Дорога за горизонт - Батыршин Борис - Страница 72

За стеной тарахтит «газовый мотор», сотрясая тонкие перегородки противной мелкой дрожью. Матросы на палубе озираются на хозяйство Оладушкина с почтением, стараясь на всякий случай, поскорее миновать радиорубку, от которой вверх, через белые грибки фарфоровых изоляторов тянется к мачте металлический тросик. Его жилы, крашеные в чёрный цвет, кое-где вытерты – из-под под краски тускло желтеет бронза. Тросик успел намозолить глаза и боцману и старшему офицеру; матросы без устали проклинали непонятное приспособление. Как известно, любой металл на военном корабле может находиться в двух состояниях – либо надраенным, либо покрашенным. Драить длиннющий тросик, прихотливо развешанный на головокружительной высоте оказалось делом немыслимым; приводить же в порядок лишь ту часть, что висит над самой палубой, не позволяла флотская пунктуальность. Оставалась краска. Но она никак не желала держаться на скрученных жгутом бронзовых жилках; там, куда можно было дотянуться кистью, тросик беспрерывно подкрашивали, но краска быстро облуплялась, бесстыдно обнажая металл. На «Корейце» была та же проблема; Иван как-то заметил, что вопрос с защитой антенны, наверное, как-то решался, да вот беда – в технических документах, с которыми работали создатели радиостанции, об этом нет ни слова. Видимо, когда лейтенант Рейнгартен составлял своё «Описанiе радиостанцiи системы «Телефункенъ» образца 1907 г», это вопрос давно уже был решён, перейдя в категорию очевидных. И вот поди ж ты… а сколько таких «мелких проблем» предстоит ещё решать в процессе освоения «наследия потомков»? И, наверное, поважнее, чем способ окраски корабельной антенны…

Но это всё потом. А пока – визжит умформер; «излучающая сеть» с громом и треском посылает в эфир радиоволны. Оладушкин, убедившись, что деликатное хозяйство исправно работает, берётся за настройку – крутит массивные ручки на массивной деревянной, лакированной панели. Ручки эти таковы, что провернуть их может только взрослый, в полном соку мужчина – вчерашнему студенту приходится нелегко. Время от времени Федя оставляет этот тяжкий труд и принимается трясти тонкими пальцами пианиста.

При самом большом везении, пуск радиотелеграфной станции занимает не меньше четверти часа; в результате всей этой кутерьмы корабли отряда обеспечивалась связью на расстоянии не более полутора сотен морских миль. И Оладушкин и Георгий, всякий раз наблюдавший за ритуалом пуска установки, и остальные «радисты», ожидающие своей очереди поработать, знали, что теоретически для радио нет границ. Но пока в их распоряжении лишь такие примитивные устройства, это так и останется теорией. Эфир ещё только предстоит покорять.

Во время стоянки в Копенгагене клипер посетили датский и сербский короли в сопровождении Российского императора. Всем троим показали станцию «эфирного «беспроволочного телеграфа», каковыми будут оснащаться все корабли и суда Императорского флота – и надо было видетб изумление на лицах гостей! Впрочем, на лице императора Александра было, скорее, выражение торжества – ведь это он сумел преподнести сюрприз своим венценосным собратьям.

Должен признать – если в истории флота и техники я худо-бедно ориентируюсь, то в области политической истории конца девятнадцатого века у меня зияет чёрная дыра. Или белое пятно – как кому нравится. И это, конечно, непростительно – ведь я в этом самом конце девятнадцатого века и живу. Мог бы, кажется, открыть инет и почитать…

Шизофрения, чувствуете? «Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша….»

Я на полном серьёзе полагал, что раз Сербия – то значит братушки-славяне, першие кореша. А датский король вроде как довесок – предоставит площадку для переговоров и отползёт себе в уголок, не отсвечивая.

