Сигнал сбора - Форстчен Уильям Р. - Страница 58

Кричащая и визжащая стена людей становилась все ближе и ближе.

Подняв ружье, он прицелился и спустил курок. Лицо человека в десяти ярдах от него превратилось в кровавую кашу.

— О’Дональд, пушка!

Винсенту показалось, что голос Эндрю прозвучал в миллионе миль отсюда.

Янки бросились навстречу врагу. Весь мир в глазах Готорна сжался до размеров черного щита, возникшего пред ним. Опустив мушкет со штыком, Винсент с силой ударил русского.

Клинок отскочил от щита, не пробив его. На него смотрели глаза человека, желавшего убить его.

Засвистел топор, и Винсент отскочил вправо. Вскинув ружье, он ударил снова, и на этот раз его штык вонзился в горло нападавшему.

А затем была еще одна схватка, за ней другая, и все это время Винсент не переставая кричал, как одержимый, не беспокоясь больше о том, жив он или мертв.

— Они бегут, они бегут!

Не веря своим ушам, Калинка с трудом поднялся на нога. Боярин, который еще секунду назад так хотел убить его, казалось, испарился в воздухе.

По всей улице распахивались двери, и из них выбегали люди, вооруженные тем, что было под рукой.

Калинка ошеломленно смотрел по сторонам. Никогда еще он не видел таким свой народ. В их глазах горел огонь, и они издавали победные крики.

— К площади! — воскликнул Калинка. — Смерть знати! Его призыв был тут же подхвачен и быстро пронесся по всему городу. Кошмар обернулся надеждой.

— Держитесь, — подбадривал их Эндрю. Они уже больше не стреляли, натиск врага был так силен, что не хватало времени перезарядить оружие. Он знал, что меч и щит победят штык, но им надо было держаться и идти на соединение с Майной, который, судя по доносившимся звукам, подходил с запада. Полковник повернулся к Гансу:

— Ввести в бой резерв!

Сержант козырнул и бросился выполнять приказ.

— О’Дональд, где тебя черти носят?

Как бы в ответ на его вопрос рядом с Эндрю возник рыжий майор.

Выхватив револьвер, Пэт тут же выпустил шесть пуль в сторону неприятеля.

— Лучшая драка в моей жизни, — сообщил ирландец, показывая Эндрю на свою пушку.

— Вторая рота, освободите место для выстрела пушки! — крикнул Эндрю.

Отбиваясь от наседающего врага, солдаты отступили за орудие.

По площади пронесся оглушительный грохот. «Наполеон» подпрыгнул вверх и с лязгом упал обратно на землю.

— Тройной заряд картечи, — ликовал О’Дональд. — Двести пулек прямой наводкой!

Онемев, Эндрю потрясенно уставился на кровавое месиво, оставшееся от дружинников после выстрела.

Атака неприятеля захлебнулась, и они откатились к северной стороне площади, в то время как с запада подошли новые силы янки.

— Зададим им перца! — рявкнул Эндрю. — Пусть убираются к черту!

Перезарядив мушкеты, четыре роты сделали еще один залп, за которым последовал второй выстрел из пушки.

Залп следовал за залпом, а Эндрю молча наблюдал за тем, что происходит.

«Вот он — итог, к которому я пришел, — мрачно думал полковник. — В моей власти убивать и разрушать, и это меня пугает».

Рядом с ним снова оказался Ганс, приведший резервные роты, которые заняли места справа от своих товарищей и тоже открыли огонь по войску бояр. — Мы совершаем избиение, — выдавил из себя Эндрю.

— Это наша работа, — отозвался Ганс, доставая плитку драгоценного табака и откусывая от нее кусок. К удивлению сержанта, Эндрю потянулся за плиткой и последовал его примеру.

Потеряв голову от страха, знать и их воины бежали на север и на восток, а из боковых улиц на них набрасывались крестьяне и с яростными криками преследовали беглецов.

— Прекратить огонь! — скомандовал Эндрю, и солдаты опустили ружья.

Все вокруг было окутано клубами дыма, пламя от дворца Ивора и соседних зданий освещало площадь зловещим светом.

— Ганс, иди к Майне и скажи ему, чтобы он продолжал двигаться на север. Пусть он преследует врага, но не надо лишних убийств. Если они не будут сражаться, пусть уходят — мы сломали им хребет. Я пошлю четыре роты на восток с таким же заданием, а первая и вторая роты вместе с пушкой останутся здесь, на всякий случай.

