Тельняшка – наш бронежилет - Зверев Сергей Иванович - Страница 33

Он думал, как разделается с этой гориллой Салехом… Он думал об этом хитром ученом. Он будет сам пытать его, этого белого человека, который надумал перехитрить его, умного Газифа. А потом после пыток Газиф затребует с белого человека выкуп. И тот белый человек позвонит своим белым друзьям, и они сбросят с вертолета или дельтаплана выкуп. А если выкупа не будет, то он просто лично снимет с белого человека скальп. Снимет вот этим кривым ножом, с которым Газиф никогда и ни при каких обстоятельствах не расставался. А потом, когда Газиф разберется с гориллой Салехом и белым ученым, он подойдет к Фатиме и спросит ее о том, что его тревожит… Он спросит: «Фатима, почему ты меня предала? Ведь я тебе давал деньги. Давал или нет?» «Давал деньги», — ответит бедная Фатима и тут же заплачет. Она тут же бросится ему в ноги. Она наконец-то поймет, что лучше и сильнее Газифа никого в мире нет и не может быть… И тогда, возможно, он простит глупую Фатиму…

Берег приближался. Гладкая песчаная отмель становилась все шире и шире. Теперь уже были видны деревенские строения, скрывавшиеся до сих пор среди пальм. И трейлер теперь был виден отчетливо.

Глядя на трейлер, Газиф думал, что сейчас, наверное, эта горилла Салех спит рядом с нежной Фатимой в уютной каюте. И даже не догадывается, что к нему приближается его смерть.

Сейчас, причалив к берегу, он вместе с пиратами направится к трейлеру. Там они выпьют воды. И может быть, немного рома. Этот ром их взбодрит, придаст им силы, и они, возбужденные алкоголем, тут же пойдут по берегу в поисках вожделенной добычи, которую он, Газиф, им пообещает. Если они не взяли добычу на море, то они возьмут ее на берегу. У них будет целая яхта. Эта яхта на первых порах заменит ему «Сомалиленд». Они пойдут по берегу к причалу, возле которого когда-то стояло судно, принадлежавшее Газифу, и где сейчас — в этом Газиф был почему-то уверен — стоит яхта, та самая яхта, в каюте которой, обнимая друг друга, безмятежно лежат Салех и Фатима…

Причалив к пустынному еще берегу, пираты выбрались из спасательного плотика и тут же, как это бывает после длительного сидения в лодке, чуть не упали — онемевшие, затекшие ноги не могли держать грузные тела…

Отдышавшись, придя в себя, пираты поднялись с песка и, покачиваясь от усталости, медленно побрели в сторону спасительного трейлера. Впереди, как обычно, шел Газиф.

Когда уже вплотную подошли к самому трейлеру, из кустов, вспарывая утреннюю тишину, раздалась трескучая автоматная очередь.

Сначала Газиф даже и не понял, что происходит. Он почувствовал, как что-то обжигающее вошло в его грудь. Раз, второй…

Он попытался поднять автомат и защититься от этих жгучих и горячих уколов, но рука его почему-то оказалась слишком слабой, чтобы удержать спасительный автомат и выстрелить в ту сторону, откуда раздавалась автоматная очередь…

И ноги… Его сильные ноги почему-то надломились. И он упал. Но боли пока он еще не почувствовал.

И только когда Газиф уже лежал на теплой, нагретой солнцем земле, он понял, почему это утро было таким необычным и ярким. Он также понял, почему в это чистое солнечное утро такими яркими были воспоминания детства, юности, годы его прожитой жизни…

Упав на песок, Газиф увидел белое солнце. Оно уже поднялось в безбрежную голубизну, оно слепило в глаза так ярко и беспощадно, что захотелось защититься от этого жгучего, болезненного света. Газиф закрыл глаза. Мелькнуло в мыслях, что колдун, некогда предсказавший его судьбу, как всегда, был прав: таинственные невидимые силы, все время витающие вокруг него, покидали бренное тело навсегда…

Сейчас он удалялся. И от Салеха. И от Фатимы.

Куда, куда он уходил?

Газиф не видел, да уже и не мог увидеть, как из кустов вышли люди. Первым показался кучерявый бородатый Салех. Рядом с ним, держась за его руку, перебирала тонкими ногами напуганная выстрелами Фатима. Там же был и Ланкастер. Вышедшие из кустов внимательно осмотрели неподвижные окровавленные тела, лежащие на песке. Следом за ними по одному вышла из кустов еще парочка пиратов с автоматами. Салех приказал пиратам затащить в спасательный плотик неподвижные тела. Но не все тела. Тело Газифа должно было остаться на песке. Ланкастер, подойдя к неподвижно лежащему Газифу, положил пакет в его еще теплую руку. Черный, запечатанный целлофаном пакет.

