Гибель королей - Корнуэлл Бернард - Страница 77

– Сигурд! – закричал я и вонзил меч в только что проснувшегося воина.

Я пнул его ногой, он скатился на кострище и завопил, а я тем временем замахом назад отбил удар какого-то юнца. Мы не тратили время на то, чтобы разделаться со всеми, оставляя их тем, кто придет за нами. Мы калечили сентийцев, наносили им раны, сбивали их с ног мечами или копьями. Я слышал, как они молят о пощаде, убеждая нас, что они на нашей стороне, и только громче выкрикивал свой боевой клич:

– Сигурд! Сигурд!

Мы продвигались вперед, а сентийцы вокруг нас разбегались. Кто-то орал, требуя строить стену из щитов, но в панике его никто не слышал. Я увидел, как кто-то из людей Сигельфа пытается отыскать в груде свой щит, дергая то за один ручной ремень, то за другой, и при этом с ужасом смотрит на нас. Вдруг он повернулся и побежал прочь.

В свете костра дугой пролетело копье и исчезло у меня за спиной. Наша стена из щитов утратила сплоченность, но нам уже не было надобности держаться плечом к плечу, потому что враг разбежался. Мы отлично понимали: еще чуть-чуть, и противник поймет, насколько малы атакующие их силы. Однако в следующее мгновение боги показали, что они на нашей стороне: к нам во весь опор скакал олдермен Сигельф.

– Мы свои! – кричал он. – Ради бога, идиоты, мы свои!

Мое лицо закрывали нащечные пластины. Мы не взяли с собой знамя – его забрал Осферт. Сигельф не знал, кто я такой, хотя наверняка видел, что у меня дорогой шлем и кольчуга тонкой работы. Я поднял вверх меч, тем самым давая сигнал остановиться.

Сигельфа буквально трясло от ярости.

– Идиоты, – бесновался он, – вы кто такие?

– Ты на нашей стороне? – спросил я.

– Мы союзники ярла Сигурда, тупицы! Ты поплатишься головой за свою глупость!

Я улыбнулся, хотя он не мог увидеть мою улыбку – ее скрыли пластины.

– Лорд, – с деланым почтением произнес я и обрушил «Вздох змея» на морду его лошади.

Брызнула кровь, животное закричало и встало на дыбы, Сигельф вывалился из седла. Я ударил его лошадь мечом плашмя по крупу, и она ринулась на людей, сопровождавших Сигельфа, а самого олдермена я со всей силы пнул в лицо, когда он попытался подняться. Я поставил ногу на его чахлую грудь и хорошенько надавил.

– Я Утред, – сказал я, правда, негромко, чтобы меня слышал только Сигельф. – Ты понял, предатель? Я Утред.

Прежде чем обрушить меч на его тощую шею, я успел увидеть, как в ужасе расширились его глаза. Его крик оборвало бульканье, и на мокрую землю хлынула кровь. Сигельф несколько раз дернулся и затих.

– Труби в рог! – крикнул я Осви. – Быстро!

Затрубил рог. Мои люди знали, что делать. Они повернулись к болоту и стали отступать во мрак. Снова затрубил рог, и я увидел, как Осферт вывел из-за деревьев стену из щитов, над которой развевалось мое знамя с волчьей головой и поднимался обуглившийся крест Осферта.

– Люди Сента! – закричал Осферт. – Люди Сента, ваш король идет спасать вас. Все ко мне! Все ко мне! Стройтесь за мной!

Осферт был сыном короля, и королевское происхождение проявилось в его властном тоне. В ночном, наполненном смертью хаосе его голос прозвучал четко и уверенно. Люди, видевшие, как был сражен их олдермен, как на освещенную пламенем костров землю лилась кровь, поспешили к Осферту и встали в его стену из щитов, потому что его присутствие гарантировало безопасность. Мои люди быстро отходили во мрак, чтобы потом обойти болото и присоединиться к правому флангу Осферта. Я снял шлем, бросил его Осви, и прошел вдоль шеренги.

– Эдуард послал нас, чтобы спаси вас! – обратился я к сентийцам. – Датчане предали вас! Король идет сюда с целой армией! Стройтесь в стену! Щиты вперед!

