Прорыв в Пангею - Атаманов Михаил Александрович - Страница 12

– Ты серьёзно собираешься это пить? – спросила встревоженная моими приготовлениями Фея.

– Собираюсь. Но только не пить, а закапать глаза, чтобы стать более зорким.

– Но Илона не говорила, что нужно капать. Скорее всего, нужно именно пить. Хотя, может, нужно дышать паром или втирать в спину… – засомневался Пузырь.

Я осторожно лизнул синий раствор. Мерзкая на вкус солёная вода! Макнул палец и, стараясь не закрывать веки, прикоснулся мокрым пальцем к радужке. Никакого эффекта. Тогда я попросил друзей налить мне в сложенные ладони этого раствора, и умыл им свое лицо, стараясь при этом не закрывать глаза.

ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!

Я лежал полностью ослепший в тени дерева и плакал невидящими глазами. Боль уже почти прошла, лишь под веками ещё как будто тлели угольки затухающего костра. Фея сидела рядом со мной и, всхлипывая, гладила меня по волосам. Пузырь пошёл ставить рыболовную сеть, чтобы поймать что-нибудь к обеду. Вечером, когда я немного приду в себя от случившегося, мы собирались возвращаться домой…

Ощущения после умывания соком из синих цветов оказались кошмарными. Первые пару секунд я ничего не чувствовал, но потом моё лицо как будто загорелось, я кричал от боли и катался по земле, потом бросился в воду и пытался смыть едкий липкий раствор. Но вода нисколько не помогла, я ослеп через несколько минут, хотя долго отказывался в это верить и ещё с час пытался промыть глаза озёрной водой. Потом друзья под руки вывели меня на берег и положили на траву. Всё лицо жгло, особенно глаза. Наверное, даже от серной кислоты ощущения были бы ненамного хуже.

Фея сидела рядом со мной, пытаясь хоть как-то успокоить меня, уверяла, что не бросит меня никогда и будет помогать мне. Я сквозь слёзы благодарил её и говорил, что мне очень повезло в жизни, потому что у меня есть такие верные друзья. Я не видел ничего – только сплошной яркий белый свет, даже с сильно зажмуренными глазами. Ослепнуть по собственной глупости, едва-едва выйдя из детства… Что может быть ужаснее? Мне не хотелось жить. Ещё меньше, чем жить слепым, мне хотелось возвращаться. Я попытался только представить, каким шоком моя слепота станет для мамы, особенно в её нынешнем положении, и отчетливо понимал, что она от горя не сможет выносить второго ребенка. Фея дала мне попить горячего чая с мятой, и я молча лежал, погружённый в самые мрачные мысли, пока постепенно не уснул.

Мне снился сон про красивый заснеженный город с высокими башнями и одним-единственным огромным храмом, шпили которого взмывали в небо даже выше снежных туч. Я шёл в этот храм по пустым белым улицам покинутого города, мне почему-то обязательно нужно было туда попасть. Хотя я откуда-то точно знал, что мне предстоит жестокий бой, в котором я неминуемо погибну. Но даже предстоящая смерть не могла меня остановить.

Со мной были мои верные друзья. По правую руку от меня шагал огромный рыцарь в тёмной броне, с пылающим двуручным мечом. Лицо рыцаря закрывал глухой шлем. Но я не сомневался, что это Пузырь. Слева молча шла высокая женщина в чёрной мантии, расшитой золотыми звёздами. В руках она держала кроваво-красный резной посох. Капюшон полностью скрывал лицо колдуньи, но я был уверен, что это Фея.

Сзади шли мои соратники, очень много людей и нелюдей. Все они были вооружены и готовы к бою. И все они молчали. И продолжали молчать даже тогда, когда над нами в заснеженном небе появился дракон…

Дракон во сне казался удивительно реалистичным, я был настолько поражен его красотой и мощью, что от этого даже проснулся. Первой мыслью было рассказать ребятам про мой сон и дракона, которого я увидел. Но тут же в голове смертельной пулей мелькнула вторая мысль: «Я СЛЕПОЙ! И больше ничего не смогу увидеть наяву, только во сне».

