Полуночная девушка - Грей Мелисса - Страница 22

Эхо старалась запомнить маршрут, которым вел ее Гай, но извилистые коридоры и винтовые лестницы Крепости виверны – а это явно была она: никакая другая крепость не сравнилась бы с этой цитаделью дракхаров, – ничем не отличались друг от друга. Куда ни глянь, везде драконы. Вычурные мраморные статуи, украшенные полированным золотом. Грубые деревянные резные рельефы, от времени ставшие гладкими. Гобелены с изображением массового убийства птиц. «Наверно, – подумала Эхо, – он специально водит меня кругами, чтобы сбить с толку. Так точно не сбежишь, даже если представится возможность». Хотя Эхо догадывалась, что этому не бывать.

«Desenrascanco, – подумала Эхо. – Так португальцы называют трудную ситуацию, из которой приходится выпутываться. Иными словами, то, чего не может быть».

– Я так понимаю, – проговорила Эхо, и голос ее прозвучал на октаву выше, чем ей хотелось, – ты мне не покажешь крепость?

– Для пленницы ты слишком нахальна. – Гай сухо улыбнулся. Что ж, хоть кого-то радует ее бедственное положение. – Тот, кто меня нанял, чтобы тебя найти, будет доволен.

– Это у меня в крови. – Если не знаешь, что делать, – бравируй. Что бы ни случилось, бравируй. – Могу я узнать, кто тебя нанял, или это тоже будет слишком нахально?

Поколебавшись, Гай ответил:

– Повелитель драконов.

Черт! Когда Эхо пообещала Птере, что, если понадобится, сразится с самим Повелителем драконов, она сказала это для красного словца. А вот вселенная, к досаде Эхо, восприняла ее клятву буквально.

– Надо же, какая честь для меня, – протянула Эхо. – А ты тогда кто? Его наемник, или как?

Гай потащил Эхо вверх по лестнице, и она подумала, а не броситься ли вниз, увлекая его за собой.

– Или как, – ответил Гай, затаскивая ее на последние ступеньки. – Прежде чем отвести тебя к нему, я хочу… обсудить с тобой кое-что личное.

– Личное? Ты ко мне клеишься, что ли? Ты, конечно, симпатичный, но не в моем вкусе. – Эхо и сама не знала, кто вообще в ее вкусе, но уж, во всяком случае, не дракхарин.

У деревянных дверей, покрытых изысканной резьбой, Гай замер как вкопанный. Эхо едва не врезалась в него и чуть было не пробормотала: «Извини». Нечего расшаркиваться перед каким-то дракхарским выскочкой. На темном вишневом дереве были вырезаны живописные картины с драконами. Одни, с загнутыми причудливыми завитушками хвостами, покрытыми чешуей, выплывали из пучины моря, другие парили в вышине, расправив крылья, как у летучих мышей, а на дне океана играли на арфах создания, похожие на русалок.

Гай распахнул дверь и втащил Эхо в библиотеку, битком набитую книгами. Они занимали собой все пространство, от стены до стены, от пола до потолка. Все полки были завалены фолиантами. В комнате пахло старой бумагой. В воздухе стоял густой запах потрепанных книг. Эхо зажмурилась, и на мгновение ей показалось, будто она снова дома, в окружении своих томов, в собственной библиотеке. Щелкнул замок, дверь за ее спиной закрылась, Эхо открыла глаза и увидела перед собой Гая. В тусклом свете камина зрачки его казались огромными. Да, тут было красиво, но все-таки это не дом, и с каждой минутой Эхо все больше и больше сомневалась, что когда-нибудь вернется домой.

Гай молча ее разглядывал. В комнате стояла тишина, и слышно было лишь, как потрескивает огонь в камине. В любой другой ситуации обстановка показалась бы Эхо уютной. Гай шагнул к ней, легонько провел рукой по цепочке, висевшей на шее, потом взялся покрепче и сдернул медальон, причем с такой силой, что она чуть не упала. В кино-то это выглядит легко, на самом же деле, когда с тебя срывают цепочку, – больно.

– Ты знаешь, что это? – тихо поинтересовался Гай, но в голосе его чувствовалось напряжение. Точно мятый бархат, покрывавший клинок. Гай держал порванную цепочку с медальоном на весу, и пламя камина бросало теплый отблеск на бронзового дракона.

– Медальон, – ответила Эхо, хотя собралась сказать совсем другое.

– И ты знаешь, чей он?

