Мой голландский миллиардер - 3 (ЛП) - Ти Мэриан - Страница 9

Как и сейчас.

Серенити услышала, как открывается дверь и, обернувшись, увидела Ставроса, который так же скривился при виде неё.

— Вижу, львёнок уже прибыл, защищать тебя, — пробормотал Ставрос, входя в комнату. Она уже рассказала о моём последнем проступке, не так ли?

— Как ты мог? — Выдохнула Серенити.

Уиллоу покачала головой от умиления.

— Ставрос, когда ты перестанешь её подтрунивать? Она не…

Остальная часть её реплики потерялась в поцелуе, с которым Манолис опустился на её губы.

Когда он оторвался, Серенити залилась густой краской так же, как и его жена.

— Ненавижу тебя, — проворчала Уиллоу. — Знаешь ли, тебе бы не помешало быть немного консервативнее, — но её фиалковые глаза были полны любви и желания, когда она смотрела на Ставроса.

— Это всего лишь поцелуй мужа и жены, — с притворной невинностью произнёс он, присаживаясь на стул около её кровати. — Даже, если я и провинился.

Серенити скорчила рожицу.

— Ха. Ха. Ха, — но она всё равно сдерживала себя не реагировать на шутки греческого миллиардера.

Закинув ногу на ногу, он взял руку жены, и обратился к Серенити:

— Внизу тебя ждёт посетитель мужского пола.

Голова Уиллоу дёрнулась в сторону подруги.

— Одногруппник?

Сердце Серенити бешено загрохотало. «Этого не может быть... Определённо, это не мог быть…»

Одарив девушку многозначительным взглядом, Ставрос ответил жене:

— Это Виллем.

Серенити побледнела. Это был он.

Уиллоу подскочила на месте, и завизжала от радости.

— Я же говорила, что он примчится за тобой, и будет молить о прощении, — но к её удивлению, Серенити яростно начала качать головой.

— Всё совсем не т-так, — она прикусила губу, борясь с чувством возмездия, от одного упоминания его имени. Серенити сжимала и разжимала пальцы, пока не уловила взгляд Уиллов на себе. Она сбивчиво продолжила. — Я р-рассказала т-тебе не всю историю, — тяжело вздохнув, она продолжила. — Мы с ним не просто поссорились из-за Ш-Шейн. Он заставил меня думать, что мы в-вместе. Но однажды ночью, я увидела его… — мысли стали колотить её голову, словно боксёрскую грушу, поэтому Серенити сделала успокоительный вдох. — Уиллоу, я видела, как он выходил из комнаты моей сестры.

Уиллов сдерживала слёзы, а Ставрос сильнее сжал её руку, словно передавая часть своей силы. Она пережила нечто схожее с тем, что описала Серенити в их истории со Ставросом. Но даже, когда она слышала, как человек, которого она любила, трахал другую в соседней комнате, она знала это только потому, что думал, что она предала его.

Но с Серенити и её Голландским миллиардером всё было по-другому.

— Серенити, мне жаль, — беспомощно прошептала она.

Серенити быстро утёрла глаза.

— Всё в порядке. На самом деле, он никогда не говорил мне, — её голос сорвался, — никогда не говорил, что любит меня, — она проглотила рыдания. — Но… заставил поверить, что я единственная. Знал, что я считаю с-себя особенной, к-когда это было… не так.

Как только дверь в гостиную открылась, Виллем тут же встал. Но вместо Серенити в комнату вошёл сам владелец дома, который пришёл лично встретиться с ним, чему Виллем совсем не удивился.

— Виллем.

— Ставрос.

Их рукопожатие было кратким, а глаза греческого миллиардера излучали холод.

— Не предполагал, что наша очередная встреча состоится при таких обстоятельствах, — тон Ставроса был мрачным.

«Он знает». Виллем не был уверен, как много Ставросу известно о них с Серенити, но он прекрасно понимал, что друг достаточно осведомлён, чтобы принимать его с недоверием и осуждением.

— Я был глупцом, — откровенно признался Виллем.

Ставрос ничего не отвечал. Вместо этого, он пристально смотрел на друга, и Виллем открыто встретил его взгляд, ничего не тая. Ставрос шумно вздохнул. Боль и сожаление – вот что он видел во взгляде Виллема, но всё равно не мог забыть признание Серенити.

