Роковая молния - Форстчен Уильям Р. - Страница 23

Наконец процессия начала подниматься по склону следующего холма, идущие впереди носильщики слегка пригнулись, чтобы погребальная платформа не наклонялась. Вершина была плоской, как будто срезанной гигантским ножом. Десять тысяч скотов трудились над сооружением могильного кургана Джубади, выравнивая вершину и выкапывая яму в самой середине холма. Работа была закончена только прошлой ночью.

Носильщики внесли платформу на вершину и остановились. Толпа вновь рванулась вперед, и на мгновение Тамука ощутил укол страха, когда воины, стоявшие по обеим сторонам прохода, почти соприкоснулись спинами. Шум достиг своего апогея. Тамука заметил, как побледнел Вука при виде рвущейся навстречу толпы. Но воины быстро справились со своей задачей, и процессия, заметно ускорив шаг. поднялась на вершину вслед за платформой.

Тамука глубоко вздохнул и обернулся. Узкая долина была заполнена до краев, проход быстро исчез под напором наиболее энергичных мерков. Только на самой вершине холма было свободно — здесь толпу сдерживал еще один умен, расположившийся с трех сторон шестью рядами с копьями наперевес. С четвертой, южной стороны был выстроен высокий забор.

Тамука стал внимательно рассматривать курган. Плоская площадка на вершине имела около ста пятидесяти футов в поперечнике. В самом центре была вырыта яма около сорока футов диаметром и двадцати глубиной. В яме был сложен штабель дров, на который надлежало поставить погребальную платформу. С четырех сторон ямы до самого края площадки были прорезаны канавки около шести футов шириной. К самому дну вели земляные ступени, вырубленные в восточной стене ямы. Внутренняя поверхность ее была выложена тщательно подогнанными и отполированными до блеска камнями.

Прозвучали отрывистые команды, восемьдесят носильщиков опустили большую платформу на землю и отошли назад. Тамука взглянул на Хулагара, и сердце его сжалось. Старый товарищ почувствовал его взгляд, улыбнулся по-отечески и похлопал его по плечу. Два шамана поднялись по ступеням из ямы, неся прикрепленное к двум шестам черное погребальное знамя Джубади.

Его вид пробудил у Тамуки неприятное воспоминание о том, как тридцать дней назад такое же знамя развевалось под стенами Суздаля. При появлении знамени кар-карта снова раздался высокий звук нарг. После этого как по волшебству стихли все рыдания, раздавались только вопли ста пятидесяти тысяч скотов, ожидавших своей смерти в загоне на южном склоне холма.

Шаманы с высоко поднятым знаменем обошли вокруг ямы и остановились перед погребальным помостом Джубади. Сарг кивнул, и шаманы медленно спустились по ступеням. Карты племен и командиры уменов, окружавшие тело, закончили прощание и отошли назад. Двенадцать носильщиков со скорбной ношей на плечах, сопровождаемые еще двоими с лампой, единственной, горевшей на протяжении всех тридцати дней, спустились в могилу. Вслед за ними прошли Хулагар, Вука, Сарг и Тамука.

На дне ямы крики и стоны скота были почти не слышны, прохладные камни стен не пропускали их внутрь. У подножия ступеней Тамука задержался, пока немые стражники устанавливали погребальные носилки на пирамиде дров, занимающей большую часть пространства и достигавшей уровня груди.

Настал момент тишины, как будто никто не решался продолжить церемонию. Наконец Сарг выступил вперед и положил руку на покрытый шрамами лоб Джубади.

— Иди, мой кар-карт, иди, Джубади, уходи в царство наших предков. Ты будешь вечно скакать по бесконечным небесам. Даруй силу твоему сыну Вуке и всему твоему народу. Все мы когда-нибудь придем к тебе туда, где простирается бескрайняя и вечная степь небес. Иди, мерк Джубади, иди к тем, кто странствует среди звезд.

Сарг склонился над телом и прижался лбом к голове Джубади, плечи его содрогнулись от горьких рыданий.

— Прощай, мой друг, — прошептал шаман и отошел от тела.

После этого Сарг кивнул Вуке, и тот вместе с Тамукой вышел вперед. При приближении к телу стал заметен слабый запах разложения, который не могли заглушить ни травы, ни душистые масла, втиравшиеся в тело покойного. Тамука и Вука вместе подошли к Джубади и положили руки на то место, где еще недавно билось его сердце.