Я лежал с плотно зажмуренными глазами. Белый болезненный свет пропал. Боль прошла. Первый очень тоненький и робкий лучик надежды забрезжил в моих мыслях – если больше нет этого белого света, вдруг я смогу снова видеть? Или это ничего не значит и надежды все равно нет? Мне не терпелось открыть глаза, проверить, но я вдруг вспомнил, что после операции на глазах больные долго лежат в полной темноте с плотно забинтованными глазами. И если кто-то из них оказывается слишком нетерпеливым и беспечно срывает повязку, то может осле пнуть навсегда от внезапного яркого света.

Я плотно прикрыл ладонями веки и лишь после долгих колебаний решился и приоткрыл немного один глаз. Полная темнота. У меня защемило сердце. Я чуть пошевелил пальцами и увидел маленькую светлую щёлочку – видел её! Я открыл глаз полностью и рассмотрел тусклый розовый свет – это сквозь сомкнутые пальцы пробивалось солнце. Я приоткрыл второй глаз, он тоже различал пробивающийся свет.

Я снова вижу!!!

Теперь главное было вновь не ослепнуть от яркого света. Я осторожно перевернулся на живот, зажмурился и натянул куртку на голову. Опять прикрыл глаза ладонями. И лишь потом, очень медленно и осторожно открыл глаза и отвел руки от лица. Взгляд упал на смятые травинки и листву, причём я очень отчетливо различал самые тоненькие прожилки в каждом листике. Я не просто видел – зрение стало намного острее, чем раньше!

Тогда я осторожно встал и осмотрелся. Глаза, действительно, ещё некоторое время резало от яркого света, но вскоре неприятное ощущение прошло. Зрение было стопроцентным, я уже давно отвык от того, что можно так хорошо видеть и при этом не прищуриваться. От радости я набрал полные лёгкие воздуха и закричал во все горло:

– Я снова вижу! Ура!!!

Кусты сзади затрещали, и на поляну выбежала взволнованная Фея:

– Что с тобой, Сергей?

Я обернулся и встретился с ней взглядом.

– Ленка! Я снова вижу!

Фея заплакала почему-то, бросилась ко мне и прижалась своим мокрым от слёз лицом к моему плечу. Я обнял её, стал гладить по спине и шептать, что всё в порядке, боль прошла, зрение вернулось. А девчонка лишь рыдала и не могла ни слова выговорить. Лишь через несколько минут немного успокоилась, вытерла слёзы и сказала:

– Глаза у тебя всё равно ещё красные, как у кролика.

– Лена, а где Пузырь? – поинтересовался я, не увидев рядом своего друга.

Оказалось, что, пока я спал, Фея послала Пузыря в форт Серых Пограничников, дала ему все деньги, чтобы он поискал там лекарство для меня. Это случилось ещё в полдень. А сейчас солнце наполовину скрылось за лесом, давно уже наступил вечер, с севера небо затянуло чёрными тучами, и Ленка страшно переживала. Мои друзья с самого утра не ели – только перекусили бутербродами, а потом со мной приключилась беда, и им стало не до еды. Я пошёл проверить поставленную Пузырём рыболовную сеть. К сожалению, Петька установил ее вверх ногами, поплавки всплыли, и все перекрутилось. Соответственно, улова не было никакого. Я расправил сетку и поставил её с другой стороны островка в тихой заводи. Потом взял арбалет и отправился охотиться на уток, пока совсем не стемнело.

Фея встревоженно уговаривала меня далеко не отходить – ей было страшно оставаться одной в этом незнакомом мире. Я пообещал ей держаться поблизости, на расстоянии её окрика, чтобы в случае опасности быстро прибежать к ней на помощь.

Первую утку я увидел буквально в десяти метрах от нашей стоянки, но случайно вспугнул её, резко подняв арбалет. Но горевал по поводу упущенной добычи недолго – пробираясь осторожно сквозь камыши, на расстоянии всего семи метров я заметил стайку из трёх уток и двух селезней. Я тщательно прицелился и первой же свинцовой дробиной попал в ближнего селезня. Остальные утки сорвались с места и, громко хлопая крыльями, умчались на другую сторону озера. Из ближних кустов вылетели ещё три потревоженные стаи. Всё, похоже, на сегодня охота закончена, я их всех распугал.

Я вытащил из воды свой трофей и на всякий случай всё же прошел до конца отмели. Заметив шевелящиеся камыши, приготовил арбалет. И хорошо, что вовремя сообразил, что это возвращается запыхавшийся Пузырь. Последовала немая сцена, после которой мы с радостью кинулись друг к другу: