Иногда пули – как снег на голову - Самаров Сергей Васильевич - Страница 27

– Как вы их атаковать будете? – поинтересовался лейтенант Варсонофьев, не имеющий возможности возразить, поскольку говорил Арзамасцев категорично, а командира взвода «краповых» подчинили командиру взвода спецназа ГРУ. Возражать командирам Еремей был не приучен, потому даже не пытался этого делать.

– Обыкновенно. Лопатками…

Фехтование малыми саперными лопатками входит в курс боевой подготовки солдат спецназа ГРУ, как и метание этих лопаток. Более того, метание тоже является составной частью фехтования. А как оружие ближнего рукопашного боя малая саперная лопатка, отточенная до такой степени, чтобы ей можно было бриться, может сравниться только со средневековым рыцарским топором, хотя гораздо легче последнего, что позволяет нанести за равный промежуток времени гораздо больше ударов, как рубящих, так и просто режущих, и даже колющих.

– Анфилатов!

– Я, товарищ старший лейтенант!

– Раздели отделение на две части. Снайпера не считай, он остается на месте. Половину отправь ко мне, со второй половиной выдвигайся по правому флангу на уровень ночного визуального знакомства. Разговор по душам, с рукоприкладством. Задачу понял хорошо?

– Снайпера поставил… Не позволить произвести ни одного выстрела.

– Отлично! Что это такое – сам понимаешь…

– Первый удар в горло, второй, если понадобится, по руке с оружием. На отруб…

– Все правильно. Отсылай половину солдат ко мне, с остальными выдвигайся. Аккуратно. После выхода к месту поддерживаем постоянную связь.

– Понял, товарищ старший лейтенант…

– А меня одного с собой возьмешь? – спросил вдруг лейтенант Варсонофьев. Он не против приказа возражал, он хотел быть полезным.

Арзамасцев в ответ только отрицательно головой покачал. Предполагал, что «краповый» лейтенант имеет хорошую подготовку, и собственную лопатку имел, и обращаться с ней, наверное, тоже мог, но невозможно было предположить, как посторонний лейтенант своими действиями впишется в сработанный коллектив отделения. Так что лучше было не рисковать…

Эпилог

Полковник Даррелл никогда, где бы он ни находился, в какой бы точке земного шара ни работал, не интересовался боевыми действиями. Он знал, что они проходили, иногда даже почти под носом у него, но все боевые действия были, как полковнику казалось, параллельными его собственным действиям и никак с ними не пересекались. Однако сейчас Даррелл волновался относительно появления нежданно-негаданно угрозы, причем не такой уж сильной, если судить по обыкновенному стандартизированному рассмотрению боевой единицы. Всего-то взвод спецназа. Что это? Сила великая? Как истый американец, полковник Даррелл считал за силу только американский спецназ, хотя и о нем тоже был не самого высокого мнения, как и об американской армии в целом. И вообще он не понимал всей этой суеты вокруг разного рода подразделений спецназначения в любой стране. Он отдавал себе отчет, что силы любого человека всегда ограничены, невозможно создать каких-то супер-бойцов современными способами, даже при наличии у них самого современного вооружения. Невозможно сделать бойца даже под гипнозом. Превратить человека в боевое мясо, идущее без страха на убой, гипноз позволяет, но воевать он не научит. И потому полковник не видел опасности в действиях спецназа.

А что произошло в этот раз? Та же склонность к анализу позволяла Дарреллу оценить успех спецназовцев, которым противостояли гораздо большие силы. Но здесь сработал пресловутый философский закон перехода количества в качество. Причем не столько в качестве подготовки личного состава, сколько в качестве вооружения. Однако до наступления рассвета оставалось чуть больше трех часов, и это было, можно сказать, решающее время. Три часа моджахедам предстояло хоть как-нибудь продержаться, а потом их количественное преимущество позволит все расставить на свои места. Это было понятно. Но три часа еще необходимо было продержаться. И полковник Даррелл пожелал не покидать эмира Хафизова в это оставшееся до рассвета время. Рядом с эмиром он себя ощущал в безопасности…