— По праву крови моего отца теперь я буду править мерками, — шепотом произнес Вука. — И по праву моей крови будет править тот, кто придет после меня.

Тамука почувствовал, как дрожит распухшая рука Вуки. На мгновение он почти пожалел Вуку, страдавшего от инфекции, которая сжигала руку после нанесения ритуальной раны в день смерти Джубади. Тамука, как его щитоносец, тогда перевязал его рану лоскутом из своей походной сумки.

— Как Хулагар оберегал тебя, так я, Тамука, стану щитоносцем для кар-карта Вуки, — прошептал он, потом помедлил немного и продолжил: — Следуя нуждам нашего народа и указаниям моего духа «ту».

Вука смотрел на него, даже не понимая, что слова щитоносца выходят за рамки ритуала. Тамука опустил голову, и они оба отошли от тела. Хулагар печально улыбнулся.

— Так окончилась эта жизнь, — со вздохом сказал он. Он повернулся и отстегнул висевший на правом плече бронзовый щит, символ его ранга. Хулагар высоко поднял шит и, подержав его в воздухе, снова опустил и левой рукой смахнул с него невидимые пылинки. Потом протянул его Тамуке.

— Используй его лучше, чем это сделал я, — произнес он с неожиданной болью в голосе.

Тамука принял эмблему своей должности.

— Прощай, щитоносец кар-карта Вуки.

У Тамуки перехватило дыхание. Перекинув щит через правое плечо, он стал медленно доставать из ножен свой меч. Хулагар, увидев это, поднял руку и остановил его.

— Нет. Тебе не придется делать этого. Сегодня я последую старому обычаю.

Тамука ошеломленно посмотрел на него.

— Но…

— Нет, — сказал Хулагар и снова улыбнулся. — Я подвел своего друга, и теперь он мертв. Я сам исполню древний ритуал в надежде хоть частично искупить свою вину.

Сарг взглянул в лицо Хулагара и неохотно кивнул. Тамука понял, что спорить бесполезно. Он спрятал меч в ножны и в глубине души почувствовал облегчение.

Этого момента он ждал со страхом много лет: в случае смерти Джубади первой обязанностью щитоносца нового кар-карта было казнить Хулагара на могиле правителя.

— Останься со мной на несколько минут, — попросил Хулагар.

Потом старый щитоносец низко поклонился Вуке.

— Правь железной рукой, но помни о чести и справедливости, как помнил твой отец.

Не дожидаясь ответа нового кар-карта, Хулагар повернулся и подошел к костру, встав рядом с телом своего друга. Тамука последовал за ним.

— Я любил его, — сказал Хулагар, касаясь рукой покрытого саваном тела. — Я любил его как брата, как отца, как друга.

— Ты вовсе не подвел его, — произнес Тамука. — Этой ночью ты будешь скакать рядом с ним. Бескрайние небесные степи ждут вас обоих.

— Ты и вправду так считаешь?

Застигнутый врасплох, Тамука немного поколебался, потом протянул руку и дотронулся до плеча Хулагара.

— Конечно, — улыбнулся он сквозь навернувшиеся слезы. — Там ты снова станешь молодым, как в те далекие дни, о которых ты мне рассказывал. Я помню тот случай, когда ты ради спасения Джубади зарезал свою первую лошадь. Она тоже ждет тебя там вместе с Джубади. Вы вдвоем будете скакать и беспечно смеяться в компании ваших предков. Вы будете гнать своих врагов и слушать их стенания, а потом отдыхать у костра, есть, веселиться и петь песни. Этот мир всего лишь бледная тень того, что ждет тебя, мой друг.

Хулагар вздохнул и посмотрел в глаза Тамуке.

— Я знаю, что ты сделал, — печально прошептал он. — А прошлой ночью, когда я в последний раз путешествовал с духом «ту», я заглянул в твое сердце и узнал, что ты замышляешь. Это печалит меня больше всего.

Тамука промолчал.

— Вука не годится в правители, — продолжал Хулагар. — Если бы был другой наследник, я бы просил тебя собрать совет племен и убедить их убить его. Но другого наследника нет, и он должен править, пока у него не появится сын.

— Его семя не имеет силы, — прошептал Тамука. — У него было множество наложниц, но ни одна из них не родила. Примерно то же самое было с его отцом, к тридцати годам он имел всего троих сыновей.