— Как ты мог так поступить с ней? — Потребовал он на одном дыхании. — Ей ведь всего девятнадцать, Боже ты мой.

Жевалки заиграли на лице Виллема.

— И сам прекрасно знаю. По-твоему, я это мог забыть? Думаешь, не думал о том, что лучше бы мне оставить её, исчезнуть без следа из её жизни…

— Тогда почему не исчез? — Обвинил Ставрос.

— Потому что, я задолжал ей, — выплюнул Виллем. И в эту самую минуту, даже не закрывая глаз, он увидел её на полу, умоляющую его.

Пожалуйста.

Пожалуйста, подожди.

Пожалуйста.

Воспоминания разрывали его сердце, но мысль о том, что впоследствии Серенити страдала ещё больше, заставила его вернуться в реальность.

— Она заслужила, чтобы я ползал перед ней на коленях, — напряжённо заявил он. — Даже если ничего из этого не выйдет, я задолжал ей это.

Ставрос медленно покачал головой. Он никогда прежде не видел своего друга таким подавленным, но так же, он никогда не видел Серенити Роли настолько надломленной. Наконец, он ответил:

— Она спустится к тебе, но меня попросили выступить в роли дуэньи.

Губы Виллема скривились в ухмылке.

— Предполагаю, идея твоей жены?

— Она так же выступает в роли защитницы, как и твой бывший интерн поступала в прошлом с ней.

Виллем склонил голову.

— Вполне объяснимо. Я заметил, что у них исключительно плохой вкус в мужчинах.

Ставрос улыбнулся.

— Не могу не согласиться, — пусть сейчас Ставрос и Уиллоу были счастливо женаты, но он не позволял себе забыть через какую боль и мучения заставил пройти собственную жену, из-за своего упрямства и безрассудства.

Прежде, чем кто-то из них ещё успел что-то сказать, они услышали звук открывающейся двери, и Ставрос напряженно пробормотал сквозь зубы:

— Не смей больше причинять ей боль, иначе будешь иметь дело лично со мной, — а затем, он направился на встречу Серенити.

Он сразу заметил, что её глаза слегка припухли, кончик носа покраснел, а лицо побледнело, и Ставрос знал, что она проплакала всё это время, пока переодевалась в комнате для гостей, которую отвели ей в пользование.

— Я буду прямо за дверью, — мягко произнёс он ей.

Она с беспокойством переминалась с ноги на ногу.

— Ты не должен…

Он постарался смягчить ситуацию.

— Боюсь, что у моей жены другие требования. И чтобы она сейчас не попросила, я выполню это для неё, а ты ведь слышала, как она приказала не оставлять тебя одну, — он кивнул в сторону коридора. — Понимаю, что вам нужно уединиться, поэтому буду за дверью, сделаю несколько важных звонков, — в его голосе были слышны нотки сожаления.

— Уиллоу сказала оставить дверь открытой? — Догадалась она.

— Боюсь, что да, — Ставрос взглянул на Виллема. — Тогда я вас оставляю.

Она уставилась на удаляющуюся фигуру Ставроса, отчасти ей хотелось последовать за ним. Ей следовало уйти, притвориться, что Виллем даже не приходил, и всё будет кончено. Это было то, как ей следовало поступить…но она не могла.

— Серенити?

Голос Виллема звучал тихо, даже робко, отчего сердце Серенити пропустило удар, она не привыкла слышать его таким. «Это всего лишь игра», — отчаянно напомнила она себе. Он занимался любовью с двумя сестрами в одну ночь. Ни один мужчина, который может пойти на такое, не способен любить.

Сделав глубокий вдох, она медленно повернулась, чтобы встретить взгляд Виллема…

В одной руке он держал цветы.

Цветы.

Никогда прежде он не дарил ей цветы.

Он неоднократно присылал ей многочисленные подарки на каждый праздник, в течение долгих лет их знакомства, но никогда не дарил цветы.

До сегодняшнего дня.

«Игра, это всего лишь игра, всего лишь игра», — вторила она себе, хоть сердце и пыталось вырваться из груди, а слёзы сдавливали горло, чем дольше она смотрела на него.

Он шёл к ней, медленно. Казалось, будто давая ей возможность сбежать от него, вот на этот раз она действительно заплакала. Слёзы быстрым и яростным потоком хлынули из глаз, и она больше была не в силах их удержать.