Все знали, что эмир Фикретов только что вышел из тяжелого и кровопролитного боя, где его джамаат, по сути дела, перестал существовать. Тем не менее отдохнуть ему не давали. Чамутдин Шамилиевич понимал, что он личность известная, но не предполагал, что моджахеды, собравшиеся на зиму под крыло эмира Хафизова, с таким уважением к нему относятся, что сразу соберутся у костра в гроте, который отвели Фикретову, и будут уважительно ждать, когда он что-то скажет. Эмир даже к костру на ужин не ходил. Как приносили в грот за металлической дверью еду самому Хафизову, так же принесли и ему, хотя в его гроте вместо металлической двери висело простое байковое одеяло. От Чамутдина Шамилиевича требовали оценки того, что происходило за пределами базы. Информация полностью поступала только к самому Эльмурзе Шуайбовичу, а тот предпочитал не делиться ею со своими бойцами. Но тем хотелось знать, что происходит, куда ушло такое большое количество моджахедов и почему так мало вернулось. Это не было простым любопытством. Это было опасением за свою жизнь, хотя все моджахеды, как и эмир Фикретов, полностью доверяли Хафизову, считая, что он способен вовремя принять необходимое решение. Но и от Фикретова чего-то ждали.

– Что там происходит? – поинтересовались у него.

– Взвод «краповых». Может быть, больше взвода. И много снайперов с ночными прицелами и с глушителями. В ночное время с ними лучше не связываться. Подойти не дают, уничтожают издали. И сами не подходят, держатся на дистанции.

– А как «краповые» сюда забрались?

– Я захватил грузовик, набил его продуктами со склада. На всех хватило бы до весны. Ехал сюда напрямую через холмы. Вертолет над нами пролетел. Видел, должно быть, свет фар и сообщил. «Краповые» направление усекли и догнали. Цепляются, как клещи, ни к ним не сунешься, ни от них не оторвешься. Скорее бы уж рассвело. Тогда им крышка…

Больше Фикретов сообщить ничего не успел. Прибежал посыльный и вызвал Чамутдина Шамилиевича к Хафизову. При этом поторопил. Фикретов знал, что торопить его без дела не будут, и поспешил. Да и рассказывать подробности о прошедшем неудачном бое не хотелось. Как-никак он ведь командовал людьми, которые убежали с поля боя. Здесь гордиться откровенно нечем. Чтобы не было рассказано лишнего, Чамутдин Шамилиевич взял с собой и Саидахмета Салманова, и Байрамали Шахсаварова. Могут постоять рядом с гротом Хафизова, пока Фикретов будет с Эльмурзой Шуайбовичем разговаривать.

Вообще-то Фикретов считал себя равным Хафизову, и его несколько задел такой срочный вызов как к старшему и более важному, тем более вызов не прямой, а через посыльного. Но у него уже нет джамаата, а у Хафизова еще немало сил, и сейчас положение такое, что приходится подчиняться. Хотя высокого рвения показывать тоже не стоит, необходимо уважать себя. Если сам себя не уважаешь, кто будет уважать тебя!

Кивком головы позвав за собой сопровождающих, Фикретов направился в соседнюю пещеру. В гроте у Хафизова находился и американец. Ради него Фикретов согласился провести эту зиму на базе Эльмурзы Шуайбовича, вернее, по просьбе этого полковника, который должен был проводить отдельные занятия для моджахедов и отдельные занятия для эмиров по разным аспектам политической, религиозной и, как ни странно это звучало в их условиях, государственной деятельности, хотя о каком государстве вообще могла идти речь, было совершенно непонятно. Кто-то, помнится, говорил, что снова поднимается вопрос о создании мирового халифата, но как может полковник США помогать создать халифат на Северном Кавказе, это в голове у Фикретова не укладывалось. Впрочем, он пока хотел только присмотреться. Тем более что за занятия с этим полковником эмирам даже платили наличными баксами.

– Ты звал, Эльмурза Шуайбович?

– Да, Чамутдин Шамилиевич. Ты когда проходил внешний пост, там все было в порядке?