Невеста из ниоткуда - Посняков Андрей - Страница 40

– Холодком? – моргнув, переспросила ведьма.

– Ну, меж собой-то они – вась-вась, а на людях – холодно держатся, как и положено меж княжной да слугою, – охотно пояснил Роксан.

Ай, не дурак парень, не дурак!

– Та-ак.

– Еще с Рогвольдом Ладожанином у княжны приятствие, а окромя того, с другим ладожским – Лютиковым Жданом, купца Зверяты Лютича, с Ладоги, сыном. Ладья у него, у Ждана-то.

– И зачем она с ним встречается? – вскинула очи колдунья. – Узнал, нет?

– Чего же не узнал? Зря, что ли, пиво да бражку с молодым купчиною пиваху?

Роксан немного помолчал и продолжил:

– Сболтнул гость спьяну – мол, в тайности сговорила его княжна везти в Ладогу. Правда, про то, что она княжна, Ждан не ведает, дева торговкой сказалась. Мол, муж у нее в Ладоге, так, дескать, надо к нему.

– В тайности, говоришь… как же ты-то прознал?

– А от меня, госпожа, ни одна тайна не укроется. Особливо когда с кем выпью.

Целый день, с утра и до вечера, даже до самой ночи, Женька Летякина ходила сама не своя, не в силах дождаться отъезда. Завтра! Скорей бы завтра! Завтра, раненько с утра, отплывал в Ладогу молодой купец Ждан Лютиков… а с ним – и она. Скорей бы!

Почему-то думалось, что начинающаяся со сходней древней ладьи дорога обязательно приведет Тяку домой… Так и есть! Приведет! По-другому и думать нечего! Попытаться хотя бы…

Что и сказать – Женька всегда была девушкой решительной, даже, пожалуй, чересчур. Из-за этого, наверное, и здесь оказалась да теперь вот думала – как выбраться обратно. Да, решительная с излишком – но ведь не полная же дура! И перед старой княгиней Женя обставилась – отпросилась в недальний скит, пустынь, где совсем недавно один греческий монах поселился… или не греческий – свой. Туда дня три, там денек-другой, обратно – вот и неделя с лишком. А за это время беглянка надеялась далеконько уже быть – так, что уж не достать из Киева, коротки руки, телеграфа нет, да и погоня – а она уж, всяко, будет – нипочем не догонит. За неделю-то форы!

И от охраны хитрая девчонка избавилась заранее: Ольгиным гридям соврала, что со Свенельдовыми отроками поедет, Свенельдовым же – что с Ольгиными, особо-то дружинники меж собой не общались, да никто и не проверял, с кем. Да кому она тут нужна-то, окромя ушедшего в дальний поход супруга? Да и ему-то, сказать по правде, не очень, а уж старой княгине – тем более. И тем не менее – ловили бы, искали – так уж положено, принято. Как это так – юная княжна куда-то пропала! Нехорошо это, не по понятиям.

Казалось бы, Женька предусмотрела все. И значительную по времени (учитывая здешние средства передвижения) фору, и как обвести вокруг пальца охрану, и золотишка да серебра в дорогу припасла… А вот что с Велесием делать – толком и не решила. Взять парня с собой? Ну, нет – что он там потом один делать будет? По здешним понятиям – изгой, никому не надобный, тем более вдруг да и в Ладоге его сыщут да в пособничестве побегу княжны обвинят! Или – того хуже – в похищении! Нет уж, пусть остается здесь, в Киеве. Разве что проводить разрешить…

– Ты не вернешься?! – Вбежав в горницу, юноша упал на колени. – Я же знаю, чувствую… вовсе не в скит ты едешь, моя госпожа, – бежишь в родные края! От кого? Зачем? Иль кто-то прознал про нас с тобою? Так ты скажи только – с любым за тебя посчитаюсь!

– Ах, Велик. – Наклонившись, Женька взъерошила парню волосы. – Ну, встань же, встань. Можешь даже поцеловать меня… если хочешь…

– Хочу ли? Хочу?

Ощутив на губах терпкий вкус поцелуя, княжна словно бы провалилась в страну сказочных сладких грез, вмиг засосавших деву, словно вязкая трясина, словно притянувший муху мед. Так, что Женька едва выбралась… а ведь хотела уже… Нет! Нельзя. Не за себя боялась – за Велесия. Жила-то ведь словно под стеклом – все подсматривали, подслушивали, доносили княгине. Вот и сейчас как бы не…

– Я приду попрощаться, – твердо заявил юноша. – Туда… на берег, к пристани. Знаю – ты там будешь одна. Никто нас не увидит.

