Залп! Пушечный наряд - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 35

– Да, верно, Георгий, моё упущение. А какое ты имя предложишь?

Пьяненький штурман ляпнул:

– Ветродуй!

Я засмеялся:

– Почему ветродуй?

– Да на верфях все наше судно так называют, кличка уж прилепилась.

Ну что же, пусть будет «Ветродуй».

С утра после заутрени я подошёл к священнику и, сдобрив свою просьбу звонкой монетой, попросил освятить мой корабль. Мы отправились к причалу вместе. Священник окропил святой водой корабль, окропил и освятил команду. Лица людей несколько смягчились, просветлели. Затем с небольшим словом выступил я, заверил, что ни о каком пиратстве речи не идёт, будем заниматься богоугодными делами. Раздал жалование и распустил команду до утра, на судне остались вахтенные и я. Идти мне было некуда.

Матросы мигом разбежались – кто к семьям, а кто и в кабак. Я не стал их неволить, выйдем в море – будет не до кабаков.

С утра все были на корабле, ни один не сбежал, стало быть, освящение корабля и моя речь не прошли даром. По Волхову потихоньку вышли в Ладогу, несколько дней ходили без цели в разных направлениях, тренируя команду в управлении судном, провели пару стрельб из пушек с хорошим результатом. Подводя итоги, можно сказать, что корабль и команда к походу готовы. Ведь мало обучить команду, надо их сплотить совместной работой, тогда она действительно станет командой. Вышли в Финский залив, направились в Балтику.

В прошлом году мне до чёртиков надоели море и корабли, а вот поди ж ты, по своей воле снова в море выхожу. Странно устроен человек. К исходу суток дошли до Иван-города, набрали свежей пресной воды, докупили шведского пороха, – качество его было отменное, сразу посадил команду развешивать порох и помещать в шелковые мешочки. К такому виду заряжания команда уже привыкла и не удивлялась. Выбрались в саму Балтику. На встречных судах, кои проходили недалеко, немало дивились на наш корабль – парусов нет, на мачтах пропеллеры, как на мельницах, а идёт ходко.

В порту Ростока, пока мы стояли у причала, ко мне почти непрерывно делегациями и поодиночке подходили капитаны с просьбой объяснить – что за диковина такая и чем она лучше парусов. Устав от такого назойливого внимания, я переложил объяснения на боцмана, чему тот был рад, с гордостью показывая диковину. Что интересно, никто не обратил внимания на обшитые железом борта. Решив дела по пополнению запасов воды и продуктов, вышли в Северное море и, оставив по левому борту Оркнейские острова и Британию, вырвались на просторы Атлантики. Теперь суши не будет долго, и вся наша надежда на крепкое судно и удачу штурмана. От его верного глаза и чутья зависело много.

Потянулись унылые дни ничегонеделания. Изредка попадались встречные суда, причём мы видели их паруса издалека, а они замечали нас тогда, когда отвернуть или убежать было поздно. Когда мы сближались, на бортах и мачтах стояли и висели гроздья матросов, иногда доносились удивлённые возгласы.

Погода благоприятствовала, и через месяц вдали показались очертания земли. Если наш штурман не ошибся с навигацией, то это должны были быть Малые Антильские острова. Недалеко от земли навстречу попалось судно. Я взял рупор, сделанный из жести, и крикнул погромче:

– Что это за земля?

То ли мой громогласный голос их испугал, то ли диковинный вид судна, но встречное судно, подняв все паруса, стремглав скрылось из глаз.

Ладно, сами дойдём и узнаем.

Немного левее нашего курса показались строения, рулевой по моему приказу довернул штурвал туда. Бросили якорь в бухте, на шлюпке добрались до берега. Меня сопровождали четверо матросов со штуцерами, и на корме – боцман. Оказалось, это остров Барбадос, а город – Бриджтаун, английская колония. Портовый чиновник, любезно раскланявшись, пообещал снабдить нас пресной водой – танки наши были почти пусты, а также фруктами, которые росли здесь в изобилии – кокосы, бананы, папайя.

Получив задаток, чиновник осведомился – а из какой страны такое странное судно и столь необычный флаг.

– Россия!

– Русия? – наморщил лоб чиновник. – Где это?

– За Швецией!

