Иногда пули – как снег на голову - Самаров Сергей Васильевич - Страница 28

– Все в порядке. Твои люди хотели занять такую позицию, чтобы их в ночной прицел было не разглядеть. Забраться под камни или среди камней залечь. А что случилось?

– Низамов сам не звонит и на мои звонки не отвечает. Я начинаю беспокоиться. Ты знаешь, где они находятся, не сможешь сходить туда? Я дам тебе двадцать человек. А у меня самого тогда останется только двадцать два, вместе с американцами. Но господин полковник у нас предпочитает не воевать, по крайней мере обычным оружием. Значит, двадцать вторым числюсь я сам. Если исключить инструктора, пришедшего к полковнику, то я остаюсь вообще двадцатым. Правда, ко мне с минуту на минуту еще подкрепление прибудет, но я боюсь, что они со снайперами «краповых» встретятся. Сумеют опередить или не сумеют – это вопрос их жизни. Что случилось с Низамовым – это вопрос нашей жизни. Сходишь, Чамутдин Шамилиевич?

Фикретов уже догадался, что снайперы «краповых», должно быть, сделали свое дело и сейчас приближаются, возможно, к ущелью. Но отказаться от выполнения такого внешне простого задания – значит показать свою трусость. А эмир Фикретов, может быть, больше, чем возможности попасть снова на «зону», боялся прослыть трусом. Он не был трусом, и подобное обвинение было бы несправедливым. Но люди обвинения обычно раздают легче, чем похвалу, особенно если это касается человека известного. Так что отказаться было невозможно, тем более что, кроме Фикретова, никто не знал, где расположился со своими людьми эмир Низамов. Любому другому пришлось бы просто искать его.

– Нет проблем, Эльмурза Шуайбович. Схожу. Узнаю, что там происходит. Хотя есть у меня опасения, что снайперы уже начали работать и потому Низамов не отвечает. Но…

– Но мне необходимо было бы и это знать!

– Именно это я и хотел сказать. Люди готовы?

– Я знал, что ты не откажешься, и приказал им подготовиться. Они должны уже ждать тебя у выхода из пещеры.

– Только у меня есть одна просьба, – твердо проговорил Фикретов.

– Слушаю… – насторожился Хафизов.

– У меня кончились гранаты. Дай мне гранату. Я привяжу ее к поясу на случай ранения. Если «краповые» подойдут ко мне, живым я к ним в лапы не попаду.

Эльмурза Шуайбович молча поднял ткань, заменяющую скатерть на его импровизированном столе, и открыл большой оружейный ящик. Внутри располагался маленький стандартный упаковочный ящик для гранат – двадцать штук в ящике и в отдельной коробке – двадцать взрывателей. Хафизов вытащил и то и другое и вручил Фикретову с заметным облегчением. Он думал, что просьба будет более серьезной. Чамутдин Шамилиевич тут же ввинтил взрыватель в гранату и подвесил ее за кольцо к поясу[15]. Теперь он готов идти на сближение с врагом…

Старший лейтенант Арзамасцев вытащил из чехла свою малую саперную лопатку, потрогал пальцем острие и остался доволен, хотя палец себе слегка порезал. Такой лопаткой в самом деле можно было бриться. Он так и стоял с лопаткой в руке и ждал, когда к нему приблизятся четверо солдат, которых выделил ему младший сержант Анфилатов. Затем кивнул лейтенанту Варсонофьеву и первым нырнул в темноту. Солдаты сразу двинулись за ним, на ходу вытаскивая свои лопатки, и вся группа словно растворилась в ночи. Сделав два шага, Арзамасцев упал на каменистую землю и пополз, извиваясь, как змея, и сливаясь своими очертаниями с камнями, между которыми он пробирался. Солдаты за его спиной повторили движения своего командира и тоже поползли. Мягкие пластиковые наколенники и налокотники защищали суставы и помогали передвигаться быстро и беззвучно, давая возможность удобной опоры, что всегда существенно помогает передвигаться быстрее. Дистанция была небольшая, около пятидесяти метров, и преодолели ее спецназовцы быстро.

Арзамасцев подобрался к крайнему камню по берегу русла ручья и выглянул. Но темнота требовала использования бинокля. Коротко посмотрев в бинокль, чтобы его не выдали светящиеся окуляры, командир разведвзвода спустился к солдатам и пополз дальше, еще на десяток метров. И после этого, уже не выбираясь на край, вызвал по связи командира первого отделения.

