Сибиряк. В разведке и штрафбате (Охотник) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 49

По договоренности с комвзвода Алексей в атаки не ходил. Он поддерживал своих бойцов, прикрывая их точным огнем.

Но вот что странное заметил за собой Алексей: он стал чувствовать, где находится враг. Он его не видел, не слышал, не осязал, но стал чувствовать. Подходя к углу дома, он уже наверняка знал, что там, за углом – двое автоматчиков. Или раньше он этого не осознавал, потому что при расположении в траншеях противники были слишком далеко друг от друга?

Были у него в Сибири знакомые охотники из якутов, чукчей, ненцев. Говорили они ему о таком – нехотя, правда. Замечали при том, что на такое не способны европейцы – только азиаты. Посмеивался над ними Алексей, а выходит – правда.

Подтверждение своим способностям он получил во время первого же боя.

Алексей и два солдата подошли к углу здания и остановились. Снайпер нутром, всей кожей почувствовал, что за углом чужие. Он приложил к губам палец, чтобы бойцы не разговаривали, а потом указал на гранату у пояса одного из бойцов. Тот снял ее и протянул снайперу. Алексей вырвал чеку, отсчитал две секунды и швырнул гранату за угол. Почти сразу раздался взрыв, крики и стоны о помощи.

– Выскакивай за угол и бей из автомата! – приказал он бойцу, протянувшему ему гранату. Тот выскочил и дал длинную очередь.

Немцы и в самом деле там были. Двоих взрывом гранаты убило наповал, двое были ранены – этих добил боец очередью из автомата.

Алексей и сам удивился – как это он почувствовал врага? Видеть происходящее за углом он не мог, почуять носом – тоже, ведь некоторые дома и техника горели, и в воздухе стоял запах пожара. Тогда как все это получилось?

Бойцы и вовсе были поражены.

– Леха, ты как узнал, что за углом немцы?

– Носом учуял, – засмеялся Алексей. А что он мог им ответить, если и сам не знал?

Бойцы и Алексей перебежали к куче битого кирпича и залегли за ней. За ними была полуобрушившаяся часть стены, причем внутренняя часть, с побелкой. Место не очень удачное, на фоне побелки бойцы в летней форме были видны отчетливо.

Только Алексей подумал, что позицию надо сменить, как в стену ударила и ушла рикошетом в сторону пуля.

Один из бойцов обернулся:

– Случайная пуля.

Алексей тоже повернул голову. От белой стены отвалился небольшой кусок штукатурки, обнажив кирпич. Пуля угодила рядом с ним, оставив отметину. Ну нет, это пуля не случайная. На белой стене красный кирпич виден далеко и отчетливо. Это вражеский снайпер проверяет прицел, а заодно силу и скорость ветра. Можно сказать – пристрелочный выстрел. Битый кирпич хорошо укрывает Алексея и бойцов от пуль, но самому стрелять отсюда неудобно. Только голову приподнимешь, и считай, что уже труп. Ведь пуля ударила рядом с кирпичом, в пяти сантиметрах от него.

– Вот что, парни. Я сейчас сменю укрытие. Вы не высовывайтесь, только изредка постреливайте. Пальнули разок-другой, не поднимая головы – и все. Можете каску на стволе приподнять чуть-чуть.

– А в чем дело?

– Снайпер нас пасет. Хотите жить – делайте, как я говорю.

Ползком Алексей добрался до полуразрушенного дома и по разбитой лестнице взобрался на второй этаж. Солнце было сбоку, и это хорошо: бликов от оптики не будет. Осторожно выглянул. Ага, одеяло на окне есть, он его еще давеча заметил. Там немец и прячется.

Алексей прицелился в правый нижний угол окна. Когда человек стреляет из укрытия, он прячет левую часть головы и груди, если он правша.

Выстрел! Одеяло на окне дернулось.

– Парни, пальните! – крикнул Алексей.

Со стороны залегших бойцов раздалась короткая очередь. С немецкой стороны – тишина. Попал он в немца или тот не стреляет только потому, что не видит цели?

Алексей выбрался из развалин и прополз к бойцам.

– Парни, надо вон то здание осмотреть. За мной, поодиночке – бегом! – и сам рванул с места.

В бегущего попасть трудно – не хватает времени для прицеливания, надо брать упреждение.

