Белорусские народные сказки - Автор неизвестен - Страница 31

Пригнал он кобылиц домой. Говорит Баба-Яга:

—      Хорошо служишь, добрый молодец. Садись ужинать да ложись спать, завтра рано разбужу и работу дам.

На другой день дает ему Баба-Яга гарнец маковых зерен.

—      Поди посей в огороде этот мак.

Посеял Иван Крестьянский Сын мак, а Баба-Яга приказывает:

—      Теперь возьми соху, запряги кобылицу да вспаши тот огород.

Только он огород вспахал, воротился, а Баба-Яга встречает:

—      Раздумала я мак сеять, поди собери все, что посеял, да так, чтобы ни одно зернышко не пропало, а то твою голову отрублю и на кол насажу.

Вышел Иван Крестьянский Сын на огород, пригорюнился:

—      Эх, если )бы воробей меня не обманул да помог бы мне мое горе размыкать.

Только эти слова промолвил, как поднялся сильный шум, и воробьи летят, как темная туча надвигается.

Воробьи на огород сели, всю землю покрыли, стали маковы зерна собирать. Иван зерна принимал да в мешок ссыпал.

Не прошло и двух часов, как все до единого зернышка собрали.

Принес он мак в хату:

—      Вот, изволь, Баба-Яга, твой мак, а мне коня давай.

—      Ну, я хороша, а ты лучше меня,— закричала Баба-Яга,— ступай выбирай себе любую кобылицу или бери самого лучшего жеребца.

Идут они с Бабой-Ягой, а Иван Крестьянский Сын ей говорит:

—      Эти кони дорогие, люди станут мне завидовать да еще и уведут, пожалуй. Ты мне отдай того жеребца, который в крайней конюшне один стоит.

—      Да на что тебе тот жеребенок? Шерсть у него в клочьях, кожа в коросте, на нем только воду возить, а не тебе, добру молодцу, ездить.

—      Пускай себе, я уж как-нибудь и на нем буду ездить.

Топнула ногой Баба-Яга, зубами заскрипела:

—      Ну, я хороша, а ты лучше меня. Бери того жеребенка, нечего делать.

Увел он жеребенка к морю. Морской водой обмыл, гриву да хвост расчесал. И заговорил конь голосом человечьим:

—      Ну, Иван Крестьянский Сын, стань прямо передо мной.

Стал он прямо перед конем, а тот дыхнул и говорит:

—      Это я в тебя силу вдохнул. А теперь садись на меня и поедем куда тебе надо.

—      Есть на море остров, так я хочу, чтоб ты меня на этот остров привез.

И не успел оглянуться, как оказались они на этом острове.

Пошел Иван Крестьянский Сын искать дуб. Собака от зятя Грома вслед бежит, а Сокол от Солнышка над головой летит. Нашел самый большой дуб и стал рубить. Только дуб срубил, как из дупла заяц выскочил и побежал. Собака его настигла, разорвала, а из зайца утка вылетела и поднялась выше лесу. Тут Сокол взвился к небу, упал сверху на утку и разорвал ее. Из утки выпало яйцо. Иван Крестьянский Сын подхватил, вскочил на своего коня и поехал в Кащеево царство. Встретила его Марья-краса:

—      Поедем скорее, Кащея поганого дома нету.

—      Ничего, теперь мы с Кащеем поборемся.

Сели они, поехали. Воротился Кащей домой:

—      Эй, Марья-краса, выходи встречать.

А челядинка выскочила на крыльцо и говорит:

—      Нету Марьи-красы, был муж и увез ее.

—      Видно, он ожил. Ну, еще раз попадет в мои руки, так больше не оживет вовеки.

И спрашивает у своего трехногого коня:

—      Догоним мы Марью-красу?

—      Догнать-то догоним, да не возьмем.

—      Как не возьмем, только бы догнать, а взять возьмем.

И вскочил на коня.

—      Нет, не возьмешь.

—      Ну, не разговаривай, а скачи, волчья сыть, травяной мешок! — рассердился Кащей.

Только они стали нагонять Ивана Крестьянского Сына с Марьей-красой, конь под ними повернул голову к Кащееву коню и сказал:

—      Не подходи, братец, близко — хвостом голову отрублю.

Услышал это Кащеев конь и упал на колени передними ногами, а Иван Крестьянский Сын со своего коня соскочил, яйцо выхватил и изо всей силы об землю кинул. Яйцо разбилось, к небу взвилось высокое пламя, и раздался сильный гром. И в тот же миг разорвало поганого Кащея на семь частей. Смрад пошел тяжелый.

