Скажи мне люблю - Батлер Кэтрин - Страница 12

Марта быстро села, испуганная слишком реальными образами, появившимися у нее перед глазами. Она, должно быть, действительно влюблена в него — ей никогда и в голову не приходили такие мысли относительно других мужчин. Но проблема была в том, как заставить его признать, что он чувствует то же самое.

Вскочив с кровати, она побежала в ванную. Выйдя из душа, натянула пару обтягивающих выцветших джинсов, таких мягких, что они облегали ее, как вторая кожа. Сверху надела майку, на которой яркими буквами было написано, что ее носительница выступает в защиту дождевых лесов Амазонки. Расчесала волосы и заплела буйные кудри в косичку. С удовлетворением взглянула в зеркало на свое отражение. Пусть этот хладнокровный автомат в соседней комнате поостережется — она растопит его лед.

Аромат только что сваренного кофе распространялся по квартире. Марта почувствовала, как в ней проснулся зверский аппетит. Бьерн был на кухне и намазывал джемом толстые рогалики. Он поднял голову, когда она вошла, в глазах его на мгновение промелькнул интерес.

Она прошествовала вдоль стола, задорно смеясь.

— Бог мой, он умеет готовить!

Он нехотя улыбнулся и суховато ответил:

— По крайней мере я могу намазать рога лик.

— И даже сварить превосходный кофе — пахнет действительно превосходно, — добавила Марта, прохаживаясь по кухне и восхищенно оглядываясь. — Ммм, как чисто! И вы не боитесь, что если нажмете не на ту кнопку, то вылетите в открытый космос? — спросила она, указывая на кухонное оборудование: высокочастотную печь с таймером, посудомоечную машину, комбайн и прочее. А потом заговорила голосом из мультяшки космической серии:

— Бортовой журнал, звездное время четыре-один-семь-девять-восемь-точка-два, — вещала она с выражением, глаза ее смеялись. — Атакованы инопланетной открывашкой в районе Альфы Центавра. Бьерн, укажи мне путь на локаторах…

Нет, он все-таки умел смеяться. Вообще-то он не хотел, и сначала в его глазах промелькнуло неудовольствие, но не смог удержаться, даже железное самообладание не помогло. Смех преобразил его лицо, глаза потеплели. Она подошла к нему, как будто завороженная.

— Знаете, вам стоит делать это почаще, — промурлыкала она, разглаживая пальчиком морщинку в углу его рта.

В его глазах зажглось насмешливое удивление, он протянул ей большой рогалик, пытаясь прикрыться им, как щитом. — Ленч, — сказал он, как бы не обращая внимания на ее заигрывания. Она надула губки, но взяла рогалик и вспрыгнула на высокий стол. Уселась и стала болтать босыми ногами. Немного подумала и подняла руки, откидывая волосы с лица, прекрасно зная, что от этого движения тонкая ткань майки обтянет ее маленькую грудь.

Серо-голубые глаза спокойно разглядывали ее. По ним нельзя было понять, подействовал на него ее вид или нет.

— Вы все время разгуливаете без лифчика? — поинтересовался он как бы между прочим.

— Преимущественно. — Итак, он все-таки не такое бесчувственное бревно, каким хочет казаться. Это было видно по тому, как у него напряглось лицо. Но она не ожидала, что он так грубовато отреагирует. Хотя и это уже хорошо. Одно дело — чуть-чуть подразнить его, совсем другое — довести до белого каления.

— Кофе?

— Да, пожалуйста.

— Сахар, сливки?

— Немного сливок.

Она почувствовала легкую дрожь, когда он приблизился, чтобы подать ей кружку с кофе. Но он сразу же отошел в другой угол кухни, на достаточно безопасное расстояние.

— Вы не сказали мне, где были прошлым вечером.

Она нахмурилась. Он что, собирался следить за каждым ее шагом?

— Ну и что? — резко переспросила она. — Вы же не мой отец, чтобы я вам докладывалась.

— Да, конечно же, я не ваш отец, — согласился он, и его рот скривился в неприятной усмешке. — Честно говоря, я просто счастлив, что у меня нет такой дочки, как вы. Но должен вам напомнить, что я отвечаю за вас до разбирательства вашего дела в суде.

Она небрежно передернула хрупкими плечами.

— Я не собиралась делать ничего такого, чего вы могли бы не одобрить.