– Пораньше приходи… – гладя парня по плечам, прошептала Женька. – Утром. До солнышка… Только вот ворота…

– Я со стены по веревке спущусь!

– Спустится он… Тогда уж давай вместе…

До солнышка еще было холодновато, туманно. Кинув со стены веревку, княжна ловко спустилась в ров да еще подстраховала Велесия. Так вот, никем не замеченные, они и пробирались в тумане, слушая, как где-то наверху, на смотровых башнях, перекликается ночная стража.

– Еще даже сходни не спустили… – Велесий осторожно выглянул из камышей. – Рано мы…

– Нет, – тихо промолвила Женька. – Вовсе не рано…

Беглянка оделась в путь довольно легко – в удобный варяжский сарафан с широкими лямками поверх полупрозрачного, с короткими рукавами платья. Сарафан так быстро снимался… достаточно было расстегнуть фибулы… или просто спустить лямки с плеч.

Что девчонка и сделала, обнимая своего провожатого.

– Ах, Велесий, Вел… милый…

Упал в траву сарафан, и юноша сглотнул слюну, чувствуя под тонкой тканью платья зовущее тепло тела.

– Любимая моя… ты…

Не говоря больше ни слова, княжна властно притянула парня к себе, впилась долгим поцелуем в губы, с нарастающим довольствием ощущая, как нежные, но крепкие руки любимого проворно задирают подол, гладят по бедрам, по пояснице, по…

Упав в траву, Женька ловко стянула с Велесия рубаху… Юноша застонал, закусил губу… И вот уже застонала сама княжна, выгнулась, подалась лоном навстречу… ахнула, закатывая глаза…

Жарко целуя нагую красавицу деву, юноша жадно гладил ладонями ее тонкий стан, ласкал грудь, а вот, отпрянув, провел языком по сосочкам… накрыл поочередно губами…

– А трава-то здесь не очень-то мягкая, – чуть отдохнув, тихо засмеялась Женька. – И мокрая…

Поднявшись в туманном мареве, девушка подошла к раките, наклонилась, схватившись руками за ствол… обернулась лукаво:

– Кажется, у меня лист к спине прилип. Глянь-ка!

– Лист?

Велесий проворно подскочил сзади, провел рукой по голой Женькиной спинке – по ямочкам позвоночника, по плечам, по…

– На шее посмотри… ага… или ниже…

Юноша тяжело задышал и уже не искал больше мифический листик, гладил, ласкал гибкое тело любимой – вот снова пробежался пальцами по позвоночнику, от самой шеи – и вниз, легонько помассировал плечики, погладил ладонями спинку…

Девушка изогнулась, оглядываясь:

– Нашел? Кажется, он к груди прилип… Ой!

Велесия не надо было упрашивать что-то там искать. Обняв девушку, он прижался к ней всем своим жарким телом, услыхав лишь слабый стон…

А затем влюбленные унеслись мыслями к небесам – нежно и томно, так, что жар их юных сердец растопил, разогнал утренний холодный туман. Назло ханжам и завистникам, назло старой княгине, назло всем!

– Не провожай меня.

Прощаясь, Женька поцеловала парня в губы и поспешно отвернулась, дабы не было видно слез.

Велесий без слов взял ее за руку…

– Ты… ты…

– Хватит! – резко оборвала княжна. – Пора. Прощай, Велесий. Удачи тебе и счастья.

– Мне не нужно ни удачи, ни счастья – без тебя…

– Прощай… Ну, не иди же за мной – просила ж! Да храни тебя Перун!

– И Сварог… и роженицы-девы… пусть будут с тобой всегда!

Женька пошла к ладье, не оглядываясь, – как раз уже спустили сходни и стоявший у борта Лютиков помахал опаздывающей пассажирке рукой. Княжна все же обернулась… на Велесия. Увы, не увидела, хотя где-то в глубине души и надеялась… Что же он, и в самом деле ушел?

Опираясь на руку молодого купца, девушка ловко поднялась на борт. Корабельщики поспешно втащили сходни. Плеснула под мощными взмахами весел вода, хлопнул на ветру парус. Женька стояла на корме, смотрела… Позади нее уже сверкал над дальним лесом золотистый край солнца. Беглянка щурилась, по лицу ее бежали, капали слезы.