Номер 10 - Таунсенд Сьюзан "Сью" - Страница 14

— Нет, сэр, — сказал Джек.

Премьер-министр кивнул в сторону набережной и прошептал:

— Вы просто обязаны перестать называть меня «сэр», это же так очевидно выдает. Зовите меня Эдвард. Впрочем, нет, наверное, в данных обстоятельствах лучше подойдет Эдвина. — Премьер-министр по-девчоночьи стеснительно рассмеялся и спросил: — А можно нам сесть на верхней площадке?

Джек отрабатывал про себя произношение имени «Эдвина».

Скопление народа на вокзале Кингс-Кросс напоминало массовку из старого русского кино про Октябрьскую революцию: то же ощущение суматохи и отчаяния. У станции Питерборо сошел с рельсов поезд, а в авиадиспетчерской службе Суонвик отказал компьютер, и все это привело к тому, что желавшие уехать в Эдинбург ночным поездом застряли на вокзале. Джек держал премьер-министра за руку, ведя его через толпу.

Сторонний зевака увидел бы внимательного мужа, который заботится о взвинченной жене. Зритель более наблюдательный заметил бы у жены довольно крупный кадык, местами плохо выбритый.

Джек взглянул на табло и увидел, что поезд на Эдинбург, на который они собирались сесть, задерживается до дальнейшего уведомления. Свободных мест в зале ожидания не было, и они сели прямо на пол. Несколько раз Джек оставлял премьер-министра присмотреть за вещами и вставал в длинную очередь в буфет. Премьер-министр иногда забывал, что он женщина, и садился, широко расставив ноги, а парик у него съезжал набок. Тогда Джек мягко напоминал ему о том, что он сменил пол.

Старая женщина, сидевшая по соседству на чемодане, обратилась к премьер-министру:

— Я заплатила за билет сто тридцать фунтов и все сижу, уже целых пять часов, никаких объявлений, никакой помощи от персонала. Вообще никакого персонала. У Муссолини по крайней мере поезда ходили по расписанию. Стране нужна диктатура.

Когда они сели в поезд, было уже пять утра. Закинув на плечо обе сумки, Джек толкал премьер-министра через энергично работавшую локтями толпу — все спешили занять места. Они пробрались по проходу, отыскивая два места рядом, и наконец-то уселись друг против друга за столиком на четверых. Один угрюмый незнакомец в камуфляже вытащил сумку с шестью высокими банками экстракрепкого пива «Мак-Юанз» и поставил на стол перед собой — недобрый знак. Другая угрюмая незнакомка, молодая женщина с геометрически правильной прической, раскрыла книгу «Системы менеджмента в глобализованном мире».

Вскоре все места в вагоне были заняты, но люди все входили, волоча тяжелые чемоданы, неуклюжие свертки и сумки.

Премьер-министру пару раз чуть не сшибли парик, пока Джек не предложил поменяться с ним местами. Воспитанного премьер-министра оскорбляло, что женщины стоят в проходе, он порывался предложить им место, но напоминал себе, что теперь он и сам женщина. И вообще женщины вроде Адель много лет боролись за право стоять в автобусах и вагонах, пока мужчины сидят.

Он прижался лицом к оконному стеклу и вперился в серый рассвет. Мимо проплывали предместья Лондона. Его удивило, что палисадники и дворы домов, мимо которых шел поезд, так неопрятны, а сараи и пристройки чуть не разваливаются. Почему люди копят в своих садиках старые холодильники, печки и прочий мусор? Может, надеются, что когда-нибудь пригодится в хозяйстве? Он спросил мнение Джека.

Ответил угрюмый мужик в камуфляже:

— За вывоз слупят сто пятьдесят фунтов. У нас ведь это херово правительство ввело налог на свалки.

Он представился. Его звали Мик, он ехал к брату на свадьбу. Мик спросил премьер-министра, зачем она едет в Эдинбург.

Премьер-министр потупил глаза и тихонько ответил:

— Надеюсь отыскать могилу матери.

— Круто, — сказал Мик, приканчивая третью банку. — А это, значится, муж? — и кивнул на Джека.

— Нет, — солгал премьер-министр. — Это мой брат.

— А муж-то где? — напирал Мик.

— Я не была замужем. — Вранье давалось Эдварду легко. С правдой было гораздо сложнее. В его политическом мире одно-единственное правдивое высказывание могло обрушить или взвинтить курс фунта стерлингов.

— А мне как-то не особо везет с бабами, — сказал Мик, явно напрашиваясь на сочувствие. — Не знаю, что неправильно делаю. Выгуливаю их, выпивку им покупаю, пиво, эль, чего покрепче, кохтейли всякие. Я даже им жрачку покупаю, ежели голодные, так ты мне скажи, цыпочка, в чем моя ошибка?