Он суховато рассмеялся.

— Откуда вы знаете, что я могу одобрить или не одобрить? — спросил он насмешливо.

— Ну вам же не понравится, если я буду приводить сюда своих друзей, — проговорила она, злясь, что позволила втянуть себя в этот разговор, пошедший совсем не в том направлении, которое ее устраивало.

— У меня нет возражений, если вы будете приводить сюда своих друзей, — спокойно ответил он. — Я не позволю вам приводить сюда мужчин. Вы можете вести распутный образ жизни, если вам так нравится, но только не в моей квартире.

Она посмотрела на него оскорбление, пытаясь сдержать себя, чтобы не оправдываться перед ним, не доказывать ему, что все это не правда, что она не такая. Пусть думает о ней, как ему угодно. Да он скорее всего и не поверит ее словам. Она призывно посмотрела на него через приспущенные ресницы.

— Догадываюсь, почему вам так не понравится, если я буду водить сюда мужчин. Вы просто ревнуете, вас бесит, что я скорее лягу в постель с Оле, чем с вами!

Она зашла слишком далеко и тут же поняла это, но слова уже вылетели. У нее было такое ощущение, что она вырвала кольцо из гранаты и сейчас раздастся взрыв. Очень медленно он поставил на стол кружку с кофе и пересек кухню. В глазах его зажглись опасные огоньки.

— Да что вы говорите? — тихо произнес он. — Странно, судя по моим наблюдениям прошлой ночью, несмотря на то, что вы были так пьяны, вы даже не позволили этому молодому человеку себя поцеловать.

Марта инстинктивно отпрянула, но ударилась головой о полку. Она вздрогнула как от удара, когда он схватил ее запястья и грубо прижал к себе.

— Не хочу, чтобы между нами существовало непонимание, — процедил он сквозь зубы с явной угрозой. — Если бы я хотел уложить вас в свою постель, то вы бы давно уже в ней лежали. В этом вы можете не сомневаться.

Глаза его стали такими же серыми, как хмурое Балтийское море. Заглянув в них, она почувствовала себя утопающей. С глухим стоном он схватил ее в объятья. Она судорожно пыталась вздохнуть, когда его рот в свирепом поцелуе охватил ее губы, силой размыкая их.

Возмутительно чувственно, бесцеремонно его язык внедрялся в сладкие глубины ее рта, забираясь в самые укромные местечки. Возбуждение и злость, два одинаково опасных чувства, владели им. Инстинкт самосохранения подсказал девушке, что нужно покориться, позволить ему делать с ней все, что он хотел. Его руки властно скользили по ее телу… Они оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание. На какое-то короткое мгновение ее показалось, что к нему возвращается благоразумие, но он склонился над ней, его рот прокладывал дорожку обжигающих поцелуев к ее нежному уху, его губы скользили по ее шее, пальцы запутались в ее кудрях, откидывая назад ее голову, выгибая ее тело дугой. Тонкая хлопковая ткань еще туже обтянула ее маленькие груди, твердые бугорки сосков приглашающе выступили вперед. С тихим рычанием он наклонился к ее груди, захватив один спелый плод губами, лаская его языком через тонкую ткань.

Стон удовольствия сорвался с ее губ. Она теряла всякое ощущение реальности. Казалось, он тоже ничего не соображал. Что бы он ни говорил, но он хотел ее. На секунду ей даже показалось, что он овладеет ею прямо сейчас, на кухне. И она просто не смогла бы сопротивляться.

Звук ключа в замке отбросил их друг от друга. Тяжело дыша, они в шоке смотрели на открывающуюся дверь. Бьерн быстро отпрянул от нее, приглаживая растрепавшиеся волосы. Марта одернула майку, щеки ее горели, она пыталась прикрыть предательски торчащие соски.

— Бьерн? — Акцент был французским, духи явно дорогими, рыжие блестящие волосы аккуратными волнами ниспадали на плечи вошедшей женщины. Она, смеясь, обернулась, закрывая входную дверь. — Я ходила по магазинам и решила забежать на минутку, оставить платье на вечер — будет гораздо удобнее, если я переоденусь прямо здесь, вместо того, чтобы… — Великолепный алый рот вошедшей приоткрылся от изумления, когда она увидела незнакомую девушку, восседающую на кухонном столе. — О!..