И снова вопрос, ответ на который Гай знал, а Эхо – нет. Эта игра ее ничуть не забавляла.

– Мой? – предположила она. Бравируй, бравируй, бравируй.

– Смешно, – Гай сжал медальон в ладони, – но нет. – С непроницаемым выражением лица он рассматривал гладкий нефрит и поцарапанную бронзу. Эхо казалось, что она здесь лишняя. – Он мой, – признался Гай. – То есть был моим. Давным-давно.

Эхо не знала, что сказать, и промолчала.

Гай поднял на нее глаза и добавил:

– А ты его украла.

«Вот так всегда», – подумала Эхо. Один-единственный раз, когда она ничего не украла, ее обвинили в воровстве.

– Вообще-то старуха мне сама его отдала. По доброй воле.

Гай склонил голову набок. В свете камина чешуйки на его щеках тускло блестели.

– А ты понимаешь, что она вообще-то не имела на это никакого права, потому что это не ее вещь?

Не дожидаясь ответа, одной рукой он схватил Эхо за руки, а второй вытащил из-за пояса кинжал с сороками. Эхо попыталась было высвободиться, но Гай был гораздо сильнее. Тогда она зажмурилась в ожидании того, как острие кинжала вонзится в ее плоть. Но вместо этого ремешок щелкнул и соскочил. Затекшие руки Эхо бессильно упали. Девушка открыла глаза. Гай разрезал путы.

– Вот, – по-прежнему тихо, но жестко сказал он. – Теперь мы можем поговорить.

Эхо потерла запястья. Если хочет поговорить, пусть говорит.

– Кто тебя послал за этими вещами? – спросил Гай.

Эхо прекрасно понимала, что права хранить молчание у нее нет, но все равно собиралась рискнуть.

Гай прислонился к кожаному креслу, такому большому, что оно вполне сошло бы за трон.

– Я догадываюсь, что ты отправилась на поиски не по своей воле. Я хочу знать, кто тебя послал и почему.

Эхо по-прежнему молчала. Пусть она пленница, но не сдастся без борьбы и не выдаст птератусов. Уж в этом-то Айви, Роуан и Птера могут на нее положиться. Эхо поджала губы и обвела взглядом комнату.

– Что ты знаешь о жар-птице?

Эхо напряглась. Судя по острому взгляду Гая и по тому, как он слегка наклонил голову, он это заметил.

– Какой еще жар-птице? – «Если с бравадой не вышло, – подумала Эхо, – прикидывайся дурочкой».

Гай оттолкнулся от кресла и подошел к ней так близко, что Эхо занервничала и отступила на шаг. Она мысленно обругала себя за это, но ничего не могла с собой поделать: ее инстинктивно тянуло отстраниться от Гая. А он прижал ее к двери и приставил кинжал к горлу.

– Не ври мне. – Гай наклонился к Эхо, так что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от ее лица, и чуть нажал на кинжал – легонько, чтобы не проткнуть кожу, но достаточно, чтобы Эхо осознала всю серьезность угрозы. – Я не люблю, когда мне врут.

Эхо сглотнула, и острие кинжала сильнее воткнулось в ее нежную кожу.

– Не знаю я ни о какой жар-птице. Я не вру. – Гай ослабил нажим, но кинжал не убрал. – Меня послали за медальоном и кинжалом, а зачем – не знаю. Лишние вопросы в моем деле ни к чему хорошему не ведут. Уж ты-то должен это понимать.

Гай впился в нее взглядом. Эхо надеялась, что выдуманная ею ложь прозвучала достаточно правдоподобно.

– Я понимаю, – пробормотал он. – Ладно. – Гай отступил на шаг и отвел кинжал от горла Эхо. – Допустим, я тебе верю. Но тогда объясни мне вот что: почему ты, человек, помогаешь птератусам? Они скрытный народец, и тебе уж точно никогда не стать одной из них. Значит, дело в другом.

– Откуда ты…

Эхо сжала губы, но было поздно: она проболталась. Этот дракхарский наемник нащупал ее уязвимое место и ударил по самому больному. Черт бы его побрал. Со всеми его присными.

Она хотела было соврать, что птератусы заплатили ей за службу самыми что ни на есть настоящими зелеными американскими долларами, но тут дверь распахнулась, причем с такой силой, что Эхо упала Гаю на грудь. Он поймал ее за плечо, и на мгновение их лица оказались так близко друг от друга, что девушка разглядела золотые крапинки в его зеленых глазах. Гай развернул Эхо лицом к вошедшему.