Не все трупы неподвижны - Ушаков Борис - Страница 22

Всё ясно. Тяжела и неказиста жизнь французского таксиста. Вот тебе и золотой миллиард! Тем не менее разговор постепенно завязывается. Я не спешу. Ведь скучающий капитан Камбрэ подарил мне целых сорок минут!

Через четыре часа, пошатываясь, вывожу себя на улицу. Я насквозь провонял крепкими сигарами, дышу вонючим перегаром, голова какая-то неудобная, как набитый до отказа мусором круглый чемодан, но моя жертва была не напрасна. Имею право быть приятно взволнованным. Капитан Жискар поведал мне много интересного. В кармане лежит визитная карточка некоего Пауля Гутентага, частного детектива из Пирмазенса. Я не знаю, где находится этот Пирмазенс, но узнаю. В прошлый четверг Гутентаг приходил к капитану Жискару и расспрашивал о Кассандре Камбрэ.

Когда я добираюсь до пикапа, меня встречает Кассандра. Глядя на её обиженное личико, мне на ум приходят строки Тютчева: «Пламя рдеет, пламя пышет, искры брызжут и летят»[8]. Девочка-эльф сердитым движением гасит сигарету и набрасывается на меня:

– Куда вы делись, мсье Вадим?! Я чего только не передумала!

Делаю покаянное лицо. Когда врёшь, нужно быть естественным. Такое правило.

– Прости, Кассандра. На свежем воздухе меня всегда охватывает повышенная сонливость. Сам не заметил, как задремал в сторонке на лавочке.

– Ага, и проспали четыре часа! Супер! Врёте ведь? Дурочкой меня считаете? Специально от меня избавились, да?

– Ну что ты. У тебя слишком богатое воображение. Зачем мне нужно от тебя избавляться?

– Чтобы напиться в одиночку! От вас разит, как от винной бочки. Никогда бы не поверила, что вы такой. Неужели все русские пьяницы?

Виновато говорю, дыша в сторону:

– Пардон. Я выпил всего пару рюмочек. Просто чтобы окончательно проснуться. А потом пошёл тебя искать.

– Зачем меня искать? Это я вас везде искала! Не было вас ни на какой лавочке!

Смотрю на Кассандру с выражением предельной искренности. Сильнее не получается. Я же не Иннокентий Смоктуновский.

– Ну не будь такой злюкой. Не выпячивай подбородок из-за ерунды. Я не хотел, чтобы ты беспокоилась. Правда. И дурочкой тебя не считаю. Лучше поехали домой, фантазёрка.

Надув губки, Кассандра заводит «Форд» и рывком трогает его с места.

Белый день уже утратил свою значимость, когда мы подъезжали к «Галльскому петуху». Яркие краски закатного неба совсем потухли. Свинцовая мгла быстро окутывает холм, на котором возвышается одинокий отель. Дождя нет. Тихо. Даже птицы молчат. Спят, наверное. Лишь заупокойный плач стылого ветра и тревожный шелест буков нарушают безмолвие городской окраины.

Кассандра высаживает меня у крыльца, а сама сворачивает за дом, в гараж. Я знаю, что гаражные ворота находятся в противоположном торце длинного здания. К ним ведет порядком разбитая асфальтированная дорога. Между прочим, за весь обратный путь Кассандра не сказала мне ни слова. Обиделась. Ну и ладно. На сердитых воду возят, говаривал мой отец.

В доме темно, но дверь ещё не заперта. В офисе горит настольная лампа. Усмехаюсь: мсье Франсуа дожидается свою непутёвую дочь. Медленно поднимаю себя по скрипучей лестнице в номер. Отпираю дверь, вхожу, зажигаю свет и сразу замечаю посреди стола небольшой листок бумаги. Когда я уезжал, никаких листков там не было. Беру его в руки. На листке напечатано короткое сообщение на немецком языке: «Встреча сейчас. Берег. Срочно. К.». Странное сообщение. От Кассандры? Но я же только что с ней расстался!

Однако ничего не поделаешь, нужно идти. Не важно, что у меня с девочкой-эльфом опять натянутые отношения. Да и крепкое виски капитана Камбрэ продолжает действовать. Убираю фотоаппарат в сумку, одеваю себя потеплее и снова скриплю расшатанной лестницей. Спускаю себя с крыльца и устало тащусь по каменной дорожке к Гав-де-По. Чтобы не наткнуться на какую-нибудь зловредную ветку, вожу руками перед лицом. Вот среди деревьев чернеет покосившийся сарайчик. Обхожу его и топаю дальше под холм. Едва могу разглядеть тропинку в густых зарослях. Так далеко от отеля я ещё не бывал. Тропинка заканчивается возле широкого бревенчатого помоста. Помост немного выступает над рекой, и с него, видимо, удобно рыбачить.