– Анфилатов?

– Я! Слушаю, товарищ старший лейтенант…

– Ты где есть?

– Кажется, должен уже на месте оказаться. Осталось на три метра выше подняться и выглянуть. Пять секунд, товарищ старший лейтенант…

Преодолевал пять метров младший сержант не пять, а добрых десять секунд. Это понятно. Рядом с противником осторожность возрастает многократно. Или же просто долго рассматривал русло перед собой. Все-таки в темноте видимости хорошей быть не может, а бандиты в засаде костры не жгут. Наконец Анфилатов сообщил приглушенным шепотом:

– Вижу их. Шесть метров прямо подо мной. Одиннадцать человек.

– Одиннадцать бандитов, а не человек. Человека убивать нельзя, а бандитов нужно уничтожать. Занимай позицию для атаки. Пусть каждый просмотрит свой маршрут спуска. Это ко всем относится. К моей группе тоже.

Наушники у всех бойцов отделения были включены, и команду командира слышали все.

– Бандитов одиннадцать, нас тоже одиннадцать. Плюс снайпер. Ратоборцев, сколько выстрелов успеешь сделать, прежде чем мы по склону спустимся?

– Вижу вас, товарищ старший лейтенант. Группу Анфилатова не вижу, они за поворотом. Могу судить только по вашему месту. Думаю, на три выстрела мне времени хватит. Значит, их останется восемь. Думаю, справитесь быстро.

– Готовьсь! – прозвучала команда. – Удар на поражение с первого движения!

Пауза длилась не больше трех секунд, потребных каждому спецназовцу, чтобы встать на корточки, найти упор для толчковой ноги, сжать в руке черенок лопатки и приготовиться к стремительному спуску.

– Вперед!

Эта же команда давала карт-бланш снайперу. Считать на бегу выстрелы снайпера было сложно, слишком быстро один следовал за другим. Но Арзамасцеву показалось, что Ратоборцев успел выстрелить четырежды при трех обещанных выстрелах. Это еще больше упрощало ситуацию. В том, что снайпер умеет стрелять без промаха, старший лейтенант не сомневался, как никогда не сомневался в навыках пилота, когда садился в самолет, или не сомневался в умении водителя, когда останавливал такси, как не сомневаются в навыках, в конце концов, сантехника, вызванного из ЖЭКа для ремонта унитаза. Если человек профессионал, на него стоит полагаться. Так жизнь построена. Но раздумывать об этом было некогда. Склон стремительно убегал под ноги. До контакта с бандитами необходимо было сделать несколько скачков, которые Валентин Павлович сделал, заранее отведя руку с лопаткой за спину. И, завершая последний скачок, нанес удар в шею ближайшему к нему бандиту, стоящему вполоборота и только поворачивающемуся в ответ на едва различимый шум. При этом старший лейтенант постарался удержаться на ногах, чтобы совершить еще один скачок и нанести второй удар по следующему бандиту. Но командир взвода не зря тренировал своих солдат, причем тренировал хорошо, всегда с повышенной нагрузкой. Следующий удар наносить уже было некому, потому что даже на один удар каждому из солдат попросту не хватило бандитов. Снайпер успел помочь им основательно. При этом никто не произнес даже звука, слышны были только громкие выдохи, на которых наносился удар. А из бандитов никто не то что очередь дать не успел, даже предохранитель на своем автомате не успел перевести в боевое положение.

– Ратоборцев!

– Я, товарищ старший лейтенант, – донеслось в наушниках.

– Молодец, качественно отработал.

– Четверых успел обеспечить… Товарищ старший лейтенант, та трубка, что у бандита из первой троицы взяли, сильно волновалась. Отвечать не стали. Потом еще дважды звонили. Номер тот же, что и раньше. Оператор местный.

– Нормально. На звонки не отвечать. Теперь вот что… Передай лейтенанту Варсонофьеву, чтобы со своим взводом двигался сюда, и как можно быстрее. Сам тоже с ними. Если был звонок, сюда, возможно, кто-то скоро прибудет с проверкой, причем в сопровождении большого количества стволов. Ты посматривай в прицел. «Краповые» пусть соблюдают осторожность.