещина. Хижину и все, что в ней имелось, им выделили ящеры. Бобби старался не думать о том, что случилось с ее прежними обитателями.

Он пил чай и мечтал о большой кружке кофе с сахаром и сливками, за которую мог бы многое отдать. Чай — тоже хорошо, время от времени. Но каждый день… Ладно, забудь о кофе. Он рассмеялся.

— Почему смешно? — спросила Лю Хань.

— Там наверху… — так они называли космический корабль. — …ты ела мою еду. — Большинство консервов, которыми их кормили ящеры, прибыли из Америки или Европы. Фьоре поморщился, чтобы напомнить Лю Хань, как ей не нравилось то, что им давали. — Теперь я ем твою еду. — Он снова состроил гримасу отвращения, но на сей раз показал на себя.

Неожиданно появилась мышь, пробежала по комнате и устроилась погреться возле очага. Лю Хань, в отличие от большинства американок, молча показала Бобби на незваную гостью.

Фьоре взял медную курильницу и метко швырнул ее в мышь. Снаряд угодил зверьку в бок, и тот лежал на полу, мелко подергиваясь. Лю Хань взяла мышь за хвост и вынесла на улицу.

— Ты… — Она сделала вид, будто бросает что-то. — Хорошо.

— Да, — согласился он, а потом на трех языках и при помощи жестов рассказал о том, как попал камнем в вора, укравшего цыплят. — Рука еще работает. — Он попытался объяснить Лю Хань, что такое бейсбол, но она ничего не поняла.

Она снова повторила свой жест и проговорила:

— Хорошо.

Бобби кивнул. Он не в первый раз поймал мышь. В лагере было полно паразитов. После стерильного космического корабля он никак не мог привыкнуть к царившей здесь грязи. Вот еще одна причина, по которой Бобби не хотел знать, что ест. Дома, в США, он никогда особенно не задумывался о том, чем занимаются службы санитарного контроля, но сейчас, убедившись воочию, что бывают, когда ее нет, смотрел на многие вещи иначе.

— Нужно деньги делать, рука такая хороший, — сказала Лю Хань. — Не здесь быть.

— Вот уж точно, — проговорил Фьоре, отвечая на последнюю часть ее заявления. Большинство китайцев бросали, как женщины, без хорошего замаха и не прицеливаясь. Рядом с ними он выглядел, точно Боб Феллер. Но тут Бобби обратил внимание на одно слово, сказанное Лю Хань. — Деньги?

В лагере Бобби практически ни в чем не нуждался. Они с Лю Хань по-прежнему оставались подопытными кроликами ящеров и потому не платили за хижину, а на рынке с ними предпочитали не торговаться. Но деньги никогда не бывают лишними. Он немного зарабатывал, выполняя разного рода тяжелую физическую работу — копал канавы, носил дрова — от которой сбежал дома, когда начал играть в бейсбол. Кроме того, ему часто везло в азартные игры. И тем не менее…

Среди людей, уставших от однообразия жизни, огромной популярностью пользовались клоуны, жонглеры, фокусники и паренек с дрессированной обезьянкой, которая казалась умнее некоторых знакомых Бобби. Его умения бейсболиста — все, чему он научился в профессиональных командах — здесь были в диковинку. Бобби никогда не приходило в голову, что бейсбол можно превратить в театральное действие.

Он наклонился, чтобы поцеловать Лю Хань. Ей нравилось, когда он это делал — не столько сам поцелуй, сколько свидетельство того, что он по-прежнему хорошо к ней относится.

— Ты гениальна, крошка, — сказал он.

Затем ему пришлось потратить некоторое время на то, чтобы объяснить ей, что значит слово «гениальный», но оно того стоило.

* * * Уссмак без особого энтузиазма покидал уютные теплые бараки в Безансоне. От холода у него тут же защекотало в носу, и он поспешил к своему танку, в котором имелся обогреватель.

— Мы прикончим всех Больших Уродов, трепещите, дойче тосевиты, и не попадайтесь нам на глаза! А потом вернемся сюда и как следует отдохнем. Много времени у нас это не займет, — заявил Хессеф.