Прорыв в Пангею - Атаманов Михаил Александрович - Страница 13

– Серый, здоров?! Как твои глаза?!

– Пузырь, я выздоровел! А мы за тебя волнуемся!

– Да, с такими глазами тебя только за вурдалака могут принять.

– Рассказывай, где был?

Мы весело и шумно вернулись обратно на остров, где нас уже ждала издалека услышавшая наши голоса Фея. Начало темнеть, небо затянуло тяжёлыми тучами. Фея кинулась ощипывать селезня, я же помог Пузырю поставить палатку и занялся костром. Пузырь искупался, чтобы освежиться, так как он за сегодня пробежал весьма большое расстояние. После чего принялся рассказывать.

Он обогнул озеро и поспешил по дороге в ту сторону, куда направился замеченный нами обоз. Бежал очень долго, пока не выдохся окончательно. Тогда он стал чередовать пробежки на сто – двести метров и ходьбу быстрым шагом, чтобы чуть отдохнуть. Когда Пузырь начал уже сомневаться, не ошибся ли он направлением, то увидел вдалеке замок. До него было ещё километра полтора, причём дорога шла в гору, но Петька собрался с силами и смог преодолеть последние метры бегом.

Едва соображая что-либо от усталости, он вошёл в ворота. У входа караулили двое воинов в серых плащах, но они не стали останавливать Петьку. Внутри замка на глаза Петьке попалась одна-единственная таверна и несколько магазинов: оружейник, бронник, магическая лавка и лавка разных товаров. В центре возвышалась цитадель, её тяжелые двери были закрыты. Продавец в магической лавке, выслушав путаный рассказ моего друга о случившемся, ответил, что помочь ничем не может. У него имелись лишь зелья для лечения ран, но они вряд ли помогли бы вернуть зрение. В других магазинах тоже помощи не нашлось. Зато Пузырь узнал, что за стенами замка есть рынок, где проезжающие торговцы обмениваются товарами.

Рынок он увидел сразу, от замка до него было метров пятьсот. И там с ним случились сразу две неожиданные встречи. Во-первых, на рынке среди торговцев Пузырь увидел лесного гнома Гриндли Сухой Лист, который среди прочих товаров предлагал и корень мандрагоры, добытый нами утром. Пузырь просто из любопытства спросил цену, и не узнавший его гном ответил:

– Двадцать золотых монет, как везде.

Пузырь аж задохнулся от возмущения и высказал ему всё, что думает о его ценах, о гномах вообще и самом Гриндли в частности. Гриндли Сухой Лист спокойно выслушал гневную тираду и ответил:

– Только для тебя, так и быть, продам всего за семнадцать золотых монет.

Пузырь плюнул с досады, пошёл дальше и встретил…

– Давайте угадайте сами, – предложил он нам. – Пёстрый цыганский платок, рот почти без зубов, синяя кофта с заплатами на локтях, длинные путаные седые волосы, ботинки разваливающиеся, продаёт семечки…

– Неужели бабка Мария Никитична?! – удивилась Фея.

– Точно, она. Стояла на инопланетном рынке и торговала семечками и всякой мелочовкой.

Бабка Мария Никитична была достопримечательностью нашего дома, да и всего города, недавно ей справляли столетний юбилей. Даже мэр приезжал вместе с журналистами поздравить самую пожилую жительницу города. В свои почтенные годы Мария Никитична исхитрилась сохранить ясность ума и отменное здоровье. Почти каждый день с раннего утра и до вечера она уже много лет продавала вкусные жареные семечки, всегда на одном и том же месте, у сквера, мимо которого мы ходили в школу. И хотя сквер пользовался в городе дурной славой, даже у самых отмороженных хулиганов ни разу не поднялась рука обидеть Марию Никитичну – простую безобидную пенсионерку, всю нелёгкую жизнь которой, казалось, можно было читать как открытую книгу… Но, как выяснилось, не всё мы знали о Марии Никитичне.

Пузырь подошёл к ней и поздоровался. Бабка прищурилась подслеповатыми глазами и после долгого разглядывания узнала соседа:

– А, здравствуй, Петенька! Не узнала сразу, богатым будешь. Один здесь гуляешь или с родителями?

– С друзьями. А вы что здесь делаете, бабушка?

