Норби (сборник) - Азимов Айзек - Страница 106

– К несчастью, да, – Фарго снял свои кружевные перчатки и запихал их в карман жилета. – Полагаю, нам придется есть пальцами?

Джефф подошел к двери и поклонился тюремщику, который внес дымящуюся посудину с чем-то серым и комковатым.

– Сир, мы законопослушные американцы и хотим передать сообщение Бенджамину Франклину, который, несомненно, вознаградит вас за любые известия о нас, – сказал он. – Вы передадите ему послание вместе с этой пуговицей?

– Золото! – алчно воскликнул тюремщик.

– Ничего подобного, – возразил Джефф. – Можете сами проверить: пуговица слишком легкая. Взвесьте ее на ладони.

Тюремщик презрительно сплюнул.

– Крашеное дерево! Зачем вам это нужно?

– Как доказательство того, что они настоящие американцы, несмотря на их аристократические костюмы, – вставил Марсель. – Кто, кроме деревенщины из диких западных лесов, может отправиться на бал в Версале, надев жилет с такими пуговицами? Во всяком случае, не австриец и не француз.

– Правильно, – поддержал Джефф, обрадовавшись неожиданному объяснению.

– Мсье тюремщик, – продолжал Марсель, перейдя на доверительный тон. – Теперь вы имеете доказательства того, что эти люди действительно американцы, а не австрийские шпионы.

– Ну и что? – спросил тюремщик. – Они все равно украли бриллианты и будут казнены через несколько дней, если ожерелье не вернется к законным владельцам. Да хоть бы и вернулось, мне-то какое дело? Мне нужно кормить жену Марию и четверых детей, а я недолго останусь на своем месте, если буду болтать с заключенными.

– С другой стороны, вы можете значительно улучшить свой семейный бюджет, если передадите это письмо и пуговицу старине Франклину. Даже если эти люди будут казнены, Франклин все равно заплатит за привилегию увидеть их перед смертью. Он богат. Он может заплатить вам ваше годовое жалованье. Что ему такая сумма – мелочь, да и только!

– Возможно, – пробормотал тюремщик. Его грязная ладонь сомкнулась на кусочке хлопка и пуговице, не существовавшей во времена Франклина. – А теперь ешьте свою кашу. И помните, шпионы: если Франклин не заплатит, вы еще не раз раскаетесь в этом перед смертью!

После ухода тюремщика Фарго изучил принесенную пищу.

– Я всегда ненавидел горячую пшенку, особенно с комками. Но если нам не суждено поесть до завтрашнего дня, то стоит попробовать впихнуть в себя пару ложек.

Марсель вынул из кармана два кусочка дерева, которые он, по всей видимости, старался содержать в чистоте.

– Друзья мои, вот две тарелки. Прошу вас разделить пищу между собой и съесть столько, сколько сможете. Поскольку моя казнь уже близка, мне нет нужды отягощать желудок.

– Кто знает? – заметил Фарго. Его неистощимый оптимизм снова вернулся к нему несмотря на качество пищи и угрозы тюремщика. – Лучше съешь свою треть, Марсель. Мы убедим доброго Бенджамина Франклина, и он купит тебе свободу.

– Боюсь, это невозможно. Он может ответить вам, но не приедет сам. Старику тяжело трястись в коляске.

– Даже его посланец может помочь нам.

Марсель кивнул.

– Посланец Франклина может купить вам достаточно времени, чтобы у властей появился шанс найти бриллианты, предположительно украденные вами. Но что касается меня, то помощь запоздала. Скорее всего, я отправлюсь в мир иной еще до того, как придет ответ Франклина. Тем не менее, друзья, я от всего сердца благодарю вас за ваши добрые намерения.

Все трое в молчании склонились над кашей, а затем попили из кувшина с затхлой водой, также принесенной тюремщиком.

– Не знаю, сможем ли мы вообще когда-нибудь найти Олбани, – уныло произнес Фарго. – Я продолжаю твердить себе, что она работает в полиции, что она сильная и способна позаботиться о себе, но не могу вынести мысли, что она потерялась где-то во времени.

– Я уверен: где бы она ни находилась, ей сейчас гораздо лучше, чем нам, – сказал Джефф. – А если она в Версале и услышит о нас, то может даже устроить наше освобождение.

– Ты сделал в своем письме Франклину небольшую приписку, прежде чем отдал его тюремщику, – сказал Фарго. – Это имеет какое-то отношение к Олбани?

– Не совсем. Я хотел, чтобы он принес с собой маленький громоотвод. Это может помочь связаться с Норби.

– Ты имеешь в виду антенну?

– Более или менее. Я готов уцепиться за любой шанс.

Они уже привыкли говорить по-французски и делали это почти без размышлений. Марсель, с напряженным интересом прислушивавшийся к их раговору, подошел ближе.

– Мои дорогие друзья, вы не обидитесь, если я задам вопрос? Я знаю о громоотводе, который в конце концов является изобретением вашего соотечественника Франклина. Весь мир слышал об этом чудесном способе укрощения молний. Но кто такой Норби, о котором вы говорите так, как будто он может вам помочь? Еще один ваш влиятельный соотечественник?

– В некотором смысле, – ответил Джефф. – Норби – автомат, вроде тех, которые делала ваша семья, но значительно более совершенный. Я могу отдавать ему распоряжения и даже разговаривать с ним на расстоянии.

– Серьезно? – с недоумением спросил Марсель. – Ты не шутишь над бедным человеком, которому вот-вот предстоит умереть?

– Нет, Марсель, я говорю чистую правду. Мой автомат умеет думать и разговаривать, и обладает поразительными способностями.

– Увы! Мне бы хотелось поверить вам, но сделав это, я многократно увеличу свои предсмертные муки. Вот бы увидеть этот автомат! Если он в самом деле такой, как ты говоришь, то я бы не пожалел своей жизни, лишь бы увидеть его… но вместо этого я должен расстаться с жизнью ни за что. Как это грустно!

– Если мы сможем спасти тебя, Марсель, то, возможно, со временем ты увидишь Норби, – сказал Джефф. – Все зависит от Франклина.

– Ах, старый добрый Франклин! Он ученый, и тоже интересуется автоматами. Он присутствовал на одном из последних представлений моего отца. Да, он там был, и даже… – тут Марсель выдержал драматическую паузу, – …и даже Его Величество, Людовик XVII, удостоил нас своим посещением и любезно говорил с моим отцом. Вам следует знать, что Его Величество – искусный слесарь. Воистину великая жалость, что он родился королем, имея такие замечательные таланты!

– Король знает, что ты находишься в тюрьме? – поинтересовался Фарго.

– Возможно ли это? – удрученно отозвался Марсель. – Кто станет сообщать ему о таких мелочах? Вам нужно беспокоиться не обо мне, а о себе. Узнает ли мсье Франклин, что фальшивая золотая пуговица была сделана в Америке? Он уже много лет там не был и может не знать об этом новом изобретении.

– Он поймет, что пуговица сделана не в Европе, – ответил Джефф. – Он очень умный человек.

– О да! Некоторые считают, будто он заключил сделку с дьяволом – вы знаете об этом? Я слышал, как невежественные люди называли громотвод могущественным волшебством, опасным для обычных людей.

– Надеюсь, вы не верите этому? – спросил Фарго.

– Ничуть. Отец учил меня, что каждый автомат является обычным механизмом, в устройстве которого можно разобраться, хотя для зрителей движущие силы кажутся сверхъестественными. Кроме того, я уверен, что волшебства не существует, хотя, признаться, мне трудно постигнуть устройство вашей ручки, которая пишет без чернил, и я не могу не изумляться автомату, понимающему человеческую речь. Может быть, в Норби все же сидит маленький человечек, примерно моего размера?

– Нет, – улыбнулся Джефф. – У Норби внутри только механизмы. Он гораздо меньше вас.

– В таком случае, его часовой механизм должен быть необычайно сложным. Как вы полагаете, его можно было бы поднять на шаре?

– На каком шаре?

– На воздушном, разумеется! Вы должны были слышать о недавних полетах воздушных шаров с людьми на борту. Некоторые утверждают, что это начало новой эпохи в развитии транспорта. Но воздушные шары опасны: они наполнены водородом, который легко воспламеняется. В Соединенных Штатах они есть?

– Еще нет, – Фарго неожиданно нахмурился. – Вообще-то, воздушный шар нам бы сейчас не помешал. Я не могу избавиться от мысли, что Олбани сейчас в Версале. В конце концов, настоящее ожерелье королевы должно было отправиться именно туда.