Алексей добежал беспрепятственно, за ним – боец, первым бросившийся бежать следом. А по второму немцы открыли огонь из пулемета. Пулеметчик взял маленькое упреждение, и пули, летящие за бойцом, прошили кирпич. Но все-таки боец добрался невредимым.

– Осматриваем подъезд, я и ты, – Алексей ткнул пальцем в грудь бойцу. – А ты стой здесь и держи под прицелом другой подъезд и окна, – обратился он к другому бойцу. – Только встань под козырек, чтобы тебя сверху не было видно.

Сам юркнул в подъезд.

Дверей в квартирах не было, впрочем, как и мебели. Везде лежала пыль, царило запустение. В некоторых квартирах на покрытом слоем пыли полу отпечатались следы немецких сапог.

Они поднялись на второй этаж. Как-то сразу Алексей понял – здесь немцев нет.

Вдвоем они стали подниматься по лестнице на третий этаж.

– Приготовь гранату, – сказал он бойцу, – бросай ее в правый дверной проем и сразу ложись.

Боец метнул гранату, и они оба сразу упали. Когда грохнул взрыв, не сговариваясь, вскочили и ворвались в квартиру.

Здесь на полу лежал убитый пулеметчик. Это он стрелял, когда бойцы перебегали улицу. Ствол пулемета был горячим на ощупь, и сильно пахло сгоревшим порохом, к которому примешивался запах тротила от гранаты.

Другие квартиры были пусты, и бойцы сразу пошли на четвертый этаж. Алексей, держа руку на спусковом крючке, повернул направо.

В комнате было сумрачно из-за одеяла, закрывавшего окно. Под окном на полу лежал убитый снайпер – Алексей попал ему в лицо. На подоконнике лежала наша СВТ в снайперском варианте. Нравились они немцам, и те с удовольствием пользовались трофеями.

Вдруг он почувствовал: за спиной, в другой комнате, присутствует живой человек. Резко повернувшись, увидел в дверном проеме немца, поднимающего пистолет на уровень глаз.

Алексей выстрелил ему в живот. Расстояние маленькое, и промахнуться было невозможно.

Немец тоже успел выстрелить в ответ. Пуля ударила в ствол винтовки и выбила ее из рук Алексея.

– Вот фашистская морда! – выругался Алексей. Он подобрал винтовку и увидел, что у нее поврежден прицел. Пистолетная пуля угодила в корпус оптического прицела и смяла его. Теперь этот прицел можно было только выбросить, а винтовку использовать как обычную.

Вспомнив, что он только что видел на подоконнике нашу СВТ, он забрал ее как трофей – теперь уже свой. Привык он к оптике, она позволяла сделать дальний точный выстрел. Что же касается русских винтовочных патронов на СВТ, то в углу комнаты стоял почти полный цинк. Пулеметные, с тяжелой пулей, в бумажных упаковках. Винтовочные шли обычно с пулей легкой и снаряженные в обойме по пять штук.

– Снимай «сидор», – попросил Алексей бойца.

Он высыпал в чужой «сидор» из цинковой упаковки патроны – довоенные еще, качественные. Немцы к патронам относились весьма скрупулезно – снайпер плохими стрелять не будет.

Алексей осмотрел винтовку, дозарядил магазин. Обыскав немца, он забрал у него еще один полный магазин. Не пользовался он раньше СВТ, теперь придется.

Снизу, от входной двери подъезда, закричал боец:

– Что там у вас за стрельба? Все живы? Помощь не нужна?

– Стой там, все живы, – крикнул Алексей.

В пустом подъезде звуки были слышны хорошо, только гулко отдавались эхом.

– Пошли, мы свою задачу выполнили.

Пока они шли вниз, красноармеец, ожидавший их у входа в подъезд – вроде бы его фамилия Федькин, – достал из нагрудного кармана гимнастерки смертный медальон. Была такая пластмассовая штуковина, вроде патрона по размеру. Каждый боец вкладывал туда маленький кусочек бумаги, на котором были написаны его фамилия, имя, отчество и место, где он жил до призыва. Однако многие не писали – это считалось дурной приметой.

– Это мне молитва помогает. Когда в военкомат уходил, отец молитву дал, сказал – перепиши и носи с собой.

– Помогает?

– Полгода на фронте, и еще ни разу ранен не был.

– Как во взвод придешь, дашь переписать?

– Ага.

Они спустились вниз. СВТ непривычно оттягивала плечо – она была тяжелее немецкой винтовки.