Невеста из ниоткуда - Посняков Андрей - Страница 41

Глава 8. Лето 964 г. Киев – Поднепровье. Чужая

Склонившаяся над Малиндой-Женькой, Криневера-ведьма шептала погребальную песнь!

Нагая княжна лежала на ложе недвижной, с кожей бледною и бледным лицом. Глаза девушки были закрыты, сама она казалась бы мертвой, если бы иногда не вздрагивали пушистые опущенные ресницы да не пробегало б на пухленьких губках слабое подобие улыбки.

– Улыбайся, дева, радуйся! – время от времени опрыскивая княжну почерпнутым из кипящего котелка зельем, шептала колдунья. – Перун-боже примет тебя с радостию, не во сыру землю ты ляжешь, но вознесешься огнем…

– Нет! – сурово перебил скромно приткнувшийся в уголке жрец Миронег. – Никакого огня!

– Так ведь – Перун! – обернувшись, Криневера озадаченно сдвинула брови. – Ты ж сам предложил, чтоб ее – Перуну великому, а уж он силу ее – нам.

– Тако, так, – поднявшись на ноги, пригладил седую бороду волхв. – Однако же сама подумай – нужно ли нам, чтоб княжну сгинувшую – иль кто она там – долго и всерьез искали? А ну как проведают что? А искать будут, Ольга не отступится… А вот ежели княгиню молодшую мертвой найдут, опознают…

– Тогда отомстить захотят!

– Верно! Только мстить-то будут не нам – печенегам.

– Печенегам? – Ведьма удивленно моргнула и тут же хмыкнула. – Понимаю тебя, Миронеже-брате. Нынче рыскает их по Дикому полю немало. На них и свалим?

– На них. Или на хазар. Посмотрим.

– А Перун? Как с ним-то… – снова засомневалась волхвица. – Ежели без огня? Огненная-то жертва куда б как лучше была бы.

– Так она и будет огненной! – Склонившись над спящей девой, жрец зябко потер руки. – Мы сердце ее заберем, вырежем печень, достанем мозг – все это сожжем в ковечжце – Перуну!

– Сердце, печень? – Криневера вздрогнула. – Но… сердце нужно брать у живой!

– У живой и возьмем, – хищно прищурился волхв. – Иль тебе ее жалко?

Жарко горела лучина. Билось в очаге красноватое пламя, скалились развешанные по углам черепа. Невдалеке, за оврагом, громко каркали вороны, с черного ночного неба холодно мерцали звезды, дрожа, отражалась в речной воде полная луна, словно окрашенная кровавым светом. На дворе уныло завыли псы. Колдунья вышла утихомирить – прикрикнула. Когда вернулась, жрец Миронег гладил княжну по животу… впрочем, без особой похоти.

– Тощая какая, – обернувшись, прошептал волхв. – Бледная, словно поганка. А говорили – красавица. Вот, думаю – приятно ль Перуну будет? Достойно ли?

– Она и есть красавица. – Ведьма присела рядом на корточки. – Стройна, белокожа. Ноги длинные, крепкие, зубки ровные, белые, синие, как васильки-цветы, глаза, волосы шелковые… а лицо? Точеное, как у… даже не знаю и у кого! Лучше-то посмотри – где ты такую красоту видел?

– Ну… да, – тихо согласился жрец. – Пусть не тощая – стройная. Но грудь-то маловата, а?

– Так она ж дева, а не корова! Чай, не доить.

Хмыкнув, Миронег хотел было сказать что-то про грудь самой ведьмы – довольно-таки увесистую и притягательно-тугую, – хотел, но не стал: ни к чему сейчас злить Криневеру даже в малом. Колдунья была нужна. Пока.

Ведьма, кстати, первой и высказала мысль о жертвоприношении – весьма здравую и весьма к месту. Если верить колдунье – а не верить волхв покуда не имел оснований, – то Чужая (так ведьма упорно именовала княжну) обладала какой-то невидимой силою, которая, при помощи могущества Перуна, могла разлиться и на жрецов. Надо было лишь правильно организовать жертвование – требу. Миронег знал – как, и Криневера ему помогала, а кое в чем – играла и ключевую роль. Вот как сейчас…

– В дальнее капище повезем? – тихо уточнил волхв.