После того как тела пиратов погрузили в спасательный плотик, Салех приказал пиратам отплыть в море и там, на глубине, выбросить мертвые тела. Что и было тут же с радостью исполнено.

Потом Ланкастер попросил у Салеха мобильный телефон.

По-хозяйски — а сейчас Салех чувствовал себя настоящим хозяином побережья — он достал из кармана зеленого комбинезона небольшой мобильный телефон и передал его в руки Ланкастеру.

Ланкастер тут же набрал нужный номер телефона и стал докладывать далекому незримому собеседнику. Докладывал он громко, так, чтобы Салех и Фатима хорошо слышали его разговор:

— Сэр, как и запланировано, все прошло хорошо. Нам нужно обязательно рассчитаться с Салехом. Без его активной помощи мы вряд ли бы смогли провести сложнейшую операцию.

Слушая разговор белого человека, Салех удовлетворенно кивал кучерявой головой. Все верно говорит белый ученый, без его, Салеха, помощи белые ничего не могут и не смогут делать на этом побережье.

— Встречаемся через три часа на трассе Пунтленд-Бокассо — Могадишо в тридцати километрах от Пунтленд-Бокассо. Да-да, ровно через три часа. За это время мы сможем взять такси и выехать вам навстречу. В городе нам встречаться не стоит. Вашу машину я хорошо знаю. Мы будем вас ждать, — сказал Ланкастер и отключил телефон.

Отдавая мобильный телефон счастливому Салеху, Ланкастер произнес:

— А сейчас пойдем в трейлер. Наверное, там есть что-то вкусное и горячительное. Не зря этот ублюдок, уродовавший мои пальцы, так рвался в трейлер.

Было видно, что сдержанного интеллигентного Ланкастера переполняла ненависть к Газифу. Он даже мертвого Газифа ненавидел. Подойдя к неподвижному телу, он не сдержался и плюнул на него. Он плюнул и сказал:

— Скотина…

Уже подымаясь в трейлер по знакомой металлической лестнице, Фатиме показалось, что ее кто-то окликнул, и она оглянулась. Она еще раз посмотрела на тело Газифа и про себя отметила, что даже мертвым Газиф был прекрасен.

А потом подумалось, что слишком уж много приключений выпало на ее долю за последние дни. К добру ли это?

Недоброе предчувствие надвигающейся беды кольнуло Фатиму. Но она, тряхнув головкой, тут же отогнала от себя это предчувствие и решительно шагнула вглубь трейлера. Ей захотелось как можно быстрее почувствовать во рту обжигающий, крепкий вкус рома. Да-да, ей захотелось выпить рюмку терпкого рома и побыстрее забыть об этих непонятных ужасающих событиях последних суток.

Через три часа, как и было оговорено, на трассе Могадишо — Пунтленд-Бокассо встретились две машины: длинная и черная, с затененными стеклами, катившая из Могадишо, и старенькая неприметная «Тойота», за рулем которой сидел водитель Ланкастера. Там же, в «Тойоте», находились кроме Ланкастера Салех и Фатима. Когда машины остановились друг напротив друга, Ланкастер вышел из своей машины и направился к длинному черному лимузину. В это же время дверца лимузина открылась. Из машины высунулась рука белого человека. В руке был дипломат. Молча Ланкастер взял дипломат и направился назад к «Тойоте». В «Тойоту» Ланкастер не сел. Он всего лишь открыл заднюю дверцу «Тойоты» и передал дипломат в руки Салеха.

Салех, положив дипломат на колени, щелкнул замками и открыл дипломат. В нем лежали зеленые стодолларовые купюры. Много купюр.

— Пересчитывать будем? — коротко спросил Ланкастер. Что-то в нем изменилось. Это Фатима сразу же почувствовала. Ланкастер сейчас вел себя с ней так, будто они никогда ранее не виделись. Женским интуитивным чутьем она почувствовала какой-то подвох. Но какой тут мог быть подвох, когда вот они, доллары.

Салех также внимательно впился глазами в лежащие в чемоданчике плотные пачки купюр. Он даже черными пальцами погладил эти зеленые пачки.