Небо на востоке посветлело. Дождь все еще шел, но рассвет был близко. Я перевел взгляд на север и увидел всадников. Датчане, вероятно, услышали шум битвы и звуки рога, разорвавшие предутреннюю тишину, и решили выяснить, что происходит. Они увидели стену из щитов. Они увидели мое знамя с головой волка, они увидели почерневший крест Осферта. Они увидели людей, лежавших на потухших кострищах. Люди Сигельфа, лишившиеся вождя, продолжали метаться в панике и так же, как и датчане, не понимали, что творится вокруг. Постепенно до них доходило, что спастись можно только в нашей стене, они подбирали щиты, шлемы и прочее оружие и бежали к шеренге. Финан и Осферт расставляли их. Ко мне подбежал высокий человек без шлема, но с обнаженным мечом в руке.

– В чем дело?

– Ты кто?

– Вулферт, – ответил он.

– А кто такой Вулферт? – спросил я бесстрастным голосом. Оказалось, что он тан, один из самых богатых сторонников Сигельфа, и что он привел в Восточную Англию отряд из сорока трех воинов. – Твой лорд мертв, – сказал я, – и датчане очень скоро пойдут в атаку.

– А ты кто?

– Утред Беббанбургский, – ответил я. – Сюда идет Эдуард. Нам надо удержать датчан до подхода короля. – Я взял Вулферта за локоть и повел его к западному болоту слева от нашей оборонительной позиции. – Построй своих людей здесь, – приказал я, – и сражайся за свою страну, за Сент, за Уэссекс.

– За Господа! – крикнул стоявший поблизости Осферт.

– Можно и за Господа, – сказал я.

– Но… – начал Вулферт, озадаченный ночными событиями.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

– За кого ты хочешь сражаться? За Уэссекс или за датчан?

Он колебался, но не потому, что не знал ответа, а потому, что все вокруг изменилось, и он так и не понял, что же происходит. Он ожидал марша на Лунден, а вместо этого от него требуют вступить в бой.

– Ну? – подстегнул я его.

– За Уэссекс, лорд.

– Тогда сражайся хорошо, – сказал. – Ты будешь командовать этим флангом. Построй своих людей, сообщи им, что сюда идет король.

Я увидел Сигебрихта только после того, как на востоке небо просветлело. Сигебрихт ехал с севера. Значит, он был у датчан, наверняка спал в тепле и уюте Хунтандона. Позади него какой-то человек нес его знамя с бычьей головой.

– Осви! – крикнул я. – Быстро найди мне лошадь! Финан! Шесть человек, шесть лошадей! Вулферт! – обратился я к тану.

– Лорд?

– Отыщи знамя Сигельфа, пусть кто-нибудь понесет его рядом с моим.

По лесу разбрелось много лошадей сентийцев. Осви привел мне одну, уже оседланную. Быстро запрыгнув в седло, я пришпорил ее и поскакал навстречу Сигебрихту, который остановился в пятидесяти или шестидесяти футах от меня. Его и знаменосца сопровождали пять человек, и все они были мне незнакомы. Я не хотел, чтобы сентийцы увидели это знамя с бычьей головой, но, к счастью, полотнище намокло и висело на древке неприглядной тряпкой.

Я подъехал почти вплотную к Сигебрихту.

– Ну что, мальчишка, хочешь прославиться? – с вызовом произнес я. – Убей меня.

Он посмотрел мимо меня, туда, где войско его отца готовилось к сражению.

– Где мой отец? – спросил он.

– Мертв, – ответил я и выхватил «Вздох змея». – Убит вот этим.

– Тогда я теперь олдермен, – заявил Сигебрихт.

Видя, что он набрал полную грудь воздуха, я понял, что он сейчас обратится к людям своего отца и потребует, чтобы они присягнули ему в верности. Чтобы помешать ему, я направил на него свою лошадь и поднял меч.

– Говори со мной, парень, – сказал я, поднося «Вздох змея» к его лицу, – не с ними.

Ко мне присоединился Финан с пятью моими людьми.

Сигебрихт испугался, но постарался не показать этого.

– Вы все умрете, – сказал он.

– Наверное, – согласился я, – но обязательно прихватим тебя с собой.

Его лошадь попятилась, и я не стал наступать на него. Посмотрев вдаль, я увидел, что датчане переходят мост. Почему они ждали? Если бы они переправились через реку ночью, они присоединились бы к Сигельфу и уже сейчас маршировали бы на юг. Вероятно, что-то их задержало. И тут я вспомнил те таинственные пожары, горевшие в ночи, три ярких отсвета от горящих то ли особняков, то ли деревень. Неужели кто-то атаковал датчан с тыла? Только этим можно объяснить их задержку. Но кто?