Оглядываюсь вокруг. Пусто. Кроме меня, на берегу никого нет. Ругая себя за доверчивость, ступаю на неровный помост. Брёвна скользкие после дождя, но меня неудержимо тянет посмотреть на ночную реку. Осторожно подхожу к самому краю помоста, стараясь сохранять баланс. Вглядываюсь в непроницаемую воду. И не вижу ничего. Темно ведь. Только слышу плеск волн да кваканье лягушек.

Внезапно у меня за спиной раздаётся слабый шорох. Краем глаза замечаю чью-то тень, но обернуться не успеваю. Сильнейший толчок в спину, и я с испуганным воплем лечу в реку. Какой уж тут, к чёрту, баланс! Ледяная вода накрывает с головой, обжигает, как огонь, льётся в нос, рот. Мамочка, спаси меня! Я тону!

Глава 10

Мне снится плохой сон. Я бегу во мраке по сырому подземелью. Надо мной нависают низкие кирпичные своды бесконечного тоннеля. Они становятся всё ниже, стены всё у’же. С потолка мне за шиворот капает вода. Здесь зябко, как в Лурде. Я же был в Лурде, нет? Впереди прыгает большой лохматый комок. Это собака. Напрягая все силы, я гонюсь за ней, но никак не могу догнать. Интересно, а зачем я гонюсь за этой собакой? Не знаю. Знаю только, что от этой псины сейчас зависит моя жизнь. Ведь за мной охотится ночное чудовище. Но при чём здесь собака? В моей зловещей истории нет никакой собаки. Хотя неправда – есть одна взрослая французская бульдожка и сколько-то там её щенков. Собачья стая во главе с тёткой Шарлоттой. А может быть, это собака из следующей зловещей истории? Не дай бог!

Я вскрикиваю от страха, вздрагиваю всем телом и просыпаюсь. Открываю глаза. Я в своём номере в «Галльском петухе». Сквозь розовые гардины светит солнце. С облегчением перевожу дух. Да здравствует утро – истребитель ночных чудовищ!

С трудом усаживаю себя в мокрой от пота кровати. Невольно морщусь от боли в груди. Внутри будто горит костёр. Дышу с трудом. На плечах вместо головы чугунный котёл, наполненный туманом. Наверное, у меня высокая температура. Погружение в холодную пучину Гав-де-По не прошло даром.

Ясно, что кто-то с помощью глупой записки заманил меня на берег, чтобы поиграть на своём поле. У него это замечательно получилось. Пока я, как глупец, глазел на воду, неизвестный злодей неслышно подкрался сзади и одним ударом отправил меня знакомиться с местной аквакультурой.

Тело сотрясает дрожь. Это нервы: заново переживаю вчерашний инцидент. Разумеется, я не Ихтиандр с жабрами за ушами, но плавать умею. Просто не ожидал, что здесь так глубоко и настолько сильное течение. Молча борюсь за жизнь. Не дождётесь, гады! Кое-как всплываю на поверхность. Помост близко, но я не могу до него дотянуться. Бурный поток старается отнести меня на середину реки, а там мне точно конец. Намокшая одежда тянет на дно, я быстро теряю силы. Как страшно жить! Вы не находите?

– Держите, мсье Вадим! Хватайтесь за ремень!

Мёртвой хваткой вцепляюсь в кожаный ремень, невесть откуда взявшийся перед моим мокрым носом. Одним движением обматываю ремнём кисть. Теперь на течение можно не обращать внимания. У меня появляется шанс добраться до проклятого помоста. На радостях обретаю второе дыхание и медленно приближаю себя к брёвнам. Вот они уже почти над головой. Впиваюсь пальцами в гнилое дерево. Едва чувствую, как моё онемевшее запястье обхватывают маленькие ладошки и тянут вверх. К жизни.

Я не помню, как взобрался на помост. Память из милосердия отключилась в эти минуты. Когда немного прихожу в себя, оказывается, я лежу на влажных холодных брёвнах. Трезвый, как стёклышко. Кассандра стоит рядом на коленях и энергично растирает мне руки.

– Спасибо, Кассандра. Ты – настоящий друг. Ещё бы немного – и жизнь была, плутовка, такова, – шепчу я своей спасительнице по-русски. Я еле шевелю губами. На немецкий язык сил нет.