И – надо было видеть, с каким ехидством поучали меня Волька и Никол! Хорошо хоть, хватило ума не соваться сразу с расспросами к Жоре…. то есть, прощения прошу, к Великому князю Георгию Александровичу. Вот стыдоба-то была бы…

В общем, главным действующим лицом оказался как раз датский король. Это наше время Дания – это так, скульптура Русалочки и Ганс Христиан Андерсен. А в здесь эта страна – довольно весомый субъект мировой политики и, к тому же, она крайне дружественна России. Родственные связи – великое дело: нынешняя императрица, Мария Фёдоровна в девичестве Дангмара Датская, принцесса этого маленького, но гордого государства. С ней я знаком лично – нас представляли императрице в марте прошлого года, после покушения и московских событий. Помнится, она произвела на отца двойственное впечатление, а мне вот показалась симпатичной. Это ей мы с Николом обязаны таким спешным зачислением в Морское училище.

Супруга императора не слабо влияет на политику империи. Дания – давний союзник России, ещё со времён Петра Великого, а охлаждением отношений между с Германией, из которого и получилась в изрядной степени Первая Мировая, мы во многом обязаны именно Дангмаре. Она, видите ли, никак не могла простить злобным тевтонам череды прусско-датских войн из-за герцогств Шлезвиг и Гольштейн, в которые ухитрилась встрять ещё и Австро-Венгрия – где имение, а где вода! Что за бес европейской политики понёс австрияков вокруг всей Европы, в чужие, северные воды, я толком не разобрал, а только вложили им датчане классно – что не помешало подданным Франца-Иосифа объявить морской бой у Гельголанда своей победой.

В-общем, царствующая императрица занимает в Санкт-Петербурге неофициальный пост главы антигерманской партии. И это грустно – учитывая «тёплые» отношения с Британией и всё то, что может принести двадцатый век с его мировыми войнами. Я надеялся, что отец с дядей Макаром смогут повлиять на императора… объяснить ему, что ли…

Не могу сказать, что вовсе потерял эту надежду. Конечно, отец уехал в Африку, а дядя Макар с головой ушёл в свои медицинские проекты – но, насколько мне известно, государь внимательно изучает сведения о мировой политике, полученные из будущего. Вот и сейчас – зуб даю, он не просто так устроил эту встречу с датским королём и этим уродом Обреновичем!

Да простит меня друг Николка за то, что я дурно отзываюсь о его родственниках – но такого упыря ещё поискать! Карточный шулер, убийца, развратник, душитель патриотизма и в довершене списка – мелкий шантажист. Эти милые грешки можно было бы, наверное, простить, а то и обернуть к пользе дела – удобно, когда на главу государства есть столько компромата! – если бы Николкин дальний родич не продался бы с потрохами австриякам. Если история пойдёт своим чередом – в следующем году Милана Обреновича должны избавить от короны и выдворить из страны, так что его присутствие на сегдняшней встрече – нечто вроде сигнала австрийскому императору. Мол, знай, что у нас за вундервафля в рукаве – и заранее трепещи!

В Копенгагене нас с Николкой и Георгием переправили на датскую яхту. В её роскошном салоне мыустроили для коронованных особ лекцию на тему «что такое послание из будущего и с чем его едят». На её фоне особено пикантно прозвучало сообщение Александра о том, что «мой дорогой венценосный брат, вот этот юный гардемарин – на самом деле ваш родственник». Не знаю, что подумал Милан – а у меня в душе шевельнулось эдакое предчувствие. Как говорил один мультяшный персонаж – это «ж-ж-ж» неспроста…

На этом тема родственных связей Николки Овчиникова и династии Обреновичей сошла на нет, а нас засыпали вопросами. Спрашивали в основном, короли, иногда вставлял свои пять копеек Александр. Государь с самого начала заявил, что знания, которыми располагает гардемарин Семёнов во-первых неполны, а вторых – представляют собой важнейшую государственную тайну Российской Империи. И потому мне было дозволено отвечать только на те вопросы, которые сам царь сочтёт уместными. Через полтора часа я был выжат, как лимон. На датского короля жалко было смотреть – он то бледнел, то покрывался красными пятнами, то принимался нервно комкать снятые перчатки, чтобы скрыть дрожь в пальцах. А вот поганцу Обреновичу хоть бы хны – он, по моему, даже заскучал. Может он, и правда такой дурак, как о нём пишут? На вопросы о личной судьбе любого из европейских монархов батюшка-государь отвечать запретил – и видел бы вы как тревожно забегали глаза у короля Христиана! Мол – знает, знает медведь русский, про всё, что случится на много лет вперёд; знает – и молчит…