– Как что? – искренне удивилась бабка. – Лето же, в школу никто не ходит, покупателей мало. Вот я на другой рынок летом и хожу торговать, через лес. Правда, далековато уже для моих старых ног, но что делать. Мне ещё при ироде Горбачёве дорогу сюда показала Клавкина сестра, покойная Аннушка. Голодно тогда было, ничего не купить в магазинах. Вот и стали мы с ней ходить сюда торговать. Странная она была, в сказки до самой смерти верила, постоянно глупости разные рассказывала – то про гномов, то про драконов. Но поступала всегда разумно, торговаться умела и любила, мы никогда отсюда с пустыми руками не уходили. Она часто повторяла, что уйдёт вскоре в другой мир и станет опять молодой девушкой-красавицей, и ждёт её там любимый рыцарь. А потом она попала под автобус и ноги лишилась. И прямо после этого в больнице и повесилась. Чудная она была и умерла по-чудному. Написала перед смертью записку странную, что не сестра она Клавке, а принцесса какая-то заграничная, а без ноги нет ей дороги назад. Совсем после ампутации рехнулась, короче.

Сама Мария Никитична, хоть и ходила уже много лет в Лес Между Мирами, на удивление, даже не подозревала, насколько это странное место. Петька спросил напоследок соседку, не знает ли она случайно, чем слепоту лечить? Бабка неожиданно обиделась на него – решила, что парень дразнится. Сама она едва-едва видела одним глазом. Пузырь извинился и пошёл дальше.

Он начал расспрашивать торговцев травами и алхимическими ингредиентами о том, как вернуть зрение, но никто не знал. Пузырь совсем отчаялся, но тут неожиданно один из покупателей на рынке – седой бородатый священник в длинных чёрных одеждах необычного покроя – обратился к нему:

– Послушай, отрок. Я случайно услышал твой разговор с тем продавцом. Хочу спросить, ты уверен, что твой друг ослеп именно из-за цветков Глаза Лютеции?

– Да, именно из-за них. Он нарвал синих цветов, выдавил сок, разбавил солёной водой, промыл глаза этим раствором и полностью ослеп.

– Странно, очень странно. Может, слишком большая концентрация? Сколько он нарвал цветов, сколько сока выжал? Какого цвета получился раствор?

– Нарвал большой букет, сока вышло… так, приблизительно… четверть кружки. Раствор вышел синим, как медный купорос.

– А, вот в чём дело. Не думаю, что это так серьезно. Даже уверен, что твоему другу станет лучше через день-два, и зрение постепенно вернётся. Просто он допустил сразу две большие ошибки. Во-первых, сок берут из расчёта по одной капле на каждый больной глаз, он же использовал в сотню раз больше. Во-вторых, соли надо брать совсем немного. А синим раствор может стать только в случае очень высокой концентрации соли. Так иногда поступают, чтобы раствор дольше хранился и не портился в жару. А перед применением разбавляют в нужных пропорциях водой. Лечить слепоту твоего друга не нужно, болезнь сама пройдет.

– Вы уверены? – переспросил у священника Пузырь.

– Я неоднократно сам использовал сок из этих цветов для лечения болезней зрения у людей и других разумных существ, встречался со случаями неумелого самолечения. Хотя, признаться, мне еще не доводилось слышать о применении настолько концентрированного раствора. Но думаю, всё закончится благополучно, если только твой друг не ошибся, и синие цветы были действительно Глазами Лютеции. Ошибки не могло случиться?

– Нам на эти цветы указала Илона, знакомая женщина-друид, она хорошо разбирается в растениях и не должна была ошибиться.

– Она прекрасный специалист, я сам у неё стараюсь приобретать редкие растения. Если ты знаком именно с ней, то ошибки с определением цветов быть не может.

– Так вы считаете, что мой друг сам поправится? – всё ещё недоверчиво спросил Пузырь.

– Ему нужна только специальная мазь, чтобы снять красноту и отёчность. И обеззараживающие капли для глаз, так как он мог занести инфекцию грязными руками. Всё это имеется у меня в комнате таверны, отдам тебе, как другу Илоны, по той же цене, по которой сам купил, – две баночки за шесть серебряных монет. Пусть твой друг трижды в день применяет лекарства, пока зрение не восстановится полностью.