— Мы сделали то, что должны были сделать, — сказал Ганс, глядя ему в глаза.

— Боже мой, я знаю, — вздохнул Эндрю. — Давай шевелись.

Полковник двинулся через площадь, но секунду спустя ее заполнило множество людей, которые смеялись, плакали и кричали от радости.

Эндрю во главе своих людей направился к зданию церкви, где все еще продолжалась ожесточенная схватка между крестьянами и воинами. При приближении их отряда борьба прекратилась.

Хоть кто-то наконец решил сложить оружие, с надеждой подумал он.

— Сдавайтесь, — воскликнул Эндрю, — мы не будет убивать вас!

Злобно ворча, крестьяне расступились перед янки, и Эндрю замер на месте.

На пороге церкви стоял Ивор.

— Ивор, сдавайся. Я предлагаю тебе пощаду. Боярин не сводил глаз с Эндрю, его лицо исказила мука. Эндрю сделал шаг вперед.

— Мы можем сотрудничать, Ивор.

Боярин грустно улыбнулся.

— Я не хотел, чтобы все кончилось так, — отрешенно произнес он.

Эндрю промолчал.

— Но ты был прав, когда говорил, что Церковь уничтожит меня.

— Сдавайся, Ивор.

Ивор кивнул, будто очнувшись от глубокого сна, и сделал знак своим воинам, которые бросили оружие и направились к янки.

Боярин развернулся и бросил взгляд в глубину церкви.

— Нет! — вскричал он и бросился в темный зал собора.

Прогремел ружейный выстрел.

Эндрю выхватил саблю и, взлетев по ступеням, кинулся вслед за ним.

Ивор недоумевающе смотрел на него. У его ног лежало тело Раснара, пронзенное мечом верховного боярина. Пальцы Патриарха крепко сжимали дымящийся мушкет. Священник, который при жизни был таким могущественным, теперь выглядел жалким и маленьким, на его лице застыла гримаса гнева и боли.

— Это предназначалось тебе, — слабеющим голосом произнес Ивор и опустил руки. На его груди проступило красное пятно.

Боярин осел на пол, и Эндрю встал на колени рядом с ним.

— Это предназначалось нам обоим, — грустно сказал он.

— Правь моим народом лучше, чем я, — прошептал Ивор. — Освободи их от тугар.

И он затих.

Наклонившись, Эндрю взял очки Ивора и закрыл ему глаза.

Выйдя из церкви, он застал сцену бурного ликования.

Глава 12

Увидев Готорна, прислонившегося к стене собора, Эндрю подошел к молодому солдату, который еще не отошел от пережитого шока.

— Как ты, парень? — спросил он.

— Спасибо, сэр, все нормально.

— Мы все чувствуем то же самое, — подбодрил его Эндрю, похлопав по спине. — Там внутри лежит мой друг. Позаботься, чтобы с его телом ничего не произошло.

— Кин, Кин!

Сквозь толпу к Эндрю пробивался Калинка.

— Кин, я знал, что вы придете! — приветствовал Эндрю Суздалец.

— Да, мы пришли, — глухо отозвался полковник. — Мы не могли дать вам всем погибнуть.

Калинка обвел взглядом площадь и потрясенно покачал головой.

— Значит, вот какова цена свободы, — оцепенело произнес он.

— Так всегда бывает, — ответил Эндрю.

— Мы свободны, Кин, мы свободны! — повторял Калинка, не в силах остановиться.

— Нам придется заплатить еще больше, прежде чем все закончится, — с грустью произнес Эндрю, оглядывая своих солдат, которых стало гораздо меньше, чем перед боем. — Не забывай про тугар.

Когда городские ворота открылись, толпа издала дикий, оглушительный крик.

Чувствуя себя немного глупо, Эндрю пришпорил лошадь, и полк тронулся с места, грохоча барабанами и горланя «Боевой клич свободы».

Ему невольно вспомнились древние римляне с их триумфальными шествиями в честь предводителя войска, вернувшегося с поля битвы с победой.

Калинка и делегация городских старейшин стояли у ворот. Когда Эндрю приблизился, они низко поклонились и пошли перед колонной по улице, ведущей к центральной площади.