Молодая женщина с геометрической прической пробормотала под нос: «О боже» — и ударила книгой о стол.

Мика несло:

— Брату не надо бы на этой бабе жениться, это же сука из Истерхауса. Она за него только из-за бабок выходит, он же подрядчик.

— В какой отрасли? — спросил премьер-министр.

— А в любой, — хохотнул Мик. — Ему самому работать не приходится, передает заказ другому субподрядчику, а тот другому и так далее — понятно? — Мик долго и громко смеялся.

Джек закрыл глаза и позволил перестуку колес, которые бежали по рельсам, уложенным субподрядчиками, убаюкать себя до полусознательного состояния. Сквозь дрему он слышал, как Мик рассказывает премьер-министру, что из того выйдет кому-то «милая женушка», так почему бы им не встретиться и не глотнуть чего покрепче после свадьбы братишки? Да и вообще, почему бы Эдвине тоже не пойти на свадьбу? Он бы с гордостью явился в церковь под ручку с Эдвиной. Вот он сейчас позвонит брату и закажет лишнюю гвоздику.

Джек услышал, как премьер-министр сбивчиво оправдывается:

— Вы так добры, только, видите ли, я в Эдинбург очень ненадолго, и, так сказать, мы с Джеком будем так замяты, так что, так сказать, очень мило с вашей стороны, по не стоит беспокоиться насчет гвоздики, так сказать.

Однако Мик разозлился и решил обидеться.

Премьер-министр на всякий случай попросил прощения и у женщины рядом. Та неуклюже встала и вышла в проход, сжимая мобильный телефон. Она посылала сообщение, и ее ловкие пальцы продолжали набирать слова, когда премьер-министр, спотыкаясь, побрел в туалет в другом конце вагона. Ему хотелось где-то уединиться и подумать не только о налоге на использование свалок и его уродливых последствиях, но и о тревожном открытии: в одежде жены ему удобнее, чем в собственной.

Премьер-министр сел на стульчак и принялся искать в сумочке помаду и румяна. После бритья прошло по меньшей мере десять часов, и уже пробивалась щетина. Он растирал румяна по лицу, пока оно не покрылось маской цвета печенья, затем тщательно прошелся помадой по контуру губ. Порепетировал перед зеркалом женские выражения лица.

Поправив черные кудри, норовившие съехать набекрень, премьер-министр решил, что он скорее блондинка, чем брюнетка, и потому в Эдинбурге попросит Джека сиять мерку с его головы и пошлет купить новый парик, что-нибудь в духе Мэрилин Монро из фильма «Некоторые любят погорячее»[34]. С этим фильмом он себя теперь ассоциировал вполне конкретно. И пускай Джек выберет еще разных нарядов поинтереснее. Уж если быть женщиной, то чувственной и шикарной. Совсем не хотелось провести неделю женщиной в невзрачной и неброской одежде. Премьер-министр все еще жалел, что дал себя отговорить от высоких каблуков. Он был уверен, что немножко практики, и он бы освоился.

В отсутствие премьер-министра Джек не упустил шанс поболтать с Миком. Он наклонился к нему и очень тихим голосом сказал:

— Еще слово сестре — и я тебе башкy оторву и продам в зоопарк на корм львам.

Среди немногих фактов, известных Джеку об Эдинбурге, он помнил, что кроме Трона Короля Артура[35] и ежегодного фестиваля искусств там есть зоопарк.

Цедя пятую банку, Мик уважительно кивнул. Он и сам поступил бы точно так же, если бы чужак в поезде стал клеиться к его сеструхе.

В дверь туалета яростно забарабанили, и грубый голос проорал:

— Какого хера ты там застрял?

Но премьер-министр чистил зубы и не мог остановиться. Он сделал только сто двадцать два движения щеткой, и оставалось еще семьдесят восемь. Чистя зубы, он думал об Адель: как она отнеслась к вести, что он в командном бункере и на неделю отрезан от мира? С самой первой их встречи не было ни дня — ни даже полдня, — чтобы они не поговорили. Он надеялся, что она не забудет принимать лекарство. Без лекарства Адель становилась совсем другим человеком — не уверенной в себе, элитной звездой, которую он знает и любит, женщиной, решительно шагающей по международной арене как истинный гладиатор, а жалким хнычущим существом, которое лежит в постели и ноет, что у нее слишком толстые бедра. Нужно спросить Джека, нельзя ли позвонить Венди и попросить ее последить за Адель, чтобы та дважды в день принимала свои двадцать пять миллиграммов лития.