Иван Крестьянский Сын вскочил на трехногого Кащеева коня, и поехали они с Марьей-красой.

Воротились в свое царство, в свой дом, и стали они жить, мед-вино пить. И я там был и мед-вино пил, по усам текло, а в рот не попало.

КАК ИЛЬЯ МУРОМЕЦ ПОБЕДИЛ СОЛОВЬЯ РАЗБОЙНИКА,

ОБЖОРУ И АЛЬКАДЫМА

Жил-был под Брянском мужичок. Родился у него сын. Назвали его Ильей.

Дожил Илья до тридцати лет, но не мог двигать ни руками, ни ногами.

Вот раз отец его собрал мужиков на толоку и отправился с ними расчищать ляда, а мать пошла звать соседок нести им обед.

Заходит к Илье в хату старичок.

— Здравствуйте!

— Здравствуй, дедушка! — отвечает Илья.

— Дай мне, голубчик, напиться, нет ли чего у вас?

— Есть у нас, дедушка, квас хороший, да я не могу двигать ни руками, ни ногами.

— А ты обопрись-ка на руки.

— Нет, дедушка, не могу! Тридцать лет уж я сиднем сижу.

— А может, ты встанешь! Обопрись, обопрись на руки. Пошевелил Илья руками и ногами, встал и подает старику квасу.

— Пей, дедушка!

— Пей ты, голубчик, сам!

Выпил Илья кружку квасу, а старик спрашивает:

— Ну как, Илья Муромец, почувствовал в себе силушку?

— Если бы господь утвердил столб в земле до самого неба, то я^йзялта бы за этот столб и перевернул бы вверх ногами мать сыру землю!

— Принеси-ка, Илья, еще кружку квасу!

Принес Илья квасу и подает его старику.

— Пей, Илья, сам половину кружки!

Выпил Илья половину кружки квасу.

— Ну, а теперь сколько силушки, Илья, в себе чувствуешь?

— Половина силушки у меня теперь убавилась.

Не стало вдруг старика в избе.

Приходит мать Ильи от соседей, обрадовалась, что сын ходит, и напугалась:

— Сыночек ты мой! Кто тебя на ноги поднял?

— Бог помог. Ну, матушка, обедать мужикам я сам понесу,— говорит Илья. Обвязал ушаты веревками:—Лей варево в ушаты!

Налили варева, подцепил Илья эти ушаты, прихватил бочонок водки ведер на пять, пять хлебов и приносит все к отцу на ляда. Поставил за кустами шалаш, а в него варево и водку и пошел туда, где лядо расчищают.

—      Бог помощь вам, отец!

Все закричали:

—      Спасибо, Илья.

—      Ну пойдемте, принес я вам обедать и водочки прихватил.

Приходят к шалашу, стали выпивать да закусывать.

—      Ешьте, добрые люди, да ложитесь отдыхать.

Те пообедали, да и уснули. А Илья взялся за работу: за два часа двадцать пять десятин вырвал дубов и в Десну их побросал.

Приходит потом к отцу и будит его:

—      Вставай, отец, довольно отдыхать.

Встал отец, поднял работников. Илья и говорит:

—      Ну, отец, будет с тебя того, что наработано!

Посмотрели: вместо леса чистое поле красуется. Пошли

домой.

Не нарадуются отец с матерью, что сын ходит. Вот посылает Илья отца к соседу — у него кобыленка лежала тридцать лет, ногами не двигала.

—      Купи ты мне, батюшка, кобыленку эту.

—      На что она тебе, сынок?

А Илья заладил свое:

—      Купи да купи!

Пошел отец к соседу.

—      Здравствуйте!

—      Здравствуйте!

—      Жива ли твоя кобыла?

—      Да хотел было убить ее.

—      Продай ты мне ее!

—      На что тебе эта калека понадобилась?

—      Не мне она понадобилась, а сыну моему Илье.

—      Ну, давай пятерку,— в шутку сказал сосед.

Вынул отец пять рублей и отдает их соседу.

Вот приходит он домой и говорит сыну:

—      Ну, сынок, купил я тебе кобылу!

—      Купил? Я сам за ней пойду.

Пришел к соседу, обошел кобылу кругом, да и говорит:

—      Полно, кобылица, лежать, надо по белу свету бежать! Вскочила кобылица, заржала, он ее взнуздал, приводит

домой:

—      Отец, вы говорили, что кобылица калека, а вот она встала; я встал, и она встала. Иди, кобылица, гулять в чисто поле, поправляйся!