– В дальнее. Ты не помыслил ее – куда б?

– Есть бо, в ольжицких чащах, храм Перунов. Не велик, да знатен. Туда!

– В Ольжичи? – удивилась колдунья. – Не далече ли?

– Недалече.

Миронег снова погладил бороду, с похотливой ухмылкою оглядывая распростертое на ложе нагое девичье тело – спящую Малинду-княжну, юную красавицу Чужую, опоенную колдовским зельем Криневеры еще там, на ладье ладожского купца Ждана Лютикова, оказавшегося человеком вполне сговорчивым и прекрасно свою выгоду понимавшим. Торговый гость не стал ссориться с могущественными волхвами… даже из-за княжны, впрочем, он и не знал, кто эта дева такая, принимая за обычную купеческую жонку, коей хитрая беглянка и сказалась.

Ах, права, права Криневера – не княжна эта тощая девка, нет! Была бы княжной – так бежала бы? А эта, вишь ты – попыталась сбежать. Куда? Зачем?

– Мыслю так – дорогу домой ищет, – словно подслушав думы волхва, осклабилась ведьма. – Искала… То чую я. И еще думаю – может, стоит ей прямую дороженьку показать – через огонь! Чтоб покладистая была, скромная…

– Не стоит. – Волхв резко дернулся и тряхнул бородищей. – Сама ж говоришь – Чужая! Что у нее на уме? Вдруг да не согласится, вдруг да наоборот? Ничего ей объясняти не надобно, повезем силою, в сторожу крепкую возьмаху. Вот еще с девками младыми цацкаться, ссюх малолетних, сопленосих, ублажать, уговаривать!

– Наверное, ты и прав, – подумав, согласилась ведьма. – Чего тут дурить – чем проще, тем лучше. Вот только сторожа твои… а вдруг она им скажет, что княжна, что украли ее? Не падут людищи твои духом?

Шумно выдохнув, Миронег неожиданно расхохотался:

– Им скажем – самозванка! От того, мол, и скрывалась, в бега ушла на чужой ладье. Да была б княжна – никуда б не делась! Что, мои люди – дурни, того не понимают?

– Добро. – Еще раз прыснув зелья на тугую грудь девушки, Криневера перехватила плотский взгляд жреца и улыбнулась. – Перед требой все ее поимеете, по обычаю так – Перуна великого вместо.

– Не вместо, а во имя его! – строго поправил волхв. – Егда совокупляси – Перун бо вселяется, тако!

– Пусть так. Мне с ними отправиться?

– Так. Ты там – за старшую. Я же позжей приидоше, после вас через три дни.

Сказав, Миронег поднял глаза:

– Ты что-то не очень довольна, сестрица. Не бери в голову – нешто девку малую с сонмишем слуг верных не довезти?! Куда она от вас денется-то?

– Она-то не денется, – хмыкнула ведьма. – А вдруг и впрямь – печенеги?

Гость снова захохотал, раскатисто и басовито-густо:

– Ну ты, сестрица, и скажешь! Откуда печенегам в той стороне взяться?! Там же леса непроходимые, чаща!

– Ты ж сам только что сказывал, брате, будто бы…

– Сказывал, так. – Волхв сурово насупился, строго взглянув на колдунью. – Смотрю, сомневаешься ты много, сестрица. О том не думай, когда понадобится – тогда и сыщутся печенеги, у нас и стеры их, и сабли, и сбруя есть.

– Поняла, – отрывисто кивнула колдунья. – Так просто спросила. Когда отправляться?

– Завтра мы венки по Днепру пускаем, большим обозом с детинца выедем – всех и возьмем, в глаза бросаться не будем. А там… сперва на ладье, а уж дальше лесами – пущай муторно, да не так уж и долго. И места там – безлюдные.

– А не заплутаем?

– Не заплутаете. Роксан, помощник мой, путь зело ведает.

Женьке виделось все в каком-то дрожащем тумане, хмельном или наркотическом – тут уж и не поймешь, хотя, видит бог, никакой наркоты – даже травки! – девушка сроду не пробовала и впредь не собиралась. Словно кто-то переключал программы ТВ: вот байдарки, река, песни – а вот какая-то хмурая избенка со скалящимися черепами по углам, потом снова река, только уже не байды – ладья под парусом, а вокруг какие-то люди…