– Что-то слышал. – Но по лицу было понятно – ни о какой России чиновник никогда не слышал.

– С какой целью прибыли на остров?

– Торговые дела, но не у вас, торговать ничем не будем.

Чиновник поскучнел лицом – торговые сборы отпадали.

На следующий день работы хватило всем – мы сливали из бочек, что подвозили туземцы на лодках, воду в оба носовых танка. Напоследок на двух больших лодках привезли фрукты. Матросы нюхали бананы, резали ножами, как огурцы, пробовали есть с кожурой. Мне пришлось собрать экипаж, показать, как чистят и едят бананы, как колется кокос, и что следует сначала выпить кокосовое молочко, а затем есть мякоть. Матросы набросились на угощение, каши и солонина уже надоели.

На следующий день мы двинулись с Барбадоса на Мартинику. Слева виднелся остров Сент-Люсия, по-моему, он принадлежал тогда Испании. Через пару часов хода ко мне подошёл боцман Григорий, он был самый глазастый и наблюдательный.

– Капитан, сзади, от самого Барбадоса за нами идёт судно.

– Может быть, случайный попутчик?

– Все может быть, надо за ним поглядывать.

К вечеру второго дня показались огоньки Фор-де-Франс. Это уже французская Мартиника. Старая карта пиратского капитана указывала именно эти координаты. Небольшой островок, около восьмидесяти километров в длину и тридцати в ширину, имел один маленький городишко в качестве столицы губернаторства.

Встал вопрос – заходить в порт или не стоит? После некоторых раздумий решил зайти. Надо дать экипажу хотя бы несколько дней отдыха, узнать – какая здесь обстановка.

Встали в бухте, недалеко от берега. На ночь в порт я уже не поехал, вряд ли кого найдёшь из чиновников.

С утра, одевшись поприличнее, в сопровождении вооруженных матросов и боцмана отправился к губернатору. Его резиденция была недалеко от порта, дорогу за мелкую монетку показал мальчишка. У дверей стояли слуги. На английском я объяснил, что желаю видеть месье губернатора. Слуга исчез; появившись вновь, пригласил следовать за ним. Боцмана не пустили. В небольшом зале за столом сидел худощавый француз в мундире.

Увидев меня, он встал из-за стола, сделал несколько шагов навстречу и поприветствовал меня, к моему сожалению, на французском. Извинившись за незнание языка, я отвечал на английском. Губернатор – кавалер де Кресси, как он представился, на английском тоже говорил достаточно хорошо, и мы обошлись без переводчика. Уселись, губернатор предложил местного рома. Пришлось попробовать – редкостная дрянь. В ответ я вытащил из саквояжа бутылку водки и бутылку французского вина. Увидев вино, француз оживился:

– О, привет с родной земли, даже недалеко от моих родных мест.

Разговор начался с ничего не значащих общих фраз – как погода по пути, как дошли, не было ли нападения каперов или пиратов, есть ли в чём нужда. Выяснив у меня принадлежность судна, де Кресси спросил о цели захода на Мартинику. Объяснение я придумал заранее, мотивировав желанием осмотреться, прикупить тростниковые плантации, наладить совместную, выгодную обеим сторонам торговлю и – увы, найти могилу брата, который был похоронен здесь лет двадцать назад; так завещал мой отец, а его завещание для меня свято. Губернатор поверил или сделал вид, даже предложил проводника – а по моим понятиям – соглядатая, чтобы он помог провести по всем уголкам острова. Я вежливо отказался, сказав, что пока решил попробовать поискать силами команды, а уж если не получится, обратиться за помощью к его сиятельству губернатору. С тем и откланялся.

К моему приезду на судне уже был портовый чиновник, покупать мы ничего не стали, портовый сбор не платили, торговать нечем. Чиновник не поленился слазить в трюм, но, не найдя товаров для торговли, удалился. После некоторых раздумий решил посвятить в свои планы штурмана. Все равно в навигации я слаб.

Вызвал, усадил в своей каюте, налил вина.

– Георгий, прошу наш разговор держать в тайне. Вот какое дело. От пиратского капитана в прошлом году, как военный трофей, попала мне карта, на ней указаны координаты. Чего, пока не знаю, но хранилась карта вместе с драгоценностями. Смекаешь?